Читать книгу "Леди Макбет Маркелова переулка - Вера Колочкова"

Действительно, забылось и утряслось, и не стал никакой бедой Стасечкин приезд, ни большой, ни маленькой. Настоящая беда подкралась неожиданно, вернее, ворвалась в дом вместе с вихрем проклятых непредсказуемых девяностых. Тогда этот вихрь многое снес на своем пути…

Больница совсем пропадала. Маркелов с ног сбивался, ничего понять не мог – вроде и надо выживать в новых условиях, а как? Откуда просить финансирования? Полная анархия наступила с приходом дикого капитализма, государство про медицину забыло, а людей лечить все равно надо. Когда человек болен, его государственные промахи не волнуют. Как бы там ни было, но жить-выживать надо, и Маркелов засобирался в Москву на какой-то важный семинар. Он возлагал на поездку большие надежды – может, хоть там что толковое скажут. Засобирался, да заболел, слег с гипертоническим кризом. Отправил на семинар Пашу, аж на целых три недели. Катя собрала чемодан, список написала, чего из Москвы привезти… Проводила мужа, просила звонить по возможности.

Паша не позвонил домой ни разу. Она не особо волновалась – значит, возможности не было, если не позвонил. Очень занят, наверное. Или в гостиничном номере телефона нет. Да мало ли… Вернется, расскажет.

Он приехал рано утром, тихо открыл ключом дверь. Никитка первый услышал, помчался в прихожую с криком – папа, папа приехал! Ур-р-ра! Ему тогда уже четыре годика было, уже хорошо говорил, только вот букву «р» еще не выговаривал.

Катя тоже вышла в прихожую – сонная, в длинной ночной рубашке. Стояла, смотрела, как обнимаются отец с сыном, даже позыв к умилительной нежности в душе ворохнулся. Еще подумала – надо почаще Паше из дома уезжать… Чтоб вот так… Стоять, смотреть, умиляться… Она ж не знала тогда, какая это на самом деле глупая мысль. Можно сказать, подсознательно издевательская.

А тогда утро потекло праздником, конечно. Все вместе дружно позавтракали, бегло осмотрели московские подарки, потому как времени уже не оставалось, вместе вышли из дома. Вышагивали по Маркелову переулку, держали Никитку за руки, здоровались с соседями, улыбались направо и налево. И опять в ней вдруг ворохнулось – вот оно, то самое… Не совсем чтобы счастье, но близко по ощущению. Да, они вместе идут, и все у них отлично, смотрите, завидуйте! И пусть это всего лишь ощущение, суррогат… Или выплеск желанных амбиций, из разряда «нарисуем – будем жить», как насмешничал когда-то Веник. Неважно. Для нее тогда было – счастье. Вернее, картинка счастья. Не суть, в какой форме ты это счастье испытываешь, пусть и в картинке!

Проводили Никитку до садика, вместе пришли в больницу. Паша пошел к Маркелову с докладом, у нее оставалось десять минут до начала приема. Заглянула к Ольге на минутку, просто поздороваться…

– Зайди, зайди, Кать! Разговор срочный есть!

– Да ну… Давай потом, а?

– Ну, не знаю… Вообще-то мне тут такое сейчас сообщили… Умереть не встать! Напрямую тебя касается.

– Кто сообщил? От чего умереть не встать?

– Да садись, Кать, садись… Такие новости надо сидя выслушивать. Ой, не могу, даже выговорить страшно… Ты не в курсе, конечно же…

– Да что такое, Оль? Ты меня пугаешь. Говори быстрее. Не тяни.

– Ладно… В общем, загулял в Москве твой Романов, Кать. Причем капитально загулял, по самые уши. Нет, кто бы мог подумать!.. Уж Романов! Который в сторону баб вообще не смотрит. Виданное ли дело, что с Романовым такое приключилось!

– Да с чего ты взяла?! Не сочиняй, Оль! Ты была там, что ли? Свечку держала?

