Читать книгу "Идолы власти от Хеопса до Путина - Андрей Матвеев"

Однако кроме безопасности была еще одна немаловажная сторона. На Капри Тиберий мог не бояться своих демонов, наваждений и фантазий, дать им возможность вырваться наружу, да так, что небо над этим средиземноморским раем вздрогнуло! Светоний посвящает этому много места в своей главе о Тиберии:

43. …На Капри, оказавшись в уединении, он дошел до того, что завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девки и мальчишки — среди них были те изобретатели чудовищных сладострастий, которых он называл "спинтриями", — наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды, чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. За это его уже везде и открыто стали называть "козлищем", переиначивая название острова.

44. Но он пылал еще более гнусным и постыдным пороком: об этом грешно даже слушать и говорить, но еще труднее этому поверить. Он завел мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с которыми он забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от природы, и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Аталанты, он не только принял, но и поставил в своей спальне, хоть ему и предлагалось на выбор получить вместо нее миллион деньгами, если предмет картины его смутит. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не мог устоять и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста; но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им голени.

45. Измывался он и над женщинами, даже самыми знатными: лучше всего это показывает гибель некой Маллонии. Он заставил ее отдаться, но не мог от нее добиться всего остального; тогда он выдал ее доносчикам, но и на суде не переставал ее спрашивать, не жалеет ли она. Наконец, она во весь голос обозвала его волосатым и вонючим стариком с похабной пастью, выбежала из суда, бросилась домой и заколола себя кинжалом. После этого и пошла по устам строчка из ателланы, громкими рукоплесканиями встреченная на ближайшем представлении: "Старик-козел облизывает козочек!"

Вот что пишет французский писатель и эссеист Паскаль Киньяр в книге "Секс и страх":

Тиберий был единственным императором, который в течение всего своего правления испытывал страх перед собственным неограниченным могуществом. Тиберий являл собой воплощенное отвращение (taedium) властителя перед мазохистским духом добровольного рабства, свойственным республике Отцов. Он панически боялся возложенной на него власти. Он искренне стыдился корыстолюбивой расчетливости и безволия, ставших причиной гибели республики. Он утверждал, что жертвы тирании сами способствовали усугублению своего рабского положения, доверяя одному человеку всю полноту власти и обожествляя его (а заодно и обрекая на насильственную смерть, подобно новому Ромулу).

Он был очень высокого роста и мощного сложения, если не считать слабой правой руки. Лицо его было белым и мрачным. Он обожал вино. Римляне говорили, что император так любит вино оттого, что оно напоминает ему кровь. Тиберий был великим знатоком вин.

Он утверждал, что коитус и опьянение — единственные средства, позволяющие человеку мгновенно впадать во временную смерть — сон. Ожидал новолуния, чтобы дать остричь себе волосы. Ненавидел свой высокий рост, заставлявший его сутулиться. Никогда не упускал случая пожелать здоровья чихнувшему человеку, будь то мужчина или женщина.

Никогда не расставался с астрологом. Любил слушать чтение из греческих авторов, рассказы риторов, философские диспуты. Всю жизнь провел в окружении образованных людей. Он клал себе припарки на лицо. Отказывался от осмотров врачей. Питал к ним стойкое презрение. По свидетельству Тацита, перед самой смертью он отослал врача Харикла в Мизен, сказав, что тот, кто столько лет провел в собственном теле, знает свое жилище куда лучше, чем случайный гость. Светоний рассказывает, как умер Тиберий: будучи в Астуре, в Кампании, он внезапно почувствовал сильную слабость. Но все же приказал везти себя в Цирцеи. Там, в цирке, он метнул копье в кабана на арене и тотчас ощутил резкое колотье в боку (latere convulso). Однако пожелал ехать в Мизен, где устроил пир. Буря помешала ему продолжать путь, и он умер в своей постели. По крайней мере, окружающие сочли его мертвым. Калигула поспешил возгласить себя императором.

Однако 16 марта 37 года Тиберий пришел в сознание. Он позвал слугу. Сенека Старший рассказывает, что он даже встал, но тут же рухнул наземь. По свидетельству Тацита, Макрону пришлось помочь старику умереть, прижав ему подушку к лицу, к губам, которым были так хорошо знакомы другие губы (curmus) патрицианок.

Преемник Тиберия Калигула гораздо известнее своего приемного деда. Много лет назад выдающийся американский поэт Роберт Лоуэлл написал стихотворение, которое так и назвал —"Калигула". На русский язык его перевел выдающийся русский поэт Андрей Вознесенский. Каждая строфа в нем заслуживает цитирования, мы приведем те, что кажутся нам ключевыми:

Мой тезка, сапожок, Калигула!

Давным-давно, еще в каникулы,

Твоя судьба меня окликнула,

И впилась в школьные миндалины

Рука с мерцающей медали,

Где бледный профиль злобно морщится,

Как донышко моих возможностей.

…А над тобою, как улики,

У всех богов — твои улыбки.

Ты им откокал черепушки

И прилепил свой лик опухший.

Взывая к одноликой клике,

Молись Калигуле, Калигула!

Все вещи здесь уже названы собственными именами, но интересно, почему именно образ Калигулы вызвал столько интерпретаций в культуре XX века. Есть и пьеса Альбера Камю «Калигула», и роман «Калигула, или После нас хоть потоп» Йозефа Томана, ну а фильм Тинто Брасса с Малкольмом Макдауэллом в главной роли не видел только ленивый.

Ведь даже в жестокости он не был номером первым, ну а в разврате его опережали многие, тот же Нерон, к примеру.

Но вот был и есть Калигула, которому посвящают стихи, пишут пьесы и романы, снимают фильмы, чье имя уже стало нарицательным. Почему?

«Пусть ненавидят, лишь бы боялись», — говаривал Сапожок (Калигула), прозванный так еще в детстве.

«Потому что подрастал он среди воинов, в одежде рядового солдата», — как писал Светоний.

Именно последний и сделал в «Жизни двенадцати цезарей» всё, чтобы Гай Юлий Цезарь Август Германик, он же Калигула, и поныне воспринимался как воплощение абсолютного зла, а что там было на самом деле — да кто сейчас разберет.

Приемный дедушка Тиберий много сделал для воспитания внучка. Усыновив отца Калигулы (а это было условием получения трона), император потерял его, своего лучшего полководца, при весьма странных обстоятельствах. Говорили о яде. Мать Калигулы Агриппина, внучка первого Августа, вместе со своим старшим сыном была по приказу Тиберия сослана на остров-тюрьму Пандатерию, когда Калигуле было всего семнадцать лет. Брат покончил с собой. Через год в Риме был арестован и отправлен в тюрьму его второй старший брат. Калигула стал старшим в семье. Когда ему исполнился двадцать один год, его оставшийся в живых брат и мать были уморены голодом, а до восшествия на трон оставалось еще четыре года ежедневного изматывающего страха. Было от чего свихнуться. Впрочем, после воцарения Калигулы первым был казнен единственный родной внук Тиберия.