Читать книгу "Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины - Галина Артемьева"

Так началась короткая история Дубровенского гетто.

Две тысячи человек существовали в чудовищных условиях, в невероятной тесноте…

Дальше приведу данные из Википедии, пусть факты скажут сами за себя:

Еврейское гетто в Дубровно «было уничтожено 6 декабря 1941 года. Около льнозавода, рядом с еврейским кладбищем, в песчаном карьере, там, где сейчас улица Витебская, были расстреляны из пулеметов более 1500 евреев (за двором фабрики „Днепровская мануфактура“). Некоторых евреев, облив горючим, сожгли живьем. Детей убили последними — ломали им позвоночник о колено.

Оставшихся в живых ремесленников с семьями убили в феврале 1942 года».

Среди жертв еврейского гетто в Дубровно оказались все мои родственники по отцовской линии — близкие, дальние, двоюродные бабушки, дедушки, дяди, тети, их дети…

Танечка моя знала о случившемся по рассказам очевидцев и не раз с удивлением и печалью повторяла вопрос, на который, наверное, никогда и никому ответа не найти:

— Как так получилось, что сильнее и изощреннее немцев, с особой жестокостью и готовностью убивали людей свои, те, кто жил бок о бок, кто в мирной жизни никогда не казался недругом? Ведь делить там было абсолютно нечего: все были одинаково бедны…

Танечке потом рассказали, что когда людей сгоняли в гетто, в домик к ее старенькой тете (одной из сестер папы) вбежали соседи: хотели первыми успеть забрать ее козу… Успели…

Помните письмо отца своим дочкам в Москву, с которого я начала рассказ о тетях? Папа, тоскуя по своим дорогим деткам, пишет, что в Дубровно не хуже…

— Возвращайтесь, доченьки! — так и слышится его зов…

А я слышу голос моей Танюсеньки, любившей своего папу беззаветно:

— Как я горевала, когда папочки не стало! А потом… Как я радовалась, что умер он в своей постели, среди своих, что похоронен, как полагается… Это наше счастье — знать, что папа так умер, а не там, в том ужасе…

И еще: счастье, что дочки не послушались папу, не вернулись, как ни скучали, в родной дом…

Их вела другая судьба.

Танюсенька с Аней оказались в эвакуации в Ташкенте, куда была вывезена из Москвы Военная академия имени Фрунзе. Там ускоренно обучались офицеры, потом отправлявшиеся на фронт. Я храню письма с фронтов Великой Отечественной, которые присылали Танечке бывшие слушатели Академии. Многие из них погибли на войне.

Работала моя тетя перед войной и в Ташкенте под началом Захара Трофимовича Трофимова, человека удивительной судьбы и редких человеческих качеств.

Он родился в глухом чувашском селе, в бедной многодетной чувашской семье 25 марта 1897 года. Он с детства тянулся к учению, стремился получить образование и добился своего. Чувашский мальчик из семьи полуграмотных крестьян стал офицером царской армии с блестящими знаниями и прекрасными манерами. Он воевал на фронтах Первой мировой войны, в 1918 году вернулся в родное село, учительствовал, а в 1919 году был призван в Красную Армию. Воевал на Туркестанском фронте с басмачами, преподавал в Ташкенте в школе командующего состава. Там, в Ташкенте познакомился и горячо полюбил свою будущую жену Ларису Анненкову. Лариса Ефимовна Анненкова была представительницей древнего русского дворянского рода. Родилась она 17 февраля 1907 года. В момент встречи с Захаром Трофимовичем в 1923 году Люсе (так звали ее в семье) было всего 16 лет. Любовь их, вспыхнувшая однажды, прошла через всю их жизнь. Они очень быстро решили пожениться, а в декабре 1924 года на свет появилась их дочка Ларочка. Юной маме Ларочки было 17 лет.

Захар Трофимович закончил академию имени Фрунзе, а потом, в тридцатые годы вернулся в стены академии уже в качестве старшего преподавателя тактики.

