Читать книгу "Сказки Волчьего полуострова. Король на площади - Наталья Колесова"

Я даже решила не брать с собой этюдник и сейчас об этом очень сожалела: потрясающие краски, смелые сочетания несовместимого, редчайшие сорта цветов, кустарников и деревьев… Игра солнца, теней и полутеней, тонов, полутонов — все продуманно и феерично одновременно. Когда я поделилась своим впечатлением с Каролем, тот отозвался кратко:

— Аггелус был более успешным садовником, чем правителем.

Мы брели по практически пустым аллеям — лишь изредка вдалеке мелькали силуэты прогуливающихся людей.

— И, думаю, садовником он был бы куда счастливее, — добавил Кароль погодя.

— А Силвер?

Кароль вновь помолчал.

— Уж лучше Силвер, чем этот слизняк Финеар!

Некоторое время назад я изучала родословную королей Риста, поэтому поняла, что речь идет о кузене Аггелуса и Силвера.

— Такой же бесхребетный?

— Такой же скользкий и пожирающий всё и всех на своем пути, — хмуро отозвался Кароль.

Я присела возле гигантских колокольчиков, наслаждаясь тончайшими переливами оттенков кобальта и ультрамарина. Кароль, стоявший надо мной, посоветовал серьезно:

— Может, попробуешь в него еще и позвонить, а?

Я бережно отпустила цветок с ладони, отозвалась в тон:

— А может, ночью все так и происходит? Колокольчики звенят, танцуют эльфы и феи, а гусеницы на глазах превращаются в прекрасных бабочек?

— Может быть, может быть, — пробормотал Кароль. — Никогда не бывал здесь после захода солнца… Раз мы уж начали перебирать правителей, а что доброго ты можешь сказать о собственном князе?

— О Рагнаре?

— Насколько я знаю, в Волчьем княжестве другого князя нет и пока не предвидится.

— В Северном, — машинально поправила я, Кароль отмахнулся.

— Да назови княжество хоть домиком тетушки Малуши! Думаете, оттого что вы переименуете собственную страну, все забудут, что в ней живут Морские Волки?

Уязвленная, я возразила:

— А может, мы и не хотим, чтобы вы об этом забывали! Чем более зубаста страна, тем больше с ней считаются! А уж когда мы обеспечим себе безопасность, хотя бы со стороны соседей, можно будет думать не только о том, как выжить. Можно будет задуматься и о садах — таких, как этот, — об академиях и школах художеств!

Я увидела вскинутые брови Человека С Птицей и поняла, что говорю слишком запальчиво. И слово в слово повторяю речи Рагнара.

— Но, — указал Кароль, — с нашей стороны безопасность обеспечить уже не удастся — ваша сбежавшая княжна об этом позаботилась.

Я поморщилась — он был прав.

— Но ведь и Силвер тоже потерял надежного союзника с севера!

— Ну-ка, ну-ка, расскажи еще что-нибудь о том, в чем нуждается Рист!

Меня подхлестнула издевка в его голосе…

Я охрипла от долгого спора. Кароль сидел на корточках, рисуя прутиком на песке дорожки карту побережья (довольно точную) и границу между Нордлэндом и Ристом. Не соглашаясь, я стирала носком туфли извилистые линии, отбирала прутик и рисовала свое…

Поставив камешек на место предполагаемой новой пограничной крепости, я поймала взгляд Кароля. Он сидел на корточках, свесив между колен руки, и смотрел на меня с улыбкой и незнакомым блеском в глазах. И я сообразила, что вместо того, чтобы наслаждаться видами парка, мы битый час потратили на то, чем занимаются подданные всех государств мира, — рассуждения, что бы мы сделали на месте собственных правителей…

То есть на бесконечное и бессмысленное переливание из пустого в порожнее.

Я выпрямилась, отряхнула руки. На песке осталась карта нашего полуострова в виде оскаленной морды волка — за это его и называют Волчьим. Зазубренный серп с ручкой или пасть волка — мое княжество; с юга, за Лунным хребтом, обозначенным россыпью мелких камешков, к нему примыкает Рист.

— Слышали бы нас сейчас Силвер с Рагнаром!

— Думаю, им не мешает взять нас в советники, — подмигнул Кароль, поднимаясь. — У тебя имеется-таки пара-тройка здравых идей!

Не поддавшись на поддразнивание, я согласилась снисходительно:

— Ну и у тебя тоже есть одна-две. Идем дальше?

Он взглянул на солнечные часы и помрачнел.

— Кажется, мне уже пора. Но все-таки в нашей прогулке должен быть заключительный аккорд, или как там говорят художники: завершающий мазок?

Мы поднялись по ступеням вдоль огороженных узорчатой чугунной оградой цветочных террас. Кароль театрально взмахнул рукой, воскликнув:

— Смотри же!

Я взглянула, и у меня перехватило дыхание.

Вниз к густо-синему морю бесконечными уступами спускались полосы-террасы, заполненные белыми, алыми, бордовыми, розовыми, желтыми, вишневыми, синими… почти черными розами. Распустившиеся, осыпавшиеся или скрученные в тугие бутоны. Крохотные — с ноготок, и огромные, с голову младенца. Растущие кустами и поодиночке. Их аромат оглушал почище удара по голове.

…Я ненавижу его уже два года.

С силой оттолкнувшись от ограды, я отпрянула назад. С лица Кароля исчезла улыбка. Он быстро огляделся.

— Эмма? Что такое? Что ты увидела?

— Я… — Я прижала пальцы к вискам. — Просто голова разболелась. Наверное, перегрелась на солнце…

— На солнце да, конечно, — помедлив, согласился Кароль. День был пусть и ясным, но довольно прохладным и ветреным.

Когда мы уходили, я старалась задержать дыхание или дышать хотя бы ртом. Как бы еще не стошнило. Какой позор!

Скомканно простившись — Кароль торопился, а у меня теперь и впрямь разболелась голова, — мы разошлись каждый в свою сторону. Я старалась идти как можно медленней, чтобы прилипчивый запах выветрился из одежды и волос. Но прогнать мелькающие перед глазами картины было невозможно.

…Розы. Красные. Белые. Бордовые. Желтые. Все — распустившиеся. Их кидают под ноги Танцовщицам Роз, или, как их еще называют, Розовым плясуньям, во время Карнавала. Три дня и три ночи все улицы и площади Фьянты засыпаны розами, которые привозят из провинций целыми стогами. Девочки, девушки, женщины пляшут босыми, высоко подоткнув юбки, словно давильщицы винограда. Ранят подошвы о цветочные шипы, сбивают пятки о камни мостовой, но все равно продолжают танцевать, раскинув руки, плеща распущенными волосами или косами, запрокинув головы — они входят в некий транс. Транс танца роз. Белые и смуглые ноги, оцарапанные, с капельками крови и прилипшими лепестками, месят вновь и вновь подсыпаемые стебли и соцветия, а улицы, залитые светом фонарей, факелов и полной луны, сходят с ума от аромата растерзанных цветов, тоже кидаясь в пляс, в музыку, вино и любовь…

Это все легенда, которая имеется у каждого уважающего себя старого города: в древности девушка по имени Роза танцевала в цветочном саду перед захватчиками трое суток без передышки, пока не пала замертво. И пораженные силой духа девушки из Фьянты захватчики оставили город. С тех пор каждые три года во время Карнавала кто-то должен отплясать три дня и три ночи, чтобы Фьянта по-прежнему оставалась невредимой и свободной.