Читать книгу "Мстислав Ростропович. Любовь с виолончелью в руках - Ольга Афанасьева"

«Я ждала любви, ради которой стоило бы умирать, как мои оперные героини. Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать. Будучи в свои двадцать восемь лет умудренной жизненным опытом женщиной, я всем сердцем почувствовала его молодой безудержный порыв, и все мои чувства, так долго бродившие во мне, устремились ему навстречу»[26].

Они отправились гулять по ночной Праге. Возле отеля Ростропович купил у цветочницы полную корзину ландышей и вручил охапку цветов Галине в руки. С ним Вишневская снова чувствовала себя девчонкой.

По дороге им попалась высокая каменная ограда.

— Придется возвращаться, Слава, искать дорогу, — сказала Вишневская.

— Зачем возвращаться? Полезем через стену. Я вас сейчас подсажу, вы влезете на стену, потом сам перелезу и с той стороны вас поймаю.

К своему удивлению, примадонна подчинилась.

— Прыгайте! — призывал ее Мстислав.

— Куда же прыгать? Здесь лужи и грязь…

— Да, я и не заметил… Ну ничего, я пальто подстелю!

С этими словами Ростропович сорвал с себя пальто и бросил в лужу…

Неожиданно Вишневской пришла телеграмма из Министерства культуры: ей необходимо срочно выезжать в Югославию, вместе с группой артистов сопровождать в Белград правительственную делегацию — Булганина, Хрущева, Микояна и других. Согласия артистов в таких случаях никто не спрашивал.

Ростропович остался еще на неделю в Праге. Он уже чувствовал себя главой семьи: покупал сервизы, люстры, одеяла. Он решил, что по приезде в Москву Вишневская прямо с аэродрома, не заезжая к себе домой, должна ехать к нему. Но она не могла так расстаться с любящим мужем, с которым прожила десять лет. Частые гастроли не способствовали семейному счастью, и супруги мало-помалу отдалились друг от друга, и все же Галина не могла нанести ему такой удар. С трудом ей удалось уговорить Ростроповича никому не говорить о том, что они решили пожениться — Марк Рубин должен был узнал об этом только от самой жены.

В Югославии Вишневская познакомилась с Н.А. Булганиным — тогда председателем Совета министров, и с Н.С. Хрущевым — Первым секретарем ЦК КПСС. После концерта Булганин сказал Галине, что несколько раз слушал ее в Большом театре. С тех пор он пытался ухаживать за красавицей-примадонной, даже когда она уже вышла за Ростроповича.

После возвращения в Москву Ростропович не успокоился до тех пор, пока Галина не ушла от мужа. Этому предшествовало мучительное объяснение и сцены ревности, но все же, улучив момент, она оставила ему покаянную записку, собрала чемодан и на такси приехала к Ростроповичу домой, где ее уже ждали огорошенные мама и сестра Славы.

«Подъехали — возле подъезда стоит крупная девушка, подходит:

— Вы Галя?

— Да.

— Я Славина сестра, он просил меня вас встретить…

— А где же он сам?

— В магазин за шампанским побежал…

Вижу, что она перепугана насмерть. Свалилась я на них, как снег на голову. Был хороший сын, во всем слушался матери. Она не хотела, чтобы он женился, вмешивалась в его отношения с женщинами, и он подчинялся до поры до времени, пока мы с ним не встретились…

Он не говорил ей ничего — не был уверен, что я приду, а когда я позвонила, что еду, он ей и объявил:

— Мама, сейчас приедет моя жена. Вероника, ты встречай ее внизу, а я — за шампанским!

Распорядился — и вылетел вон. Можно себе представить, в каком состоянии он их оставил.

Ростропович влюбился в Вишневскую, что называется, с первого взгляда…

Поднялись на второй этаж. Вхожу и вижу — посреди комнаты стоит маленькая, старая, седая женщина с косой почти до колен, в одной рубашке, и трясущимися от волнения руками старается попасть в рукава халата. Такой она мне и запомнилась на всю жизнь, Софья Николаевна, — в мужской нижней рубашке (она всегда носила вместо белья рубашки своего покойного мужа), одна рука — в рукаве халата, длинная белая коса и папироса во рту. Я слова выговорить не могу, и она тоже онемела от испуга. Села я на свой чемодан и заревела в голос, и они обе за мной. Тут влетел Слава с авоськой — оттуда шампанское, рыбы какие-то торчат:

— Ну, слава Богу, уже познакомились!..

Так я стала женой Ростроповича»[27].

Вишневская вскоре забеременела. Потуже затягиваясь, она продолжала работать, петь, учить новые роли, сниматься в кино. В 1956 году Ростропович стал счастливым отцом: родилась дочь Ольга.

В новом кооперативном доме на улице Огарева Ростропович купил в рассрочку квартиру из четырех комнат — жилье по тем временам роскошное. Прописать на такую «буржуйскую» жилплощадь семью из трех человек долго не разрешали: прославленный артист бродил по кабинетам Моссовета с ходатайствами, челобитными, просил, уговаривал, унижался, пока не помогло булганинское расположение к Галине.

Вишневская, на удивление всему театру, где именитые солистки, сберегая голос и карьеру, в лучшем случае ограничивались одним ребенком или оставались бездетными, решилась на вторую беременность и снова, используя свою физическую закаленность, вынашивала ребенка, не покидая работы. Вскоре в семье родилась вторая дочь — Елена.

Дом Ростроповичей отражал вкусы хозяев. Слава в концертных поездках выискивал диковинную старинную мебель. Галина заботилась об уюте. Дом был открытым, с шампанским после концертов, с дружеским застольем. Подраставших детей Ростропович учил музыке по своей методике. Сперва фортепианной игре. «Фортепиано, — считал он, — фундамент инструментализма». Он сам начинал с пианистических уроков и так же учил дочерей. Вскоре их вкусы определились: старшая, Ольга, пошла по стопам отца, выбрав виолончель; младшая, Елена, стала пианисткой, имея к тому же талант композитора.

Частое отсутствие концертировавших родителей приучило их к самостоятельности и свободе. Ростропович бывал и ласков, и резок, а девочки его любили так же, как когда-то он любил своего отца.

Вспоминает Галина Вишневская:

«В первые годы нашего супружества его безумный темп жизни, его бешеная энергия сводили меня с ума. Я с ним ссорилась, требуя не играть столько концертов, наладить нормальную жизнь семьи, быть больше дома со мною и детьми. Он во всем соглашался, обещал вполовину сократить свою работу, строил планы, как мы все вместе поедем отдыхать… Хватало его благих намерений максимум на месяц, после чего все закручивалось с новой силой.

И снова, вернувшись домой после длительных гастролей, он носился по квартире, бросая где попало ботинки, носки, пиджак, рубашку… задавая вопросы из разных комнат и совершенно не нуждаясь в ответах.