Моя тетя работала под началом Трофимова с 1940 года. Она очень его уважала, считала человеком редких способностей. Он, в свою очередь, очень ценил деловые качества своей помощницы.

Когда в 1943 году З. Т. Трофимов был направлен на фронт (свою боевую биографию он начал начальником штаба 58-го стрелкового корпуса), он регулярно посылал дружеские письма моей тете:

23.5.43

Многоуважаемая Татьяна Георгиевна!

Шлю сердечный привет от себя и от всех моих домочадцев, в том числе от маленького Толика. Как переехали и как вы там устроились? Как поживает наш «В», кто его начальник? Как проводили выпускников? Как лично устроились Вы? Какие у нас там новости. Если у Вас будет время, напишите подробнее. Хотя я и не с вами, но меня все интересует, что касается нашей Академии и нашего курса. Я не перестаю считать себя Фрунзевцем.

Что касается меня — и моей семьи — то мы все живы и здоровы и частенько вспоминаем Москву, Академию, «В» и наших друзей.

Семья моя в Ашхабаде. Сам я — Вы сами знаете — где. Проездом сегодня заехал к семье и решил написать Вам письмо.

На новом месте меня приняли хорошо. Постепенно втягиваюсь в армейскую жизнь. Работаем дружно. Народ славный. Дела идут неплохо. Стараюсь и сюда переносить наши традиции «В». Моя жена, дочь и сын — все полюбили Вас и шлют Вам самый искренний, самый теплый привет.

Ну, будьте здоровы. Желаю Вам успеха во всем. Шлю еще раз Вам привет и крепко жму Вам руку. За Вашу работу, за Ваше отношение к курсу, к делу — большое спасибо. Пишите — не забывайте нас. Пишите в адрес семьи. Жена письма будет переотправлять мне.

Адрес семьи:

г. Ашхабад,

Октябрьская 29, кв. 3

Л. Е. Трофимовой /для меня/

Уважающий Вас — Трофимов

16.7.44

Многоуважаемая Татьяна Георгиевна!

Получил Вашу открытку с поздравлением — большое спасибо. Знаю, что оно искренне, от души, от друга — поэтому оно еще дороже. Ваше первое письмо с поздравлением, на которое Вы ссылаетесь, — не получил.

Я живу ничего. Воюю. Нахожусь там, звучат снаряды, свищут пули, т. е. в бою. Как мои успехи? Говоря откровенно — не важные. Много болел. Замучила проклятая малярия. Последние два месяца не дает себя особенно чувствовать. Думаю, что летом она не будет трогать. Хочется повоевать по-настоящему. Хочется на практике проверить то, что накопил в течение десятков лет на научной и педагогической работе у нас. Сил много, знания есть, желания еще больше. Но обстоятельства пока у меня сложились так, что я не имею полной возможности их применить по своему усмотрению и разумению. Сие, к сожалению, от меня не зависит. Только и обидно. Хочется поставить так, как когда-то было у нас на «В». Там я мог, потому что это зависело только от меня. Я был самостоятелен. Хотя здесь я по положению и выше, но той самостоятельности не имею, а потому нет и возможности.

Напишите, какие у Вас новости. От жены я знаю, что Николай Андреевич уехал. Как теперь у вас дела? Думаю, наше учреждение от этого не пострадало (выражаясь мягко). От души желаю успеха всем вам при новом руководстве. Привет всем моим слушателям, которые учатся у Вас на курсе и тем, которые пишут Вам. Привет Дрозд. Она мой верный друг (после Вас). У меня остались самые лучшие воспоминания об обеих вас — как о людях честных, искренних, деловых, бескорыстных, преданных своему делу и долгу. Спасибо Вам, Татьяна Георгиевна, за Вашу и нашу совместную работу и желаю Вам и в дальнейшем таких же успехов. Еще раз спасибо за письмо. Пишите, не забывайте. Что у Вас там новое. Ну, пока до свидания, вернее, до следующего письма. Адрес у меня другой, а именно: п/п 06743а.