Читать книгу "Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Г. В. Перссон"

— Она лежала в кровати матери, — стал объяснять Энокссон. — Вне всякого сомнения, именно в ней он и убил ее. Это единственная кровать в квартире. Вполне возможно, она спала на достаточно большом диване в гостиной, но никаких признаков, указывающих на то, что она пользовалась им, скажем так, в течение долгого времени, нет.

— Но ее мать ведь учительница, — возразила инспектор Сандберг, явно почувствовав себя уязвленной. — Она в отпуске уже почти месяц и, вероятно, по большей части находилась в деревне. Во всяком случае, если вспомнить о погоде, которая стоит.

«Эти чертовы бабы никогда не сдаются, — подумал Бекстрём. — Всегда, всегда надо повыступать».

— Я услышал тебя, Анна, — сказал Энокссон. — Но, судя по всему, она не собиралась переехать туда навеки. Единственное, что мы нашли в квартире, была дорожная косметичка Линды в ванной и матерчатая спортивная сумка, которая стояла на верхней полке гардероба в комнате, явно служащей ее матери рабочим кабинетом. В ней комплект чистого белья и одна блузка. Поэтому мне пришло в голову, что Линда жила там, только когда мать отсутствовала и когда сама девушка хотела находиться в городе с целью, например, поразвлечься. Как в четверг, когда она посетила ночной клуб.

— Нам надо копать дальше, — констатировал Бекстрём и улыбнулся дружелюбно также и Анне. — Я не знаю, как вам, но, по крайней мере, мне сейчас надо немного перекусить.

10

Сначала Бекстрём и Рогерссон собирались улизнуть в город и пообедать в каком-нибудь тихом заведении, где никто не помешал бы им выпить по большой кружке крепкого пива, которое, как оба полагали, они вполне заслужили. Но, увидев целое стадо журналистов перед входом в здание полиции, оба сразу развернулись на каблуках и расположились в ресторанчике для персонала. Нашли пустой столик в дальнем углу и довольствовались дежурным блюдом с легким пивом.

— Чем вообще люди думают, если подают жареную или вареную колбасу, макароны и на десерт смоландскую сырную лепешку с вареньем, когда на улице жара почти тридцать градусов. Это ведь выглядит как опарыши, — сказал Рогерссон с недовольной миной, ковыряясь вилкой в макаронах.

— Нашел кого спросить, я никогда не жрал червяков, — ответил Бекстрём. — А по-моему, вкусно. Но если тебя интересуют опарыши, можешь поболтать с Эгоном.

«И удачи тебе», — подумал Бекстрём, поскольку Эгон был еще более молчалив, чем коллега Рогерссон.

— С каким еще к черту Эгоном? — проворчал Рогерссон устало.

— С моим Эгоном, — ответил Бекстрём.

— Ты даешь ему опарышей? — Рогерссон недоверчиво посмотрел на Бекстрёма.

— Личинки насекомых, мух, все одно и то же. Правда, только по праздникам. Ты вообще представляешь, сколько стоит банка с подобной дрянью?

«Должны быть границы даже для Эгона, — подумал Бекстрём. — Мы же фактически живем вдвоем на одну обычную полицейскую зарплату».

— Хочешь кофе? — вздохнул Рогерссон, поднимаясь.

— Большую чашку с молоком и сахаром, — сказал Бекстрём. «Давно я не ел такой вкусной сырной лепешки».

После обеда Бекстрём с новыми силами принялся наводить порядок в делах и позаботился о том, чтобы его разыскная группа работала в правильном направлении. Потом неизвестно откуда появился коллега Олссон, сделал круг по комнате, стараясь останавливаться почти с каждым, кто попадался ему на пути, но, когда он приблизился к Бекстрёму, намереваясь украсть несколько минут его драгоценного времени, тот использовал трюк с телефоном — поднял трубку и хмыкал с серьезным видом, слушая длинные гудки с другого конца линии. И вдобавок махнул Олссону свободной рукой, показывая, что очень занят. На всякий случай положил даже на виду перед собой ручку и блокнот. Олссон вернулся в свою комнату, закрыв дверь за собой, и Бекстрём подозвал к себе коллегу Сандберг, собираясь подробнее узнать о сексуальных контактах и предпочтениях жертвы, одновременно воспользовавшись шансом дать отдых своим усталым глазам.

— Сексуальная жизнь жертвы, Анна. У нас уже есть хоть какие-нибудь представления об этом? — спросил Бекстрём и кивнул инспектору. Сейчас он призвал на помощь тяжелый профессиональный кивок, какой обычно использовал, когда требовалось говорить о трудных вещах.

«А у дамы-то вроде бы все при себе», — подумал он.

— Кое-что нам уже известно, — ответила Анна туманно.

— Есть интересные факты? — продолжал расспрашивать Бекстрём. — То, что может помочь в расследовании, я имею в виду, — уточнил он. «Относительно трахания на рассвете на образовавшемся за ночь льду или что касается умения правильно держать язык во рту при выполнении тонких технических приемов».

Вплоть до начала весны у Линды был парень, с которым она встречалась в течение года. Бывший друг, несколькими годами старше ее, изучал экономику в университете Лунда. Сдав выпускные экзамены перед Рождеством, то есть семь месяцев назад, он сразу же получил работу в какой-то фирме в Стокгольме. Переехал туда, и довольно скоро его связь с Линдой прекратилась.

Не удалось узнать ничего негативного ни о нем самом, ни о его отношениях с Линдой, и в виде исключения на время убийства у него очень кстати оказалось алиби. Он гулял на празднике в Стокгольмских шхерах вместе со своей новой подругой и несколькими товарищами. И сам позвонил в полицию в Векшё, как только узнал о случившемся. А затем по собственной инициативе связался с полицией в Стокгольме, которая сейчас уже успела допросить его. Естественно, он был в шоке, но одновременно согласился сотрудничать даже в большей степени, чем от него могло потребоваться. Помимо всего прочего, добровольно предложил сдать пробу ДНК, чтобы полиция напрасно не тратила на него время.

— Очень любезный молодой человек, — констатировал Бекстрём. — Как он так быстро узнал, что Линду убили?

— Его мать, которая живет здесь в городе и знает семью Линды, позвонила ему вчера вечером, как только услышала страшную новость. Сын отдыхал в Сандхамне. Ты ведь знаешь, где это находится. Так вот она знает ту семью тоже и позвонила в дом в Сандхамн, если тебя интересует. Я сейчас разговаривала с допросившим его коллегой. Он убежден, что бывший парень Линды не имеет никакого отношения к делу. И все равно взял его ДНК и отправил прямо в криминалистическую лабораторию, — закончила Анна.

— Хорошо, — сказал Бекстрём. — Но в любом случае нам ведь надо подождать и посмотреть. Ты нашла каких-то еще ее парней? С кем она встречалась после того, как рассталась с экономистом?

— Никого, — сообщила Анна и покачала головой. — Мы пока разговаривали с тремя ее лучшими подругами и несколькими однокурсниками по полицейской школе. Родителей мы собирались допросить, когда они хотя бы немного придут в себя и будет смысл разговаривать с ними.

— Никаких случайных связей, никаких странностей, если мы говорим о ее сексуальных предпочтениях и тому подобном? — настаивал Бекстрём.

— Нет. — Анна решительно покачала головой. — Во всяком случае, никому из тех, с кем мы разговаривали, не известно ни о чем таком. Согласно всеобщему мнению, Линда была самой обычной девушкой. Обычные парни, обычный секс. Никаких странностей.