Читать книгу "Встретимся в полночь - Жаклин Нейвин"

А он смотрел на нее. Она была хороша. Ее глаза блестели, волосы были свободно отброшены назад и уложены в очень идущую ей прическу. Платье из тонкого крепа кремового цвета подчеркивало достоинства высокой фигуры. Нитки жемчуга были продернуты в короткие рукава и обвивали изящное узкое кружево на глубоком овальном декольте.

В горле у Рафаэля вдруг пересохло.

– Необычайно приятно снова увидеть вас. Простите меня за мою откровенность.

– Не за что, мсье виконт. Я всегда вам рада.

– Мне просто захотелось узнать, нравится ли вам пьеса, – сказал он, сворачивая вправо, чтобы отрезать ее от Саймона и Кэтрин. – Что вы думаете о глупой страсти Ромео и Джульетты?

– Эти юные влюбленные очаровательны, но я нахожу обоих слишком порывистыми.

– Значит, вы их не одобряете?

– Вовсе нет. Просто они слишком легкомысленны, но, конечно, меня не может не тронуть их трагическая судьба.

– Ах, значит, вы сентиментальны! Джулия рассмеялась.

– Я думаю, все бывают сентиментальны, когда речь идет о несчастных влюбленных.

– Да. – Рафаэль замолчал, пронзив ее многозначительным взглядом. – Запретная любовь обладает могучим очарованием.

Девушка снова рассмеялась.

– Кажется, вы тоже не чужды сентиментальности.

– Только никому меня не выдавайте. Иначе пострадает моя репутация.

Глаза ее сверкнули, их топазовый взгляд был блестящим и таинственным, как у кошки.

– Которую вы, кажется, находите либо бременем, либо предметом гордости – в зависимости от настроения.

Наблюдение было крайне точным. Это еще раз напомнило Рафаэлю, что Джулия не барышня-простушка, чтобы от нее всего можно было добиться с помощью лести.

Сменив тон и заговорив доверительно, он прошептал:

– Вы – человек глубоко чувствующий, мадемуазель, и с самой невероятной интуицией. Возможно, именно это и притягивает меня к вам.

– У вас, мсье виконт, есть привычка говорить с шокирующей фамильярностью, – проговорила она, ничуть не смущаясь. – Я не уверена, что это вполне прилично.

– Разумеется, вы правы. Я редко поступаю прилично. Например, как только я заметил вас в ложе напротив моей, я обнаружил, что со мной происходит нечто весьма любопытное. Я сидел на своем месте, пытаясь внимать происходящему на сцене, и во время некоторых реплик или поворотов сюжета задавался вопросом – а что вы об этом думаете. Мне хотелось, чтобы вы сидели рядом со мной, чтобы я мог наклониться, – он позволил своим глазам опуститься на ее губы, – и спросить у вас ваше мнение. Я не сомневался, что оно окажется весьма любопытным. Как я завидую сэру Саймону, который наслаждается, слыша ваши проницательные замечания!

Это не было ложью, Рафаэль действительно часто думал о ней во время первого действия, жалея, что она сидит не рядом с ним, а в ложе напротив. Эта девушка многое таила в себе, и провалиться ему на этом месте, если он не был этим заинтригован. В чопорном устройстве ее мира ей так же разрешалось говорить о Шекспире, как натянуть панталоны и проехаться верхом по Пиккадилли.

Что с ним происходит? Почему ему доставляет такое удовольствие вытаскивать наружу этот робкий ум? Просто ли потому, что это запретно?

– Боюсь, что я вас разочаровала бы, – сказала Джулия после долгой паузы. – Вы слишком высокого мнения обо мне.

– Я вас смутил. Прошу прощения, мисс Броуди. Давайте говорить на безопасные светские темы. – Он замолчал, огляделся, напустив на себя обеспокоенный вид. – Господи, вы видите леди Кэтрин?

– Леди Кэтрин? – И она слегка повернула голову, чтобы взглянуть на даму, все еще разговаривающую с Саймоном. – Я не поняла, что она с вами.

– Да. Леди Кэтрин – мой друг.

– Вот как? – пробормотала Джулия.

– Вы не поняли. Я сопровождаю ее из любезности. Сегодня это мой долг. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Она взглянула на него в замешательстве. Рафаэль с таинственным видом нагнул голову.

– Я говорю загадками, не так ли? Прошу меня простить. Но вы согласитесь, что с моей стороны было бы неуместно говорить о несчастном положении другого человека.

Раздался звонок, означавший конец антракта. Джулия встрепенулась, точно очнувшись от грез.

– Наверное, мне следует вернуться в ложу. – Она медлила, уходить ей явно не хотелось. Настроение у Рафаэля поднялось, и он на мгновение замешкался, не зная, стоит ли торопить события.

Внезапно ему страшно захотелось не быть пойманным в западню этим адским пари. Если бы не проклятая стратегия, которую он выстроил для себя, он действовал бы более решительно, может, даже ворвался бы в их ложу – видит Бог, когда ему нужно, он умеет проложить себе дорогу. Но сейчас приходилось обдумывать каждый шаг ради этого крупного выигрыша.

Нет, он имел в виду не деньги, а саму мисс Джулию Броуди.

Сделав выводы из своего ложного шага в музее, он уже готов был откланяться, когда какой-то человек подошел к ним и громко произнес:

– Послушайте, Фонвийе!

Рафаэль понял, кто это, еще не повернув головы, а потому с досадой взглянул на вмешавшегося в разговор:

– Этверз! Какое нежелательное явление.

Глаза маленького человечка сверкнули. Его взгляд был устремлен на Джулию.

– Кто это с вами? – Он похотливо провел языком по губам.

– Что вам надо? – холодно произнес Рафаэль, не обращая внимания на то, что на него оглядываются. Ему хотелось стереть ухмылку с этого мальчишеского лица. Порыв ослепляющего гнева внезапно накатил на него.

– Мне просто хотелось быть представленным леди. В этом ведь нет ничего дурного? – Этверз окинул фигуру Джулии внимательным взглядом. – Вы сегодня выглядите необыкновенно, мисс Броуди.

Рафаэль едва удержался, чтобы не ударить его. Ему не нравилось, как Этверз смотрит на девушку.

Словно почувствовав его ярость, Джулия насторожилась, как кошка, шерсть у которой встала дыбом. Она обратилась к Этверзу с чопорной официальностью:

– Боюсь, сэр, что я с вами не знакома.

– Чарлз Этверз, к вашим услугам. – Его тщедушное тело склонилось в поклоне, он неприятно хихикнул. – Однокашник вот этого нашего друга.

Рафаэль шагнул вперед, плечом отодвинув с дороги своего низкорослого приятеля.

– Пойдемте, мисс Броуди, я провожу вас в вашу ложу.

– Приятно было познакомиться, мисс Броуди, – пропищал вдогонку Этверз, становясь на цыпочки, чтобы бросить на Джулию последний взгляд из-за широкого плеча Рафаэля.

– Простите его, – сквозь зубы проговорил тот, уводя Джулию.