Читать книгу "Кремль 2222. Замоскворечье - Максим Хорсун"

Он сидел, обхватив себя руками. Холод стальных колец доспеха под подушечками пальцев немного успокаивал.

Может, разведчики не вмешались, потому что решили, будто все идет по плану?

Может, все действительно – как надо, и ему стоит сконцентрироваться на поставленной задаче?

Но какая может быть задача, когда Светозар в беде!

– Мамаша Лу так скучает по своим сыночкам, – продолжила старая нео. – Они были ей и детьми, и ласковыми мужьями. Может, хомо станет новым сыном мамаше Лу? Может, хомо станет ее новым мужем? – длинная обезьянья рука с отрубленными мизинцем и безымянным пальцем просунулась между прутьями решетки и пошарила внутри клетки Лана. К счастью, до человека ей было не дотянуться.

Лан старательно игнорировал мамашу. Толку-то отвечать полоумной? Бросишь фразу-другую, и она, чего доброго, решит, будто дружинник не прочь поболтать, и будет нудить бесперечь.

Мамаша заухала, вскочила на ноги и принялась расхаживать по клетке, почесываясь то там, то здесь.

– Побрешговал мамашей… – прокомментировал один из дампов, поправляя на голени «бинты». – Побрешговал, мальшишка… Мамаша хороша… Хороша… Шладкая…

Лан почувствовал, как что-то тупое тычется в прикрытое кольчугой плечо. Оказалось, что человек-осьминог-насекомое тихонько спустился с потолка и, оскалив от усердия пасть, снова пытался достать человека. Напряженное щупальце натянулось, словно канат, к которому подвешен солидный груз; слышалось, как скрипят сухожилия. Встретившись с Ланом взглядом, мутант принялся натужно дышать, при этом из его пасти вырывались облачка пара.

У предков было такое выражение: «оказаться между львом и крокодилом». Лан видел львов и крокодилов на рисунках в старинных книгах. Куда этим вымершим хищникам было до нынешних мутов – уродливых до омерзения, свирепых и хитрых, как маньяки.

Послышалось шлепанье босых ног по полу. У входа в клетку Лана возник сгорбленный силуэт. Лан было напрягся, но потом понял, что это всего лишь грязный и забитый дурачок, что маячил давеча в коридоре зверинца. В руках у опустившегося создания были грабли с налипшим на зубцах навозом, тяпка; на плече висела пара ведер со связанными веревкой ручками. Дурачок зачем-то остановился напротив Лана и стал пристально его разглядывать.

– Ты пришел почистить клетку? – спросил, поднимаясь на ноги, Лан. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь соскоблил с пола грязь и червей. Лан даже сам бы это сделал, только он опасался, что тяпку ему не доверят, ведь этот инструмент в руках дружинника мог бы стать бердышом.

– Нет! – бросил неожиданно злым и напористым голосом дурачок. – Я пришел убедиться, что ты хорошо устроился!

Лан осторожно подошел к передней решетке. Человек-осьминог-насекомое все еще тщился достать его щупальцем, из пасти мута на пол капала слюна. Дурачок поставил ведра на пол, оперся на грабли и тяпку, словно на костыли.

Вместо одежды – лохмотья, словно на полудиком муте, который практически не держится за свою человекоподобность. Лицо в грязи и внушительных лилово-красных кровоподтеках, на голове – очень короткие плешивые волосы. Дурачок улыбнулся, – даже при почти полном отсутствии зубов это была злорадная, едкая, полная самых темных чувств усмешка.

– Узнал?

– Чур меня! – выдохнул Лан. Он был уверен, что эта встреча состоится. Знал, что кое-кто не упустит возможность поглумиться над беглым гладиатором, ныне очутившимся в плачевном и очень ненадежном положении. – Профессор! – от изумления Лан невольно открыл рот. – Вы ли это?

