Читать книгу "Пилот-смертник. "Попаданец" на Ил-2 - Юрий Корчевский"

Пока он занимался истребителями, штурмовики куда-то подевались. Позади были видны дымы, поднимающиеся от горящих машин, и даже сюда, на полукилометровую высоту доносился запах гари.

Иван описал круг. На земле были видны горящие остатки четырех самолетов. Два из них повезло сбить ему, а еще два? Неужели наши?

Он лег на курс пятьдесят градусов – пора было возвращаться к своим. Сказать об одержанных победах? Не поверят, штурмовик по сравнению с «мессерами» – тяжелая и неповоротливая машина, истребителям он не ровня, в воздушном бою проиграет. А он, новичок, взял да и завалил двух фрицев.

Обычно факт воздушной победы должны подтвердить свидетели – пилоты других самолетов или наземные наблюдатели – пехота, танкисты, если бой протекал недалеко от передовой или над «нейтралкой». А о его победах сказать некому. Штурмовиков не было, наши наземные войска далеко. И потому, пока летел, раздумывал. Его прямо-таки распирало сказать, да боялся, что примут за хвастовство, а болтунов в армии не любили. Решил молчать.

Уже когда Иван пересек линию фронта, сориентировался по карте, довернул на пару градусов и вскоре выскочил к своему аэродрому, даже крыльями качнул на радостях. Как же, штурмовку провел, двух «мессеров» сбил! Для одного вылета – более чем достаточно даже для опытного пилота.

Он притер «Ил» на три точки, подрулил к стоянке, заглушил мотор и откинул фонарь. Хорошо-то как!

Пока он наслаждался привычной, но ставшей после боя несказанно дорогой обстановкой, техник уже нарезал круги вокруг самолета.

– Не пойму я что-то, товарищ сержант. Дырок в крыле полно, а входные отверстия сверху…

– Где же им еще быть, если меня «мессер» атаковал?

– И как?

– Сбил я его, – не удержался от признания Иван.

У техника брови взметнулись на лоб – в их эскадрилье и полку воздушных побед еще ни у кого не было.

– Серьезных повреждений нет, подлатаем, – заверил техник.

– Наши все сели? – спросил Иван.

– Прибиваются поодиночке, время еще есть. Двоих я пока недосчитался.

После взлета техники засекали время – продолжительность полета не могла превысить время израсходования полного бака.

– Двенадцать минут еще запас.

Иван вспомнил о горящих самолетах, замеченных им на земле. Похоже, этих двоих ждать не стоит, сбили их «худые».

– А кто не вернулся?

– Триста девятая машина и двадцать первая.

На штурмовике с бортовым номером «309» летал Виталий.

Иван стянул с головы шлемофон. Легкий ветерок приятно пошевелил потные волосы.

Пилот направился к комэску.

– Задание выполнил, товарищ старший лейтенант.

– Садись, – показал комэск на пустой снарядный ящик, – докладывай.

– Отбомбился. Видел, как вы левый вираж заложили. И вдруг передо мной «мессер». Рядом проскочил, перед носом, едва не столкнулись. Я его из пушки! Упал он. Наши штурмовку закончили, а тут – второй «мессер» сверху. Все правое крыло мне изрешетил, сволочь. Только он вперед проскочил, я и его… – Иван нажал воображаемую гашетку.

Комэск замер:

– Ты хочешь сказать, что и второго сбил?

– Летчик из него выпрыгнул. Я парашют видел – вот как вас.

– Если на самом деле так было, поздравляю. Сейчас пилоты соберутся, поспрашиваю. «Мессеров» я видел, потому сразу к линии фронта уходить стал. Вот, значит, как получилось.

– Два самолета немецких, а на земле четыре пожарища было…

– Наши?

Иван пожал плечами.

Комэск посмотрел на часы:

– Еще три минуты есть.

Старлей закурил папиросу и уставился на взлетную полосу. Оба молчали. Потом комэск вновь взглянул на часы:

– Все, время вышло. Не вернутся ребята, только если пешком… Покажи на карте, где сбитые самолеты видел.

Иван определился по карте и ткнул пальцем:

– Вот здесь, в радиусе двух километров – все четыре.

– Немного восточнее места штурмовки, – вздохнул комэск. – Э-хе-хе, пойду к командиру полка докладывать о вылете, о потерях.

Но на следующий день зарядили дожди, и полетов не было.

Механики и техники возились с самолетами – у них работа была всегда, в любую погоду. Землянки для личного состава к этому времени уже соорудили, но в них было сумрачно и сыро.

Иван лежал на деревянном настиле, предназначенном для ночлега, и изучал карту района полетов – не так просто запомнить ориентиры, если районы штурмовки постоянно меняются. Получалось, что очередной район находился в двухстах километрах от аэродрома базирования, и сто – сто двадцать километров по фронту.

У немцев в плане дела обстояли лучше. Каждой эскадре давалось узкое направление действия – так проще запомнить ориентиры. Даже для тактики и разведки легче. Например, за ночь появились стога сена на лугу. С чего бы это? Не танки ли это замаскированные? А у нас каждый вылет – фактически на новую местность, потому что не хватает самолетов и пилотов.

Моросило и на другой день, и на третий…

Иван уже намеревался вздремнуть после обеда, как распахнулась дверь и на пороге возник сержант из третьего звена.

– В штаб звонили! На передовую к нашим пилот вышел. Фамилию не назвали, сказали – из штурмовиков. Комэск за ним на полуторке поехал.

Иван поднялся, опоясался ремнем. Кто бы это мог быть? Он направился в штаб полка. Здесь уже были двое пилотов из их эскадрильи.

– Привет! Какие новости?

– Кто-то из наших перешел линию фронта.

– А фамилию не назвали?

– Нет. Просили машину прислать и представителя, чтобы опознал.

– Тогда будем ждать.

Штаб полка располагался в единственной деревянной избе в округе – раньше тут был хутор. При приближении фронта люди эвакуировались.

Сержанты отошли в сторону и уселись под навес у хозяйственных построек. Похоже, бывший хуторянин хранил здесь дрова на зиму.

Дождик противно моросил, влага скапливалась на ветвях деревьев, под которыми стоял навес, и время от времени каплями падала на его крышу.

– Комэск говорил, что ты двух «мессеров» сбил. Правда?

– Свидетелей нет. А нет подтверждения, стало быть – и не запишут на счет.

– Плохо. Да ты расскажи, как дело было.

Иван коротко, в телеграфном стиле, пересказал.

– Повезло тебе, могли сбить.

– Могли. Отсюда вывод: башкой надо крутить на триста шестьдесят градусов, коли жить хочешь.

– Не получается пока, у меня налет на «Иле» двадцать часов, – пожаловался Игнат.