Читать книгу "Двое на дороге (сборник) - Евгений Рогачев"

* * *

Двор был полон детворы, но, сколько Седой ни всматривался, его знакомой среди игравших детей не было.

Подойти поближе он не решался. Его смущали двое мужчин, стоявшие в тени подъезда дома напротив. Он помнил, как его колотили, и подобной экзекуции более не желал. Глаза стали слезиться. Он их зажмурил, помотал головой, прогоняя резь. А когда открыл – увидел ее.

Около подъезда остановилась большая машина. Вышел мужчина, осмотрелся вокруг, открыл заднюю дверцу. Вылезла женщина с непокрытой головой, в короткой шубке, затем мужчина и, наконец, девочка. Что они втолковывали ребенку, с такого расстояния Седой расслышать не мог. Но вот мужчина досадливо махнул рукой, они с женщиной сели в машину и укатили. А девочка в сопровождении высокого парня проследовала в подъезд. В нем Седой без труда узнал одного из тех, кто отрабатывал на нем правила ближнего боя, и поежился.

– Охрана, что ли? – пробормотал сквозь зубы и оглянулся.

Если его тут заметят, то беды не миновать, а валяться опять в грязном снегу ему не хотелось. Удостоверившись, что железный гараж надежно скрывает его от посторонних, он успокоился и продолжил наблюдение.

Седой никак не мог разобраться в себе. Что его держало здесь? Простое любопытство? Нет. Скорее то забытое чувство тепла и уюта, которое он почувствовал, едва соприкоснувшись с девочкой-подростком.

Постепенно начало смеркаться. Окончательно замерзнув и устав утаптывать вокруг себя талый весенний снег, Седой не терял надежды вновь увидеть ту девочку. Выйти из своего укрытия он не решался. Последние годы жизни среди отбросов общества, хотя таковым он себя не считал, приучили его к осторожности. Но вот дверь в подъезде приоткрылась, и появился молодой качок. Он постоял, кинул взор на постепенно пустеющий двор, достал из кармана сигарету, закурил. И неожиданно посмотрел в ту сторону, где затаился Седой. Тот вжался в холодную стену гаража, стараясь исчезнуть, раствориться в нем. Но тому было явно не до изучения окрестностей, и через мгновение он отвернулся, а Седой с шумом выдохнул из себя воздух. Пронесло. Он почувствовал, что несмотря на холод вмиг вспотел, как будто вышел из парилки. Качок еще немного постоял, пуская дым кольцами в небо. Потом поплотнее запахнул свой плащ и пошел вон со двора в сторону большого проспекта, шумевшего за соседними домами.

Прошло еще немного времени, и дверь вновь приоткрылась и появилась девочка. Седой хотел выйти, но замер, увидев, как подросток направляется именно к нему.

Она была одета так же, как и в прошлый раз, – тепло и добротно. Видно, родители денег на экипировку своей дочери не жалели, а одевали во все самое лучшее. Это и понятно, если у нее была своя охрана. А в том, что тот молодой качок, что вышел до этого из подъезда был именно охранником, Седой не сомневался. Насмотрелся он на них за время своего бродяжничества. Было в их взгляде что-то такое цепкое, оценивающее что ли, как у сторожевых псов, и спутать эту категорию людей с другими было невозможно.

Она подошла ближе.

– Я тебя давно заметила, – сказала непринужденно, словно встретила старого знакомого. – Наши окна выходят на эту сторону. Вон там, – махнула рукой себе за спину.

Седой молчал. Наконец он осмелел, вышел из своего укрытия и вмиг ощутил, какая граница проложена между им и этой девчушкой. Он был из другого, подземного мира, а она из области фантастики. Он хотел повернуться и уйти, но она остановила его.

– Постой. Ты куда? Ты что, меня боишься? Не бойся. Сегодня я одна. Тех парней, что приставил ко мне отец, нет. Да и не будет их. Надоели они мне, жуть, – она шмыгнула носом. Получилось это смешно и забавно. – В тот раз тебе досталось, но еще больше им досталось от отца, когда он узнал, что они отпустили меня одну… Ты что молчишь-то? Немой, что ли? Ты говори, а то мне скучно сразу становится. Я люблю, когда со мной разговаривают, а не молчат, словно рыбки, которых полно в нашем аквариуме.

– Ты и сама неплохо говоришь. За двоих, – сказал первое, что пришло на ум.

– Это правда, – девочка улыбнулась. – Отец меня зовет балаболкой. Но я не обижаюсь. Он меня любит, поэтому и приставил ко мне своих людей. Они всегда со мной, даже когда я сплю. Чего-то он боится. Все говорит, что меня могут обидеть и чтобы я непременно слушалась тех дяденек, что ходят за мной по пятам. Но иногда я от них убегаю или играю в прятки. Ты бы видел их рожи, когда они начинают меня искать. Смешно, прямо умора, – девочка засмеялась.

– Тебя как зовут-то?

– Меня? Авророй. Странное имя, да? Оно мне не нравится. Когда я вырасту, то обязательно его сменю… А тебя как?

– Седой.

– Это кличка, да? Как интересно!!! Это, наверное, из-за седых волос?

– Слушай, а ты меня не боишься? – Седой скорчил страшную рожу. – Схвачу тебя сейчас в охапку и утащу в свой подвал.

– Странный ты какой-то, – она ничуть не испугалась. – Я же кричать буду. Тогда тебя сразу схватят и убьют.

Сказано это было так обыденно и просто, словно ребенок говорил не о смерти, а о чем-то совершенно постороннем. Седой растерялся.

– Тебе сколько лет?

– Мне? Двенадцать. Мало, правда? Многие папины знакомые дают намного больше.

Эта ее манера на всякий вопрос отвечать своим вопросом раздражала. Но тут ничего не поделаешь. Ребенок – он ребенок и есть, хотя она и развита не по годам.

– А у тебя дети есть?

– Нет, – Седой отвернул голову. – Да и не было никогда.

Аврора, видимо исчерпав весь свой словарный запас, замолчала.

– А это что за дядька с тобой был? Который тебя до дома провожал?

– Это дядя Сережа. Он с папой вместе работает… Я же тебе говорила – они всегда со мной.

– А сейчас он что же тебя покинул?

– Дела у него какие-то. – Она опять шмыгнула носом, поправила прядь рыжих волос, выбившихся из-под красной шапочки. – По большому секрету он просил меня никому не говорить, что оставил меня одну.

– А что отец? Ругаться не будет?

– Конечно, будет. Если я ему расскажу. А я не расскажу. Пусть это будет моя месть ему. Будет знать, как не брать меня с собой.

– Куда?

– Они с тетей Светой куда-то поехали вдвоем, а меня не взяли с собой. Оставили на попечение дяди Сережи.

– А мать?

– Нет у меня мамы, – Аврора посерьезнела лицом и стала как будто даже старше. Глаза вмиг повлажнели, но она сдержала себя, только отвернулась от Седого. Пробормотала чуть слышно, но Седой услышал: – Умерла она. Когда я еще совсем маленькой была. Я ее и не помню совсем… А тетя Света добрая, только иногда ругается, когда я что-нибудь сделаю не так.

– Тяжело тебе, – сочувственно протянул Седой. – Понимаю.

Он разговаривал с ней, как со взрослой, и Авроре это нравилось.

– А ты где живешь?