Читать книгу "Вдвоем веселее - Катя Капович"

У Мирского очки, в которых я вижу наши уменьшенные отражения.

– Постепенно? – спрашиваю я. – Сколько же надо ждать?

– Недолго. Так отравили Наполеона.

– Вау! – говорим мы.

– Да, – отвечает Мирский, – я вам говорю, это – железная смерть!

Потом мы все смотрим на Диану, которая одна пока ничего не предложила. У Дианы, как у всех девчонок, глубокий эмоциональный мир, но мы знаем, что когда она его переборет, отцу Галилео не поздоровится. Девчонки коварны, а Диана еще и умна. У нее тоже умственный коэффициент зашкаливает. Как и у Галилео.

– Ну, ты что скажешь? – спрашивает меня Мирский.

В этот момент мать Луки мисс Романа выходит на крыльцо, и я ничего не успеваю ответить. Она несет в руках поднос с горячим шоколадом и бутылку пенящихся сливок. Она очень добрая, эта мисс Романа, и не жалеет нам ничего. Другие родители, включая моих и, конечно, Мирского, требуют, чтобы мы ели здоровую пищу. Но мисс Романа кладет в шоколадное молоко столько сахара, сколько мы хотим, и сливки она тоже не забирает. Она оставляет всю бутылку на крыльце, и мы по очереди кладем на шоколад большую шапку сливок. Моя – больше других. Я думаю, скребя голову, но всё почему-то не о том. Направление моих мыслей мне самому непонятно. Я думаю почему-то об этом неизвестном мне отце Галилео: что мы знаем про него?

– Тебе дать трубочку? – спрашивает меня мисс Романа, и я киваю, но продолжаю думать.

Все остальные тоже думают, кто о чем.

– Что это вы сегодня такие тихие? Может, замышляете чего? – спрашивает мисс Романа и смотрит на Луку.

Да, это именно то, о чем я говорил: женщины коварны и наблюдательны. Впрочем, надо ли этому удивляться? Мы и впрямь ведем себя необычно. В любой другой день мы бы уже карабкались на стену, которая отделяет дом Луки от соседнего дома, где живут какие-то муж с женой. Это очень высокая стена, сложенная из больших гладких плит. Их, наверное, навезли из каменоломни, где работает этот сосед.

Мысль о каменоломне дает мне идею помощнее той, что была у Мирского, и я наконец перестаю думать об отце Галилео.

Мисс Романа уходит кормить младшего брата Луки.

– Галилео даст ему снотворное, и, когда он заснет, мы положим его на самом краю каменоломни. Во сне человек хоть раз, да поворачивается на другой бок! – говорю я и демонстрирую им свою мысль. Для этого я кладу пену на край стакана и жду, пока она скатится в него. Потом я незаметно начинаю дуть на нее сбоку, но проклятая пена только колышется и не хочет падать в стакан. К тому же я еще не объяснил им, что означает моя демонстрация, поэтому они перестают обращать на меня внимание и опять начинают говорить о ртути и о том, как Мирскому устроиться в этот ресторан. Это правда, что Мирский выглядит взрослым, но не настолько, чтобы его туда взяли, думаю я, но ничего не говорю.

Диана поднимается с крыльца и одергивает шорты. Сзади на ногах у нее две красные полоски, следы от ступеньки, на которой она сидела. Она смотрит, как мы смотрим на ее ноги:

– Что? – говорит она.

Мальколм краснеет как рак:

– Ничего, – отвечает он, выставляя вперед свои зубы.

– Я вот что хотела бы выяснить, – с вызовом говорит Диана, и по лицу ее видно, что она еще не переборола свой эмоциональный мир. – Что она такое сделала, что Галилео должен жить с этим отцом?

Под «она» – мы сразу это понимаем – Диана подразумевает мать Галилео Терезу. Это резонный вопрос, но у нас нет ответа. Но, с другой стороны, нам безразлично, что сделала мать Галилео, потому что, что бы она ни сделала, мы все равно будем на ее стороне. Она всегда подбирает нас во дворе школы. У других родителей твердые принципы. Они постоянно твердят нам об обязанности учеников быть собранными и не опаздывать на школьный автобус. «Это – ваша проблема, и теперь добирайтесь сами!» – говорят они. А добираться самим– это значит потратить все наши сбережения на метро и автобусы. Но мать Галилео плевать хотела на принципы и на все, что думают другие родители и учителя. Она просто открывает все три двери, и мы залазим в ее черный вэн, где в жару работает кондиционер, и потом она развозит нас по домам. Так что Тереза, с нашей точки зрения, в полном порядке. К тому же эта Тереза – довольно красивая. У нее белые волосы, которые она оставляет распущенными. И она всегда носит белые платья и не плачет, как моя мать, когда Галилео приходит домой поздно.

– Не исключено, что она курит марихуану или употребляет какие-нибудь другие наркотики! – говорит Мирский. – Бывает, что отбирают детей у матерей, которые употребляют наркотики.

В этом смысле мы доверяем мнению Мирского, он от отца-адвоката слышал все эти вещи, а не просто высосал из пальца. Но, как я уже и сказал, нам все равно! Пусть даже она и наркоманка, это не имеет никакого значения, потому что мы на стороне Галилео и его брата. Она всегда с ними по выходным, они не должны тратить время на всякие дурацкие клубы, в которые наши скучные родители запихивают нас, чтобы мы повышали свой умственный коэффициент. Сегодня, слава Богу, праздник, и все эти клубы закрыты, и закрыта математическая школа, в которую я хожу по воскресеньям. Но у меня это – исключение, а у Галилео – это норма жизни! Так что пусть мать Галилео хоть трижды будет наркоманкой, а отец, наоборот, будет примерным отцом, мы будем его ненавидеть.

– Вряд ли она наркоманка, – говорит Лука, вспомнив что-то. – Нет, она сто процентов не наркоманка!

– Откуда ты знаешь? – спрашиваем мы.

Действительно, откуда у него вдруг появились такие сведения?

– Потому что ее бы уволили с работы!

– А где она работает? – спрашивает Диана.

Она наконец-то поборола свой эмоциональный мир, и глаза ее горят местью за Галилео.

– Она работает в компании, которая продает изометрическую технику.

– Ну? – спрашивает Мальколм.

Он, как я уже сказал, не Эйнштейн. До нас, впрочем, тоже еще не дошло, при чем здесь техника.

– Ее, когда она ездит за границу, проверяют на наркотики. И еще ее просто проверяют каждые два месяца! Галилео мне сам рассказывал!

– У них нет никакого права! – говорит Лука не слушая. – Все было в порядке, пока этот отец не стал жаловаться, что она настроила Галилео против него. Я точно знаю, почему он это делает.

– Почему? – спрашиваем мы.

– Потому что он хочет отомстить Галилео за то, что тот хакнул его компьютер!

Мы все задумываемся над этим новым байтом информации. Тут надо сказать, что мы все знаем главную гениальность Галилео, а именно, что Галилео – великий хакер. Он знал все про компьютеры задолго до нас. В третьем классе на уроке программирования он спросил учителя, когда мы будем проходить «джаву», и, когда мистер Хэнкс ответил, что мы не будем изучать ничего такого, Галилео сказал, что он тогда сам выучит. Потом Галилео научился строить веб-сайты, и в четвертом благодаря ему мы все имели веб-сайт, где могли делать очень мощные вещи.