Читать книгу "Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии - Кайюс Беккер"

Капитан Лангсдорф не терял надежды оторваться от своих преследователей. Теперь, когда орудия замолчали, он немедленно произвел тщательный осмотр корабля, чтобы получить представление о полученных повреждениях. Хотя машины и тяжелые орудия оставались в рабочем состоянии, некоторые повреждения вызывали серьезное беспокойство; в первую очередь зияющая пробоина в борту, которую невозможно было ликвидировать собственными силами в море. Она находилась выше ватерлинии и не угрожала безопасности корабля, но при волнении ситуация могла измениться в худшую сторону. А чтобы добраться до родных берегов, «Графу Шпее» предстоял еще очень долгий переход, во время которого многое будет зависеть от мореходных качеств корабля. Тем более, что закончившееся сражение изрядно уменьшило корабельный боезапас: теперь нельзя было позволить себе вступить в очередной бой.

В итоге Лангсдорф принял решение зайти в нейтральный порт и попытаться устранить своими силами наиболее серьезные повреждения. Не исключено, что к этому его подтолкнуло наличие на борту большого числа тяжелораненых. Немцы потеряли тридцать шесть человек убитыми и тридцать ранеными. Последним следовало срочно оказать медицинскую помощь, что было возможно только в порту. Лангсдорф не сомневался, что успеет выйти в море, прежде чем противник приведет в этот район превосходящие силы, но в любом случае идти к дому следовало на корабле, находящемся в лучшем техническом состоянии, чем сейчас.

В результате «Адмирал граф Шпее» зашел в «ловушку Монтевидео» – такое выражение командир употребил несколькими днями позже. Лангсдорф предпочел бы идти в Буэнос-Айрес, поскольку аргентинское правительство относилось к немцам дружелюбнее, чем уругвайское. Единственной причиной захода в Монтевидео стали соображения времени. Отсюда он мог бы выйти в море быстрее, а до аргентинской столицы было еще далеко.

Сенсационная новость облетела весь мир: произошло морское сражение! Немецкий рейдер укрылся в нейтральном порту. Рассмотреть полученные им повреждения было невозможно даже в очень сильный бинокль, но они наверняка имелись; иначе «Граф Шпее» не отказался бы от своего самого сильного оружия – невидимости.

В британском адмиралтействе никто не тешил себя иллюзиями. Изрядно потрепанные «Аякс» и «Ахиллес» не смогут остановить «Графа Шпее», который сможет выйти в море уже через два-три дня. Большие надежды возлагались на тяжелый крейсер «Кумберленд», который на полной скорости шел к месту событий от Фолклендских островов, чтобы заменить искалеченный «Экзетер». Но крейсер не успеет подойти к устью реки Плат ранее чем через три дня, то есть до 17 декабря. «Реноун» и «Арк Роял», превосходившие по мощи немецкий рейдер, находились довольно далеко на севере – в районе Пернамбуку. До устья реки Плат им требовалось пройти 2500 миль. К тому же этим кораблям предстояла бункеровка в Рио-де-Жанейро; их прибытия можно было ожидать в лучшем случае в конце недели.

Как сделать, чтобы эти мощные корабли успели прийти в Монтевидео?

В начавшейся битве ни одна из сторон не использовала оружие. Это была холодная война – битва нервов, дезинформаций, угроз и слухов. А капитан Лангсдорф в этот период был очень уязвим. Ему приходилось принимать тяжелые решения. Уругвайское правительство опасалось оказывать помощь немецкому кораблю. С большим трудом капитану удалось получить разрешение для «Графа Шпее» провести в порту 72 часа. Ремонтные работы всячески задерживались, а драгоценные минуты и часы безвозвратно уходили. К тому же Лангсдорф, которого судьба поставила перед необходимостью принимать жизненно важные решения, сам был ранен, что не могло не отразиться на его состоянии.

16 декабря высшие офицеры военно-морского командования получили возможность ознакомиться с отчетом Лангсдорфа о создавшейся ситуации. Гросс-адмирал Редер для этой цели собрал «узкий круг» доверенных лиц.

– Господа, – начал командующий, – сегодня поступило сообщение от Лангсдорфа. В районе Монтевидео сложилась следующая ситуация: в дополнение к присутствовавшим там крейсерам и эсминцам подошли «Арк Роял» и «Реноун». Установлена плотная блокада. На прорыв в открытое море надежды нет. Какие будут соображения?

Капитан 2-го ранга Вагнер, «мозговой центр» основных военно-морских операций, недоверчиво проговорил:

– По-моему, здесь какая-то ошибка! По имеющейся у нас информации, которая достаточно надежна, «Арк Роял» и «Реноун» не могут находиться в устье реки Плат.

– Наши сведения вполне могут содержать погрешности, – заявил начальник штаба адмирал Шнивинд, – мы опираемся на информацию, которая к нам попадает. А Лангсдорф находится в центре событий. Если он сообщает о присутствии в этом районе тяжелых кораблей противника, то, судя по всему, имеет для этого весомые основания.

Возразить на это было нечего. Капитан Лангсдорф издавна считался одним из самых опытных и знающих офицеров немецкого военно-морского флота. Гросс-адмирал ему полностью доверял и в ближайшем будущем намеревался предложить ему пост начальника оперативного отдела штаба ВМФ, ввести в круг особо посвященных лиц, которые решали основные вопросы войны на море.

– Позвольте мне зачитать доклад Лангсдорфа до конца. «Предполагаю вывести корабль к границе нейтральных вод. Если окажется возможным, предприму попытку прорваться к Буэнос-Айресу. Если прорыв повлечет за собой повреждения „Графа Шпее“ без возможности причинить ущерб противнику, существует два возможных решения: несмотря на небольшую глубину, затопить корабль в устье реки Плат или интернирование. Капитан „Графа Шпее“». Но интернирование в Монтевидео может привести к попаданию нашего корабля в руки врага.

– Причем неповрежденным.

– Да. Нейтралитету Уругвая нельзя доверять. Эта страна слишком слаба, чтобы противостоять напору со стороны Франции и Великобритании.

– Согласен. В таком случае вопрос интернирования в Монтевидео больше не обсуждается, – подвел итог Редер. – Об этом мы и проинформируем Лангсдорфа. Все остальное на его усмотрение.

Это был старый принцип, которого Редер неизменно придерживался еще со времен Ютландской битвы во время Первой мировой войны и считал его единственно правильным: капитан должен быть хозяином на мостике. Капитан лучше, чем кто-то другой, владеет ситуацией и должен самостоятельно принимать решение. За него не должны думать штабные офицеры, сидящие за круглым столом далеко от места действия.

Но быть может, капитану можно как-то помочь? Не отдавать ему приказы, которые, как известно, не обсуждаются, а просто посоветовать? Почему бы, к примеру, не сказать ему, что существуют сомнения в правильности его оценки сил противника? Что, согласно имеющейся в штабе информации, тяжелые корабли врага никак не могут находиться в Монтевидео?

Но с другой стороны, Лангсдорф неизменно пользовался полным доверием высшего командования. Не подвергалось сомнению, что его решение будет основано на лучшей оценке сложившейся ситуации. Поэтому гросс-адмирал решил не вмешиваться. Даже Гитлер, которого Редер проинформировал о положении дел, не выдвинул возражений. (Следует особо отметить, что он не связывался с Лангсдорфом по телефону и не приказал ему покончить жизнь самоубийством, как это впоследствии утверждали американцы.)