Читать книгу "Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель"

Мэри: Хорошо. Я должна сделать признание: мои оргазмы не настоящие. Я не хотела тебе говорить, чтобы не обидеть.

Джозеф: У тебя что, вообще никогда не было оргазма?

Мэри: С тобой не было.

Психотерапевт: Джозеф, очень важно, чтобы Мэри делилась своими чувствами. Вы должны уметь услышать ее.

Очевидно, что, узнавая о партнере абсолютно все и рассказывая ему все о себе, мы не всегда получаем желаемую степень близости. Слова бывают важнейшим инструментом коммуникации, но они же иногда и воздвигают между людьми непреодолимые препятствия. Стоит ли говорить, что я не сторонник подобных вмешательств в отношения пары.

Когда в стремлении к близости человек заходит слишком далеко и вторгается в пространство другого, близость становится похожей на принуждение. В ходе работы я сталкивалась с парами, где один из партнеров уже не ждет, пока другой, фигурально выражаясь, пригласит его на свою территорию, а ведет себя так, как будто приобрел право свободного доступа к самым личным мыслям возлюбленного. Эмоциональная близость напоминает вторжение, как будто один из партнеров вооружился судебным предписанием: «Ты должен меня выслушать», «Прояви заботу, скажи, что любишь меня». Вместо того чтобы позволить близости развиваться естественно, не нарушая красоты и мудрости любовных отношений, она навязывается партнеру, не очень склонному к вербальной коммуникации. В книге Passionate Marriage («Страсть и супружество») Дэвид Шнарх показывает, как попытки достичь эмоциональной близости иногда ведут к тому, что партнер оказывается вынужден отвечать взаимностью, чтобы не быть отвергнутым. Начинается торг: «Я расскажу тебе, если ты расскажешь. Я хочу рассказать, поэтому и тебе придется». Нам не нравится односторонняя откровенность.

Некоторые пары, двигаясь по такому пути, начинают смешивать откровенность и контроль. То, что выдается за заботу, на деле является обычной слежкой, основанной на стремлении узнать как можно больше о жизни партнера. Что он ел на обед? Кто звонил? А о чем вы говорили? Такие расспросы убивают ощущение близости. Знание незначительных подробностей – это не глубокое знание и понимание партнера. Меня часто удивляет, как пары бывают осведомлены о мельчайших деталях ежедневной рутины друг друга, но в течение многих лет не говорят ни о чем важном. Мало того, такая избыточная прозрачность жизни каждого убивает любопытство. Получается, что этот поток ничего не значащих вопросов замещает более серьезные и по-настоящему интересные обсуждения.

Когда один из партнеров оказывается вынужден делиться мыслями и новостями, когда нет уважения к личным границам, когда существенным признается только общее пространство партнеров, а индивидуального мира не остается, на место эмоциональной близости приходит слияние. Вместо любви возникает владение друг другом. Как правило, это уничтожает сексуальное влечение. Когда не остается загадки, близость не обещает больше никаких открытий и оборачивается жестокостью. Если прятать больше нечего, то и искать ничего не хочется.

Тело тоже говорит

В современном обществе принято считать вербальную коммуникацию основной и наиболее важной формой общения, и это ставит мужчин в невыгодное положение. По этой же причине женщины оказываются вынужденными подавлять свою сексуальность. Меня очень беспокоит, что социум отказывает женщине в праве выражать чувства посредством своего тела. Мы делаем речь основным средством установления эмоциональной близости, и это только подчеркивает, что женское сексуальное желание правомерно лишь в рамках эмоционально близких отношений: женщина может проявлять чувственность и сексуальность только в любви.

Исторически сексуальность и интеллект женщины никогда не сочетались. Женское тело находилось под строгим контролем, сексуальность подавлялась, чтобы не допустить разлагающего воздействия на мужчин. Женственность, связанная с чистотой и жертвенностью, была характеристикой высокоморальной женщины.

Противоположностью считался иной тип женщин, дьявольский. Их называли шлюхами, сожительницами и ведьмами. Это были более земные, чувственные женщины, променявшие достоинство на сексуальную свободу и позволяющие себе испытывать вожделение. Откровенная сексуальность позволялась лишь мужчинам. Женщины постоянно стремились освободиться от навязываемого им разделения между добродетелью и вожделением, и им до сих пор приходится преодолевать данную несправедливость. Когда мы уделяем слишком много внимания речи и недооцениваем тело, мы вступаем в сговор и способствуем порабощению женщин.

Билингвальная близость

Митч и Лора оказываются сторонниками противоположных точек зрения, когда дело касается невербальной коммуникации. Оба видят в сексуальном поведении партнера лишь стереотипы. Лора описывает Митча как типичного помешанного на сексе самца, требующего свое, невзирая на ее чувства. «Он вспоминает об эмоциональной близости, только когда ему нужен секс, а он ему необходим постоянно», – говорит она с осуждением. Лора, волевая и иногда доминирующая в повседневных отношениях, в глазах Митча выглядит сексуально подавленной, отвергающей его предложения то ли от отвращения, то ли от пренебрежения. «Она ведет себя так, как будто я какое-то жестокое животное. Она вздрагивает и уклоняется, как только я касаюсь ее. Я чувствую себя очень паршиво», – говорит он с горечью.

Лора ассоциирует секс с целым букетом ограничений, связанных с семьей и культурой и впитанных ею еще в детстве. Ее тело – объект многочисленных табу. Как и многие девочки ее поколения (ей сейчас чуть за пятьдесят), она выросла с убеждением, что можно быть либо умной, либо симпатичной, но никогда ни той, ни другой сразу. Сейчас она может вспомнить лишь один комментарий отца в отношении ее внешности, сделанный им, когда у нее появилась грудь. А мать считала, что Лоре повезло, что она не красавица, ведь мальчикам нужно лишь одно. Повзрослев, Лора стала носить одежду, скрывающую тело: водолазки даже летом. Комплименты в отношении внешности всегда подавляли и унижали ее. Сексуальность вызывает у Лоры страх; она никогда не была способна получать удовольствие от экстаза, который испытывает ее тело.

Для Митча секс – та область, где он чувствует себя комфортно и свободно, где не нужно ничего подавлять. Так было не всегда. Он поздно созрел, никогда не выглядел особенно спортивно и вообще был простоват. Но юность его не была несчастной, так как он отлично танцевал и всегда с большим энтузиазмом относился к девушкам. В восемнадцать он влюбился в Хилари, довольно опытную старшекурсницу из колледжа, и его первый сексуальный опыт оказался божественным. К сожалению, в браке ему приходится чувствовать себя ужасно в отношении того, что раньше приносило радость и уверенность. А Лора стала совершенно ущербной, растеряла все свое душевное богатство и великодушие и теперь постоянно чувствует себя виноватой.

Я прошу Митча и Лору постараться выслушать друг друга с сочувствием и пониманием. Митч начинает осознавать, что Лора чувствует свое тело чужим, и это никак не связано с самим Митчем. В результате каждый отказ не воспринимается уже так болезненно; Митч меньше переживает от того, что не способен доставить Лоре удовольствие. Митч видит, что его желание основано на любви и что он должен помочь Лоре поверить в подлинность его интереса к ней. Ему нужно не быстрое удовлетворение, а искренний союз.