Читать книгу "Роковая сделка - Шерил Дж. Андерсон"

Конечно, я пообещала Кайлу не пытаться обойти полицию, а Эйлин — сосредоточить все внимание на Гвен Линкольн. Но если моя цель — доказать, что Гвен невиновна, разве не правильно отыскать виновного? И что же в этом плохого?

4

Не люблю лгать, и прежде всего потому, что не умею этого делать. Поэтому я прибегаю ко лжи как можно реже и только с теми людьми, которые того заслуживают. И поэтому было приятно наконец-то оказаться в положении, когда можно собирать материал и при этом говорить правду о том, кто ты и чем занимаешься. Или, по крайней мере, почти всю правду.

Удовольствие от того, что я официально веду журналистское расследование, омрачала лишь жуткая версия популярной мелодии, которую мне пришлось прослушать, пока я ждала ответа на звонок. Если не учитывать, что это заставило меня задуматься над вполне житейским вопросом, кому пришло в голову так обкорнать прекрасную песню, все прошло как нельзя лучше. Мне ответила директор по связям с общественностью компании «Уиллис Уорлдвайд», которой я объяснила, что хочу переговорить непосредственно с мистером Уиллисом, поскольку готовлю статью о Гвен Линкольн и меня интересует его мнение о начале их совместной деятельности. О своих планах получить более полезную для меня информацию, которая позволит узнать ответ на другие важные вопросы, я предпочла умолчать.

Меня попросили подождать и оставили наедине все с той же мелодией. К счастью, музыкальная пауза оказалась недолгой, вскоре тот же голос сказал, что у мистера Уиллиса как раз образовалось небольшое окно в его сегодняшнем плотном графике, так что я могу прийти через час: она внесла меня в число посетителей.

«Уиллис Уорлдвайд» располагался всего в нескольких кварталах от нашей редакции на Мэдисон-авеню, но мне понадобилось время, чтобы припомнить вопросы, возникшие во время разговора с Гвен. Видит ли Ронни в этом слиянии объединение равноправных партнеров? Понимает ли он, что, по мнению Гвен, Гарт спасал его от банкротства? Сможет ли он сотрудничать с Гвен теперь, когда Гарта не стало? Что он думает об обвинениях против Гвен?

Продолжая обдумывать вопросы, я вышла из лифта, и перед глазами предстала неожиданная картина. Меня поразила не столько сидевшая за столом изящная брюнетка в наушниках, с пирсингом в брови и металлическим шариком на языке, благодаря которому, должно быть, особенно приятно по тысяче раз в день произносить в микрофон: «Уиллис Уорлдвайд», сколько постер на стене у нее за спиной: увеличенный до невероятных размеров рекламный плакат, пятнадцать лет назад принесший Ронни Уиллису оглушительный успех в мире рекламы. Сомалийский мальчик лет шести смотрит прямо в камеру пронзительно-печальными глазами. Тщедушное тельце прикрывает широкий, усеянный золотыми блестками шарф от вечернего наряда, из которого торчит вздутый от голода живот; и надпись: «А вот так я кажусь упитаннее?»

Постеры были частью кампании, организованной индустрией моды для сбора средств в пользу голодающих в Африке, и вызвали бурю негодования и возмущения среди любителей порассуждать в телестудиях о добре и зле, в рядах непреклонных радикалов из радиоведущих и шаманствующих авторов комментариев в прессе, которые при этом почти не упоминали о цели кампании. Вот так, шокировав и оскорбив публику, Ронни создал себе имя в рекламе, и с тех пор эпатаж стал основой всех его рекламных акций, образом его действий, чем он страшно гордился. Они с Гартом были близки по духу, но если то, что рассказала Гвен, правда, то волшебный дар Ронни угасал, зато талант Гарта горел ярким огнем.

Нетерпеливое постукивание металлического шарика о зубы вернуло меня к действительности. Секретарша смотрела на меня, выжидающе и недоуменно приподняв бровь с пирсингом.

— Здравствуйте, меня зовут Молли Форрестер, у меня встреча с Ронни Уиллисом.

— Неужели?

Не то чтобы для манхэттенских секретарш такое небрежное отношение к посетителям — дело непривычное, просто я не была готова к столь щедрой порции. Приблизившись к ее столу, я улыбнулась, посмотрела ей в глаза; мое «да» в ответ на ее «неужели?!» звучало бодро и радостно. Что я такого сделала, чтобы заслужить столь холодный прием?

— Не похоже, чтобы вы были в его вкусе, — не унималась она.

— То есть?

— Вы ведь небось позвонили совсем недавно? И он прям тут же все устроил, чтобы вас принять? Может, конечно, вы познакомились с ним вчера вечером в каком-нибудь клубе или что-то в этом роде, но я же сказала, — фыркнула она, — вы не в его вкусе.

— Хочу задать ему несколько вопросов для своей будущей статьи в журнале, — заговорила я, не понимая, чего ради мне понадобилось ей все это объяснять. Впрочем, на этот раз мой ответ вызвал у нее улыбку, хотя непонятно, что именно ее обрадовало: то, что она оказалась права, или то, что журналистка — зверь более завлекательный, чем вчерашняя клубная знакомая.

— В каком журнале? — Она подалась вперед, в глазах зажегся интерес. От этого движения обнажилась ложбинка на груди, и я заметила татуировку, которая подозрительно напоминала щупальце осьминога, затерявшееся где-то в глубине.

— «Цайтгайст», — ответила я и в ожидании колкости постаралась не смотреть ни на татуировку, ни на какую-либо другую часть ее груди. Эта девица — не совсем наш контингент.

— Ах вот оно что! Колонка «Разговор по душам», да? Я узнала ваше имя. — Она ткнула пальчиком в кнопку на пульте и назвала мою фамилию в микрофон, а я попыталась представить, как она читает мою колонку где-нибудь в очереди в тату-салон. — Помощница Ронни сейчас выйдет. Присядьте.

Она указала на низкий диван справа от себя, но мне хотелось еще кое-что уточнить, и я продолжала стоять у нее над душой.

— Вы читаете мою колонку? — Я придала голосу небрежность. Знакомство с читателями (тем более с теми из них, кто совсем не похож на моих читателей) — лучший способ понять, насколько полезны советы, которые я им даю. Конечно, реакция не всегда бывает благожелательной, как, например, у одного продавца из магазина оргтехники, который, прочитав мое имя на кредитной карточке, начал поносить меня перед всем магазином, потому что я, дескать, надоумила его подружку съехать с квартиры, а в результате он остался с неоплаченным телефонным счетом на триста долларов, венерическим заболеванием и перспективой платить за квартиру в два раза больше. Я уверяла его, что никому подобных советов не давала, но он был абсолютно убежден, что я лгу.

К счастью, секретарша казалась скорее смущенной, чем сердитой.

— Да уж, чего только с людьми не приключается!

— Точно.

— Взять хотя бы ту стерву из номера за прошлый месяц, которая уводит у сестры всех ее дружков. Я-то хорошо знаю, кто мог написать такое письмо.

— Я гарантирую конфиденциальность, — сказала я на всякий случай.

— Очень хорошо вас понимаю и не пытаюсь выведать у вас ничего лишнего. Но я прям обалдела, когда увидела в журнале эту историю. И еще подумала: «Вот те на!»

Она победно улыбнулась, я кивнула в ответ, удовлетворенная тем, что лично у нее ко мне нет претензий.