Читать книгу "Черный меч царя Кощея - Андрей Белянин"

— Улиткина, — поправил Митя. — Одеська Улиткин его звали вроде как...

Спорить с ним и приводить в пример мифы Древней Греции не было ни смысла, ни желания. Во-первых, бесполезно, во-вторых, всё равно не докажешь, откуда эта деревенщина знает гомеровскую Одиссею...

— Никита Иванович, а вы уверены, что нам вот прямо туда и надо? — неожиданно встал Митя, так что я по инерции въехал носом ему в спину.

На косогоре чёрным силуэтом выделялся высокий терем, окружённый бревенчатым забором. И вот на этом заборе, у ворот, действительно висели человеческие черепа. Без нижней челюсти, выбеленные временем, наверняка очень старые...

— Тут ни птица не пролётывает, ни зверь не прорыскивает, а добру молодцу со конём и подавно лютая смерть, — крестясь, забормотал мой напарник.

— И кто у нас конь? — почему-то задело меня. — Идём уже, достал меня этот ваш сказочный квест. От младшей сестры к старшей, от одного зятя к другому, а толку — ноль. Единственно, что выяснили, так это непреложный факт — победить Змея невозможно!

— Адресок ещё, — напомнил Митяй.

— Ах да. Стеклянная гора где-то на востоке, юге, севере, всё время направо, и так, пока лбом не упрёшься. Мить, да они над нами просто издеваются!

— Дык с чего же?

— Дык не знаю! Может, в своё время с маменькой из-за птичек своих не поладили, а теперь на нас отрываются.

Я закусил нижнюю губу. Что-то нервы шалят, на своих без дела голос повышаю.

Это из-за Олёны. Точнее, из-за её отсутствия. Вот ведь только-только всё стало налаживаться — не в личных отношениях, там у нас всё супер. А в смысле чисто бытовых условий: осознание себя женатым человеком — некая основательность и, я бы даже сказал, устойчивость в жизни.

С Бабой-ягой мы бы по-любому как-то договорились, переезд — дело не скорое, всё бы устаканилось, я уверен! Но без Олёны чему устаканиваться?! Уж поверьте, возврата к прежней холостой жизни я не хочу, поэтому мы ещё поборемся...

— Чё делать будем, Никита Иванович?

— Стучать.

— В ворота, что ль?

— Естественно.

— Кулаком али ногой?

— Головой, — прорычал я.

— Как прикажете. — Митяй не задумываясь долбанул широким русским лбом по тесовым воротам. Те даже не скрип­нули.

Мой напарник стиснул зубы, сурово нахмурил брови, собираясь взять разбег, я ему не препятствовал, но в последний момент ворота резко распахнулись. Митяй так и влетел во двор на полной скорости, словно бык мимо тореодора. Или правильнее, мимо прекрасной тореодорши, да?

Нас встречала рослая кустодиевская девица с румянцем во всю щёку, с широким размахом плеч, с монументальной фигурой, в опрятном платье и ниткой красных бус на шее.

— Фу-фу-фу! — томным грудным контральто почти пропела она. — Сколько лет русским духом и не пахло, а нынче русский дух сам пришёл...

— Как же меня достали эти полунамёки, — честно признался я сам себе, потом сунул руку в планшетку, достал бабулино полотенце и протянул третьей сестре. — Идентифицируйте!

— Чего? — опешила она.

— Ну, опознать можете?

— Тебя али олуха стоеросового твоего? — Девица кивнула в сторону выползающего из курятника Мити. Судя по всему, он не только сломал там дверь, перепугал кур, перебил яйца, но ещё и словил за всё это безобразие от храброго петуха!

— Гражданочка, у вас это полотенце никаких ассоциаций не вызывает?

— Ширинка, что ль? — Хозяйка наконец поняла, чего от неё добиваются, и, внимательно приглядевшись к узорам на полотенце, воскликнула: — Дак то ж маменькина!

— Вот именно, — сухо подтвердил я.

— Упёрли, что ль?!

Я почувствовал, что моё терпение резко подошло к концу. Судя по всему, старшая дочка нашей Яги весь ум передарила сёстрам. Причём добровольно, но неравномерно, младшей досталась большая часть.

— Я живу у вашей мамы.

Румяная девица смерила меня недоверчивым взглядом:

— С маменькой живёшь? Хорош щегол...

— Не с ней, а у неё, — краснея до ушей, прорычал я. — Мы вместе с Митей (да, вот этим самым!) в комплекте, одним флаконом, живём в тереме вашей мамы, которая является главой экспертной службы Лукошкинского отделения милиции. Так понятней?

Увы, похоже, вся моя речь ушла куда-то в китайскую Поднебесную. Хозяйка зависла, словно компьютер в бухгалтерии, и только облизывала губы, пытаясь понять, кто мы, чем занимаемся с её маменькой, а главное, зачем пришли сюда? Видимо, последний вопрос казался ей самым важным.

— А чего вы ко мне пришли?

— Если точнее, то мы к вашему мужу. — Я вытащил перо ястреба и помахал им в воздухе.

— Не ко мне? — неожиданно обиделась девица, да так, что глаза её мгновенно наполнились слезами. — Обидеть хотели-и?!

Я сжал виски руками, потому что в тот же момент, словно реагируя на её слёзы, загрохотал гром, поднялся ветер, и минуту спустя во двор приземлился орёл. Не маленький...

Примерно на две головы выше чёрного африканского страуса. Жёлтые круглые глаза легко оценили нас с Митькой на вес, рост, сопротивляемость, свежесть мяса и метод лучшего приготовления. Лично мне показалось, что нас склюют сырыми.

Митя, не раздумывая, пополз обратно в курятник, и хрен с ним, с драчливым петухом. А мне ничего не оставалось, кроме как поднять руки вверх. В левой — ястребиное перо, в правой — бабкина ширинка (ну, раз все так говорят, что же мне, драться с ними, что ли?!).

Орёл, обладая орлиным (прошу простить за «масло масляное») зрением, в один миг грохнулся грудью о землю и принял облик широкоплечего русоволосого дядьки в богатой одежде, с бородой лопатой и плешью на затылке.

— Не боись, мужики, тут все свои. А ты цыть, Акулина! — сурово прикрикнул он, тем не менее довольно заботливо обнимая жену за плечи. — Заходите в дом, гости дорогие. И ты, родная, перестань глаза сухие тереть. Гости у нас! Всё, что есть в печи, на стол мечи!

Я тихо выдохнул. Неужели в первый раз мы сталкиваемся с нормальным человеком? В смысле птицей. Оборотнем? Да какая, к лешему, разница?! Если припомнить ранее встреченных нами зятьёв Бабы-яги, то этот гарантированно был наиболее вменяемым.

Я за ногу выволок Митю из курятника, дал пинка под хвост мстительному петуху и, послав младшего сотрудника бдить за воротами, сам шагнул в дом Орла. Есть или пить не хотелось совершенно, но поговорить было о чём...

— Знаю я сволочь энту перелётную, — выслушав меня до конца, вздохнул Орёл, выдернул из запечённого (целиком!) быка широкий нож, одним махом откромсал себе на тарелку кусман килограмма на полтора, принял от супруги большую кружку чёрного пива и неторопливо продолжил: — Стало быть, что я тебе скажу, сыскной воевода... В честном бою Змея вам не одолеть. Дюже быстр он в полёте да увёртлив, ни стрелой, ни ядром пушечным его не проймёшь. Силы у него великие, огнём палит нещадно, а ежели до когтей и зубов дойдёт, так они у него харалужной стали крепче!