Читать книгу "Роковая женщина - Джеймс Хедли Чейз"

— Ладно. — Она посмотрела на «бьюик». — Двинули отсюда. Дайте сигарету.

У нее был низкий, хрипловатый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза. Протягивая пачку сигарет, я поинтересовался:

— Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?

— Дайте прикурить.

Когда я подносил огонь к ее сигарете, во мне закипел гнев.

— Вы слышали, что я сказал? Она втянула дым в легкие и медленно выпустила его из тонких ноздрей и жесткого рта.

— И что с ней?

Равнодушие, звучавшее в ее голосе, продемонстрировало мне лучше всяких слов, какая Дженни простофиля.

— Сломана лодыжка, сломано запястье и перебита ключица, — ответил я. Она сделала еще одну затяжку.

— Так и будем тут торчать? Я хочу домой. Ведь вас для того и прислали, чтобы отвезти меня?

Она обошла меня и, подойдя к «бьюику», открыла правую дверцу, проскользнула в машину и захлопнула ее. Меня охватила холодная ярость. Я рывком распахнул дверцу.

— А ну вылезай, сука! — заорал я. — Можешь идти пешком! Я тебе не фраер вроде Дженни! Вылезай, или я тебя выкину!

Она еще раз затянулась сигаретой, разглядывая меня.

— Я и не считаю тебя фраером. Не бурчи кишками. Я заплачу. Отвези меня домой, а я заплачу за проезд.

Мы посмотрели друг на друга. И тут мной овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдерживал желание вытащить ее из машины и разложить прямо на грязной, запыленной цементом дороге. Теперь ее глаза казались мне зелеными омутами обещания. Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе номер три. Когда я ждал на перекрестке удобного момента, чтобы пристроиться к потоку транспорта, она спросила:

— Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты вроде на моем языке.

— Сиди и помалкивай. Чем больше я слушаю тебя, тем меньше ты мне нравишься. Она рассмеялась:

— Даешь! А ты штучка, парень! Она небрежно опустила любопытные пальцы на мое бедро. Я отбросил ее руку.

— Заткнись и сиди смирно, а то пойдешь пешком! — рявкнул я.

— Ладно. Дай еще сигарету.

Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе. Через пять минут быстрой езды мы проехали мимо ресторана «Плаза».

— А он все еще тут, — заметила она. И вдруг я вспомнил, что эта женщина провела четыре года за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.

— Куда везти? — спросил я, не глядя на нее.

— Еще миля, а там первый дорожный знак слева.

Следуя ее указаниям, через милю я свернул с шоссе на немощеную дорогу. Время от времени я посматривал на нее. Она сидела, отодвинувшись от меня, покуривая и глядя в ветровое стекло. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора: такое же холодное и жесткое. Я думал о ее словах: «Я заплачу за проезд». Вкладывала ли она в них тот же смысл, который придал им я? Вожделение окатывало меня волнами горячей крови. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня.

— Далеко еще? — спросил я осипшим голосом.

— Повернешь налево в конце дороги, и мы на месте, — ответила она.

Она выбросила окурок в открытое окно. Я проехал еще милю и повернул налево. Впереди показалась узкая дорожка, и я замедлил ход. В конце дорожки стоял одноэтажный дощатый дом с верандой — заброшенный, ветхий, убогий.

— Это твой дом?

— Он самый.

Я затормозил, рассматривая постройку. Мне показалось, что худшего места для жилья не существует. Дом окружали буйные заросли сорняков, некоторые в пять футов высотой. Ограда повалилась и исчезла под сорняками. Несколько железных бочек из-под горючего, пустые консервные банки и клочья бумаги усыпали подходы к дому.

— Трогай! — нетерпеливо сказала она. — Что рот разинул?

— Это в самом деле твой дом? Она закурила еще одну сигарету.

— Здесь жил мой никудышный дурак папаша. Это все, что он нам оставил, — отозвалась она. — Тебе-то какая забота? Не хочешь ехать дальше, могу дойти и так.

— Нам? Кому «нам»?

— Мне и брату.

Она открыла дверцу и выскользнула из машины.

— Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез.

Она направилась к дому, быстро и широко шагая по неровной, усыпанной мусором аллее. Я подождал, пока она дойдет до двери, потом запустил мотор, проехал до конца дороги, где она терялась в траве, там остановился и, выйдя из машины, двинулся к дому. Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась дверь в комнату. Я услышал мужской голос:

— Господи! Никак вернулась!

По мне прокатилась волна холодного, горького разочарования. «Я заплачу за проезд» оказалось обманом. Я шагнул вперед, и Рея, услышав меня, обернулась.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она. Показался мужчина, видимо, брат: высокий, мощного телосложения, с угловатым лицом и с такими же густыми каштановыми волосами и зелеными глазами. Он был одет во что-то напоминающее грязный мешок и замызганные джинсы. На вид он казался несколькими годами моложе ее: двадцать четыре, может быть, меньше.

— Это кто?

— Я Ларри Карр, — представился я, — сотрудник бюро опеки.

Мы уставились друг на друга. Когда он издал короткий глумливый смешок, я немедленно его возненавидел.

— И кто только к тебе не липнет, — сказал он Pee. — То хмыри какие-то, то теперь вот опекун из бюро.

— Ох, заткнись! — огрызнулась она. — Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?

Я переводил взгляд с сестры на брата. Они были из чуждого мне мира. Мне вспомнился Парадиз-Сити с его богатыми жирными старухами и их собаками, суетившийся и мельтешивший Сидней, чистая привлекательная, молодежь в несусветных нарядах. И все же эта убогая обстановка имела для меня что-то примечательное.

— Как насчет помыться? — спросил я. — Я угощу вас обоих обедом.

Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне:

— По-твоему, мне нужно мыться?

— Конечно, еще бы не нужно! От тебя воняет.

Рея, наблюдавшая со стороны, рассмеялась и встала между нами.

— Это мое, Фел. Не трогай его.

Поверх ее плеча мужчина сверлил меня злобным взглядом сверкающих зеленых глаз. Я ждал его первого движения и чувствовал острое желание ударить его. Наверное, он понял это по выражению моего лица, потому что отвернулся и, пройдя через запущенную грязную комнату, толчком распахнул дверь и исчез за ней.

— Ничего себе возвращение домой, — сказал я. — Хотите угощу обедом?