Читать книгу "Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов"

Матвей владел искусством так задать вопрос, чтобы получить нужный ответ. В начале карьеры, когда ему объявили, что предстоит работать под журналистским прикрытием, начальник сравнил корреспондента с мухой, которая кружит над пахучей кучкой и которая своего добьется. Матвея сравнение сразу покоробило грубостью, а позже стала понятна и его ошибочность. Разведку интересует не дерьмо, а деликатесы. Идет ли речь об информации, или о людях. Муха глупа, живет недолго, и прихлопнуть ее легко. Оперработник не считал себя дураком и хотел прожить долгую оперативную жизнь.

Алехин сформировал набор собственных приемов получить возможность задать вопрос. В случае с Андерссоном использовал нагло-яичный галстук, неизменно выбирая его для мероприятий с участием министра. Сначала тот просто тыкал пальцем: «Господин в желтом галстуке». Потом стал называть советским журналистом, а ныне именовал «наш коллега из Москвы». Ему запомнилось и качество затрагиваемых тем и аспектов. Вот и сегодня герр Андерссон третьим поднял Матвея.

— Господин министр упомянул заинтересованность Швеции в мирном урегулировании в Афганистане. В какой форме Стокгольм мог бы внести вклад в процесс?

Стен Андрессон дежурно попенял Москву за медленный вывод войск, но не стал критиковать США, Пакистан и моджахедов. Несколько фраз представляли интерес. Оперработник запомнил их дословно и записал на диктофон — пригодятся в беседе с Уве Стурстеном. Правда, прежде чем съесть еду, ее надо приготовить. Рецепт постепенно формировался. Для начала разведчик заехал в торгпредство. Представитель Совзагранавто поежился, ожидая неприятного разговора, так как идти навстречу попам с их книжками не собирался. Матвей, имея санкцию Симонова, применил «традиционные стимулы».

— Старикан, оформляй отгрузку Библий, деньги нашлись.

— Правда?

— Я когда-нибудь обманывал? 10 тысяч крон пожертвовал швед-чудак.

— Это же половина.

— Достал своей жадностью. Дело благое, на контроле у посла. Ты командировку не хочешь продлевать? На Родину потянуло? Правильно про тебя офицер безопасности говорил…

— Что говорил?

— Да так, проехали.

Транспортник пригорюнился. В совколонии знали, что журналист вхож к послу. А вместе с офицером безопасности Алехин отмазал приятеля из торгпредства, когда тот тачку разбил. В данный момент обещает хоть какие-то деньги за перевозку, которую, вероятно, рано или поздно пришлось бы выполнить бесплатно.

— Ладно, только для тебя.

— Спасибо. Ты знаешь, за мной не заржавеет.

«О, времена! О, нравы! — удивлялся Матвей. — Бюджетные средства пойдут на церковные нужды. Шеф узнал бы, загрыз. Здорово, что Центр держит резидента в неведении. А мне выдал индульгенцию на любые грехи». И тут до разведчика дошло: намек содержался не в тексте карт-бланша, а в том, что он вообще был выдан. Симонов дал понять: «Поступай, как считаешь нужным. Справишься — отлично, нет — голова с плеч. И в том, и в ином случае методы и средства не будут никого интересовать».

Алехин понял, что достиг точки невозврата. Предстояло либо выполнять темное задание, либо выходить из игры. Последнее проще простого: сослаться на реальные препятствия и умыть руки. Но оперативник решил идти до конца. Цель, поставленная Центром, являлась слишком важной для страны. Народ устал от войны и хочет вернуть домой своих сынов. За это следовало побороться. Уйти в кусты означало бы отказаться от собственных убеждений. И, тем не менее, уверенности в своих силах и в успешном исходе не ощущалось.

Захватив Степу из школы и взяв Смера, разведчик заглянул в Институт Библии. Отец Жорович обрадовался согласию Совзагранавто перебросить груз. Югослав рвался сообщить епископу шведской церкви, но Матвей предложил прогуляться с собаками и обсудить детали.

— Видишь ли, Младко, мне нужно встретиться с епископом, чтобы поднять вопросы, касающиеся передачи столь большой партии академических Библий. На днях я разговаривал с Отделом внешних сношений Русской православной церкви. РПЦ считает правильным провести торжественное мероприятие. Поможешь?

— Отличная мысль. Договорюсь о встрече.

— Желательно в ближайшие дни.

— Постараюсь.

К ним присоединилась Анна, которая завершила приготовление обеда. Разговор перешел на другие темы. Так, сын обсудил со священником историю из детской Библии с картинками, подаренной священником. «Дети — прирожденные вербовщики, — позавидовал Алехин. — Пока говорить не умеют, взглядом завлекают взрослых. Как научатся щебетать, так накручивают спагетти на ушные раковины».

Расставшись с Жоровичем, семья двинулась к дому.

— Чем так доволен? — спросила жена. — Дела идут или зарплату прибавили?

— Как бы не урезали зарплату, в Союзе бардак. И так живем лучше, чем на Родине. Как там Софья Васильевна?

— Утром разговаривала с мамой.

— Здорова?

— Уверяет, что да.

— Так она правду и скажет. Звучала-то ничего?

— Нормально. Упомянула, что звонил Виктор Семенович — старый знакомый по Камбодже — спрашивал и про нас.

Оперработник вздрогнул: так звали замначальника разведки. Вот кто подписывается «Симонов». Старый лис вычислил тещу и через нее зашел на зятя. Он должен был осознавать риск утечки. Значит, умышленно посылал привет подчиненному. Секретная операция и открытый намек. Интересно, особенно в сочетании с карт-бланшем. Интрига закручивалась.

— Что вдруг повеселел?

— Дела налаживаются, тьфу-тьфу.

— Афганская история? Тот швед, которым интересовался у Dr. Oban?

— Он. Как только к нему подобраться?

Матвей принципиально не втягивал жену в оперработу. Хотя помощь супруги порой требовалась по мелочам. Но он ценил ее чутье на людей. Анна их воспринимала на уровне эмоций, флюидов или еще чего-то, понятного только женщинам. Ее суждение иногда становилось основой для его решений.

— А ты поезжай завтра со Смером на Ердет.

— Зачем?

— Помнишь плакат в кондитерской? Кто там стоял справа от твоего шведа?

— Борг из ABBA… Умница, ты просто чудо!

Чувственно поцеловав жену и нагло заглянув ей в глаза, разведчик заурчал от радости: «Пошла карта, пошла»!

Глава 9. Просьба

9 сентября

Домоуправ подметал наружную галерею пятого этажа. «И мусорят, и писают, и что только не делают жильцы, — ворчал пожилой африканец из племени теке. — Каждый день одно и то же». Обычный ход мыслей прервался, когда возле квартиры 46, уборщик почувствовал резкую вонь.

Приоткрыв щель для почты в двери, мужчина отпрянул — трупный запах до сих пор преследовал его во сне, хотя он старался забыть гражданскую войну в родном Конго. Кляня все на свете, домоуправ спустился в конторку муниципальной пятиэтажки в Ринкебю и вызвал полицию. Ему вспомнился толстяк, пару месяцев обретавшийся в злополучной квартире, к которому постоянно приходили разные люди. Последний раз пакистанец появлялся дня три назад. И вот там кто-то умер.