Читать книгу "Пресс-центр. Анатомия политического преступления - Юлиан Семенов"

15

12.10.83 (17 часов 12 минут)

"Центральное разведывательное управление

Майклу Вэлшу

Строго секретно

Через час после того, как в Гаривас пришло, сообщение о самоубийстве Грацио, президент Санчес собрал экстренное заседание кабинета, как только что сообщил агент Серхио.

Санчес начал с того, что предложил почтить память "убитого" Грацио вставанием и минутой молчания.

Затем он сказал, что это "преступление есть первое в числе тех, которые, видимо, спланированы как против самостоятельно мыслящих бизнесменов Европы, не поддающихся нажиму военно-промышленных многонациональных корпораций, так и против режимов, отстаивающих свою самостоятельность и национальную независимость". Он подчеркнул далее, что с гибелью Грацио "вопрос об энергопроекте и займе под это гигантское — в масштабах Гариваса — предприятие поставлен под удар. Все мои попытки снестись с Фрицем Труссеном, который, в принципе, не отвергал возможность своего участия в финансировании проекта, пока что безрезультатны. Так же безрезультатны были и попытки снестись с представителями Грацио на биржах, Уфером и Бланко; телефоны молчат, секретари не дают ответа, где их можно найти. Я опасаюсь удара по тем акциям на бобы какао, которые мы выпустили под заем Грацио. Я опасаюсь финансового кризиса, который может разразиться в ближайшие часы. В какой мере мы готовы к такого рода испытаниям?".

Первым выступил директор радио и телевидения, посоветовав Санчесу обратиться к нации по поводу случившегося. Его поддержал министр финансов. Однако министр обороны майор Лопес предложил воздержаться от выступления, "в котором Санчес обязан выразить мнение кабинета", но предложил "ввести военное положение в стране и вывести из казарм армию, заняв все стратегически важные узлы в городах, на побережье и вдоль сухопутных границ". Министр общественной безопасности Пепе Аурелио резко возражал майору Лопесу, считая, что такого рода мера вызовет панику и может привести к непредсказуемым последствиям. "На севере будут рады подобным жестам правительства, — заключил шеф сил безопасности, — ибо это позволит начать кампанию по поводу неустойчивости положения в Гаривасе, "угрозы" национальным интересам Штатов, которые, конечно же, обязаны быть защищены не только всеми возможными дипломатическими демаршами, но и морской пехотой". Адъютант Санчеса по военно-морским силам капитан Родригес открыто заявил, что считает миллиардера с Уолл-Стрита Барри Дигона повинным в настоящем кризисе, ибо "американский финансист развернул активную деятельность в Гаривасе, особенно в течение последнего месяца". Он предложил выступить в печати с резкой критикой северного соседа и тех его представителей в лице миллиардера Барри Дигона, которые в своих узкокорыстных целях мешают развитию нормальных отношений между двумя странами. Министр иностранных дел высказался против такой позиции, заявив, что правительство не располагает документами по поводу незаконной деятельности людей Дигона, это может привести к еще более серьезным осложнениям с администрацией Белого дома, чутко реагирующей на то, как затрагиваются интересы Уолл-Стрита в Центральной Америке.

Министр энергетики и планирования Энрике Прадо считал, что необходимо немедленно отправить делегации в Вашингтон, Мадрид, Бонн и Москву, чтобы на местах внести предложения о финансировании энергопрограммы, если после гибели Грацио его концерн откажется проводить линию покойного.

В заключение Санчес задал вопрос: "Не настало ли время объявить о вооружении народа, создании народной милиции и одновременно обратиться в Международный валютный фонд с просьбой о немедленной помощи — на любых условиях, под самые высокие проценты?"

Мнения членов кабинета разделились.

Санчес предложил провести следующее заседание правительства завтра утром, когда, по его словам, "мы получим более или менее полную информацию от наших послов в Европе и Северной Америке".

Резидент Роберт Бош".

Секретарь, передавший Вэлшу эту телеграмму с пометкой "срочно", спросил:

— Видимо, копии стоит отправить директору и помощнику президента?

Вэлш ответил не сразу:

— Ничего определенного пока нет, не о чем информировать… Я предпочитаю сообщать начальству о конечном успехе, это хоть отложится у них в памяти.

16

12.10.83 (17 часов 17 минут)

Бреннер действительно угостил Степанова крепким кофе, поинтересовавшись при этом:

— Любите каппуччино?

— Это когда холодные сливки кладут в горячий кофе и получается сладкая темно- желтая пена?

— Именно.

— Люблю.

Бреннер нажал кнопку селектора, странно поклонился микрофону, словно бы извиняясь перед ним, и сказал:

— Вивьен, будет очень славно, если вы найдете возможность попросить кого-нибудь подать нам мороженое, я хочу угостить русского визитера итальянским каппуччино.

— Я постараюсь, — ответил сухой женский голос, и Степанов сразу понял, что эта та самая секретарша, о которой с раздражением говорил официант в кафе; только те женщины, которые были близки с мужчиной, могут говорить с такой обидой и снисходительным превосходством, особенно если обе стороны чувствуют невозможность восстановить отношения; женщина, которая надеется, на окончательную победу, умеет быть постоянно нежной, или же мужчине встретился ангел, но есть ли они на земле?

Бреннер отключил селектор, мазнул Степанова рассеянным взглядом — понял ли тот интонацию; не смог определить; открыл новую пачку "голуаз", неловко прикурил и, видимо, досадуя на себя, заметил:

— Я не смог приехать к вам оттого, что пришла сенсация, но мы не втиснули ее в выпуск, позор, стыд, конец миру свободной журналистики!

— Что-нибудь интересное?

— Застрелился Леопольдо Грацио…

— Кто это?

— Фу, Степанов, как не стыдно! Либо вы хитрите, либо я был о вас слишком высокого мнения… Леопольдо Грацио чудо послевоенной деловой Европы, парень нашего возраста, пятьдесят один год, начало заката, но силы хоть отбавляй, стоит семьсот миллионов долларов, президент "Констракшн корпорейшн", содиректор Банка валютных операций, хозяин двух гонконгских банков, человек, который тратил на себя двенадцать долларов в день и обедал в рабочих столовых… Правда, у него свой "боинг", две яхты и семнадцать апартаментов в крупнейших отелях мира…

— Насколько мне известно, в одной из крупнейших столиц мира, — отчего-то обиделся Степанов, — я имею в виду Москву, у него апартаментов не было.

— Убежден, что были. Через подставных лиц, на имя другой корпорации, но были непременно! Через пару дней я дам вам точный ответ, но верьте, мне, Диметр, он был вездесущ… Полиция поступила подло, он застрелился утром, а мне позвонили только в половине пятого, после того, как тираж пошел подписчикам… Я готовил экстренный выпуск, поэтому не смог к вам приехать… Кстати, почему вы интересовались Мари Кровс?