– Нет, не была. А вот Лида Меркулова была. Это главврач из Дубровской больницы, ее тоже на этот семинар посылали. А она моя однокашница, между прочим. Только что мне звонила, посплетничала про твоего Романова… А что делать, Кать? Такие новости быстрее телеграммы идут, их не удержишь. Так что… Такие дела, Кать…

– Да ну, ерунда. Не верю.

– Что ж, твое право. И вообще, это хорошая позиция, согласна. Не знаю, не верю, не слышала… Нет, каков Романов-то, а? Святоша наш, образчик честности и верности долгу? Ладно бы среди своих любовницу нашел, не так бы обидно было! А то сразу раз – и в дамки! Лида говорит, она, эта москвичка, из нынешних… Из богатеньких…

– В… каком смысле?

– Ну, она им какую-то лекцию читала, что ли… Про платную медицину. Получается, по своему профилю. Лида говорит, у нее клиника своя, собственная, одна из первых в Москве. Вот она опытом и делилась. Согласись – дико звучит, ага? Частная клиника… А что делать, скоро и к такому привыкнем…

– Оль, прекрати… Я не верю. Я все равно тебе не верю. Ерунда все это, бабьи выдумки. Не верю, не верю…

– Да что ты заладила – не верю, не верю! Говорю ж, твое дело, хочешь, верь, а хочешь, не верь. А еще лучше, сама у Лиды спроси. Телефончик дать? Она сейчас на месте…

– Нет. Не надо мне телефончика. Я пойду, у меня прием…

– Да не расстраивайся ты так, Кать! Ну, подумаешь, загулял… Это ж в Москве было! Считай, что и не было. Где мы и где Москва, сама подумай. Не расстраивайся.

– А я и не расстраиваюсь. Вот еще.

– И правильно! И молодец! Приходи потом, чаю попьем… Мне тут одна пациентка коробку импортного шоколада подогнала… Ну, хочешь, про твоего Романова больше ни словом не вспомним, а? Все-таки расстроилась, да?

– Ничуть. Я же сказала – ерунда все это. Бабьи сплетни.

– Ну-ну… Я уж вижу, как ты не расстроилась. Вон, сразу колючками обросла, того и гляди, набросишься. А может, яду подсунешь, как леди Макбет? Или как там она с врагами расправлялась?

– А ты что, мне враг, Оль?

– Да нет… Но говорят – доносчику первый кнут…

– А я думала, ты мне подруга. А ты доносчик.

– Так одно другого не исключает. Я ж как лучше хотела. То есть я в хорошем смысле доносчик! Лучше ведь знать, чем не знать.

– Ага. Заодно можно и добрую порцию злорадства словить от этого знания, правда?

– Ну, зачем ты так, Катюш… Вот уже и набрасываешься…

– Да больно надо. Ладно, пошла я. А чай без меня пей, поняла?

Весь день она провела, будто в температурном ознобе. Из рук все валилось, хотя сознание изо всех сил отторгало полученную информацию. Может, потому ни ревности, ни обиды не ощущала. Даже злости на Пашу не было. Злость была к той, которая осмелилась посягнуть… Бесполезная на данный момент злость, от проблемы отвлекающая. Вспыхивала в сознании, как редкие искры на обугленном костровище. И смыкались до боли зубы – ах ты, шлюха московская, Стасечка очередная да окаянная… Понравился тебе мой муж, да? Ах-х-х, ты… Убила бы, если б встретила…

Потом, позже, пришла растерянность. А вместе с ней – тревожная лихорадка. Что делать? Что? Что? У Паши требовать правду? А вдруг он скажет прямо в глаза – да, так и есть, мол… С него станется, с правдолюба. Нет, выяснение правды – это не выход. Надо успокоиться и все взвесить самой, разложить по полочкам. Выход из ситуации надо искать, а не саму правду! С правдой – это потом… А сейчас – только голый расчет. Расписать все по пунктам. Скалькулировать спасение своей семьи, пусть и в страшный ущерб гордыне. За горло ее, гордыню, придушить к чертовой матери! Надо спокойно подумать, надо вычислить, где самое слабое место…