Читать книгу "Один счастливый случай, или Бобруйские жизнелюбы - Борис Шапиро-Тулин"

– Все, что я сказал вам, – большой секрет, – шептал он, оглядываясь по сторонам, – никто и никогда не должен знать об этом.

Слова «никто и никогда» он выделял особо, глядя в небо и угрожая кому-то, спрятавшемуся за облаками, пухлым указательным пальцем. Естественно, за облаками скрывались те самые пришельцы, которые жизнь положили на то, чтобы выведать у Гиршика его тайну.

Строго предупредив нас, Наум Израилевич нырял в свой сарай и выволакивал оттуда несколько внушительного вида шестов. Он подпирал ими каждую веревку по отдельности, отчего белье превращалось в паруса, хлопающие на ветру, а двор наш принимал образ фрегата, на всех порах уплывающего от вездесущих инопланетян.

Конечно, нам не хотелось, чтобы космические агенты выведали у Гиршика, какие именно частицы надо соединить для уничтожения земной цивилизации. И хотя мы были уверены в том, что ни за какие коврижки никогда и никому не выдаст он свой секрет, но время от времени проверять его бдительность нам казалось необходимым. Для этого обычно уже поздним вечером мы залезали на чердак, опускали в слуховое окно каштан, прикрепленный к тонкой резинке, и, слегка раскачав, ударяли им несколько раз в форточку квартиры Гиршика.

А теперь я хочу задать всего один вопрос: если вы находитесь в своей квартире на третьем этаже и готовитесь отойти ко сну, а в это время кто-то тихо, но настойчиво стучит в вашу форточку, о чем вы подумаете и что вы при этом будете делать?

Не знаю, как вы, но Наум Израилевич, как правило, в пижаме и туфлях на босу ногу вскоре появлялся в дверях подъезда, крадучись приближался к углу дома и осторожно выглядывал на улицу, куда выходило его окно. Естественно, никаких инопланетян поблизости не было. Прижимаясь к стене, он минут десять стоял неподвижно, а затем, пригрозив пальцем кому-то невидимому в ночном небе, возвращался к любимой жене Фаине Лазаревне. Мы, наблюдавшие за всем этим из соседнего подъезда, расходились довольные, понимая, что уж чего-чего, а бдительности Науму Израилевичу не занимать.

И все-таки это случилось: Гиршик пропал. Печальное событие произошло ранней осенью, в самом начале сентября, когда дни стояли такие теплые, что казалось, лето еще долго не собиралось сдавать свои позиции. Мы вернулись из школы и увидели въехавший во двор нашего дома милицейский «газик», из которого взмокший от напряжения блюститель порядка доставал велосипед. В том, что велосипед принадлежал Науму Израилевичу, сомнений ни у кого не было. Странным показалось только одно обстоятельство – отсутствие цепи, соединявшей звездочку педалей со втулкой заднего колеса, той самой цепи, которую Гиршик обычно прочищал особой тряпочкой, а затем смазывал густым слоем какого-то пахучего вещества.

Куда могла деться цепь, следствие так и не установило, как не установило оно, впрочем, куда делся сам Наум Израилевич. Удалось выяснить только, что накануне днем он уехал из дома чинить очередную пишущую машинку, и с тех пор его никто не видел. Когда Фаина Лазаревна подняла тревогу, милиция начала прочесывать окрестности нашего города. Кто-то из сыщиков догадался направить свои усилия в сторону молодых посадок елей, расположенных у самой кромки реликтовой дубовой рощи. Место это славилось тем, что парочки, желавшие заниматься любовью непосредственно на природе, выбирали именно этот уголок с мягкой травой и укрывавшими от посторонних глаз рядами разлапистых елок. Но чтобы чем-то подобным занимался здесь Наум Израилевич?! И все-таки его велосипед, на котором отсутствовала цепь, а на спице переднего колеса прищепкой была закреплена странная записка, нашли именно здесь. Прищепку тоже опознали, она была той самой, которую Гиршик обычно доставал из нагрудного кармана и прижимал штанину, чтобы та не попала в злополучную цепь. А вот с запиской вышел казус. Напечатана была на ней всего одна фраза: «Прошу никого и никогда меня не искать».

Следователь Конторович, которому было поручено вести дело об исчезновении гражданина Гиршика Н. И., установил, что текст этот не мог быть отпечатан ни на одной пишущей машинке, которую когда-либо чинил пропавший, а также ни на одной пишущей машинке, которая была бы зарегистрирована в нашем городе.

Но мы почти на сто процентов уверены были, что именно пришельцам с других планет удалось каким-то образом заманить Наума Израилевича в молодой ельник и что именно они подкинули странную записку, отпечатав ее в одном из отсеков своей летающей тарелки. А что касается велосипедной цепи, то не ею ли пытался отбиваться хранитель страшной тайны, когда его силой заставили покинуть Землю.

Насколько мне известно, следствие продолжалось долго. Сыщик Конторович частенько вызывал Фаину Лазаревну в свой кабинет, иногда по каким-то неотложным делам сам приходил к ней домой, а однажды видели, как он вышел от нее совсем уже ранним утром. Очевидно, не все вопросы можно было решить в течение рабочего дня. Жалко только, что версию об инопланетянах он отмел сразу и навсегда.

Случилось, однако, так, что догадку нашу пусть косвенно, но подтвердил ставший достоянием гласности случай, происшедший с руководящим составом швейной фабрики имени 8 Марта. Выехав год спустя после пропажи Гиршика на пикник в район еловых посадок, руководящий состав несколько перебрал с употреблением горячительных напитков, а потому уехал, забыв уснувшего под елкой своего главного снабженца, а вместе с ним еще одну миловидную особу из бухгалтерии. Когда главный снабженец, проживавший, кстати, на одной лестничной площадке с исчезнувшим Наумом Израилевичем, вернулся домой, он объяснил жене, что, проснувшись, собрался уже было догнать сослуживцев, но едва он сделал несколько шагов, как прямо над ним, залив все ярким светом, повисло некое сооружение, похожее на огромную тарелку. Снабженец почувствовал, что веки его наливаются свинцовой тяжестью, и, уже падая ничком на траву, он вдруг услышал знакомый голос. «Никто и никогда» – были два знаменитых слова, которые различил он перед тем, как окончательно отключиться.

С тех пор этот НЛО видели многие, кто по известным причинам задерживался в злополучном районе. Обычно оно появлялось со стороны железнодорожной станции, пересекало город по направлению к еловым посадкам и там исчезало.

– Гиршик летит, – говорили знающие люди.

Может, оно, конечно, было так, а может, и не так. Но знаете, что я вам скажу: если мы до сих пор просыпаемся по утрам и видим, что Земля еще существует, а мир за окном не изменился, значит, инопланетянам так и не удалось выведать у Гиршика его страшную тайну.

Как говаривала моя бабушка: наши бобручане – это не просто так, наши бобручане – это что-то с чем-то…