– Изменился, да? – грязный и жалкий человек положил бугрящиеся от кровавых мозолей руки на решетку. – И это все благодаря тебе, мой мальчик… – маленькие красные глаза глядели из-под распухших после побоев век прямо в душу Лана. Голос приобрел зловещий оттенок.

– Не могу сказать, что рад нашей встрече, – Лан немного оправился от неожиданности. – А с вами-то что случилось?

– Я потратил слишком много сил и ресурсов для поимки тебя, Титана и Мары, – сказал Профессор. – Погибло несколько десятков наемников и бандитов. Вас поймать не удалось, в итоге во всем оказался виноват я, и мне же пришлось, как говорят в некоторых районах, «ответить» перед группировками, – он тихонько засмеялся, подергивая губами, покрытыми кровавой коркой. – Потом Кудесник организовал переворот. Он отобрал все то, что было накоплено мной за годы существования Арены! Кудесник распорядился, чтоб мне отрубили голову, а тело отдали на корм био, как какого-то мертвого гладиатора. Но мне удалось вымолить пощаду! Да-да, я долго его умолял! Я лизал ему сапоги и валялся в пыли! Я пообещал, что буду служить ему до конца жизни и выполнять самую черную работу, которую мне только поручат, – Профессор отошел от клетки. – И вот я здесь, – он развел руками. – И ты теперь тоже здесь! Какое совпадение! Можешь представить мою радость?

Дело, конечно, труба. Но все пошло не так с того момента, как Лан увидел утыканные стрелами тела Кривых Шрамов. Сам по себе потерявший власть Профессор не выглядит очень опасным, в отличие от мамаши Лу или человека-осьминога-насекомого, если только бедолага не прячет под своими лохмотьями пистолет. Впрочем, последнее тоже не исключено. Профессору ничего не мешает выждать, пока пленника смотрит сон, и потом, проходя по коридору, выстрелить спящему в голову. Если жажда мести окончательно сведет бывшего хозяина Арены с ума, то он так и поступит…

Но эту ситуацию можно было бы попытаться повернуть в свою пользу, надо только надавить на нужные точки.

– Профессор, – Лан шепотом обратился к тени былого человека, – помогите мне выбраться, и вам больше не придется чистить клетки. Я уведу вас в Кремль, и вы сможете начать жизнь заново…

«И заодно расскажешь воеводе все, что знаешь о нейромантах», – договорил он про себя.

Небритая щека Профессора задрожала от мелкого тика.

– Ты… обещаешь мне защиту? – переспросил он, не веря своим ушам.

– Профессор, честное слово! – Лан положил руку на сердце. – Мне нужно поскорее выбраться! Мой друг… – он не стал раскрывать перед бывшим врагом все карты… – мой побратим попал в беду. Его взяли в плен какие-то сукины коты, которые носят черные маски на лицах и вооружены до зубов старинным оружием.

Профессор закивал. Мол, да-да, продолжай.

– Мы сейчас с вами в одной лодке! – убежденно проговорил Лан. – Помогите мне! Я знаю, что вы можете. А я помогу вам! Мне нужно поскорее отсюда выбраться!

Профессор отступил еще на несколько шагов. В зверинце было относительно тихо; лишь на нижнем уровне ворочался в клетке некто громадный, и каждое движение неведомого существа порождало небольшое, но ощутимое землетрясение. Лан слышал, как капает вода, как мамаша Лу ловит блох, а человек-осьминог-насекомое устраивается поудобнее среди теней на потолке.

– Лан, – Профессор поднял тяпку, повертел ее черенок в дрожащей руке, словно представляя, как острая стальная насадка раз за разом вонзается дружиннику в темечко. – Мой дорогой Лан… – повторил он и мечтательно улыбнулся. – Мне доставит неимоверное удовольствие наблюдать, как день ото дня ты будешь становиться слабее. Ты не сможешь спать, ты не сможешь есть и пить, каждое мгновение оставшейся жизни тебе будет грозить опасность.