Читать книгу "Попаданец. Месть - Сергей Мельник"

— Ты можешь еще раз по-человечески объяснить, что именно ты делал ночью с призраком? — Сэр Дако сидел, обхватив голову руками.

— Я же говорю вам, шел в общий зал, так как меня из моего рабочего кабинета выгнали, — опять начал я. — Выхожу в коридор, там стоит эта, что-то гундосит. Я подумал, девочки опять балуются, всунул ей ватрушку и дальше по делам пошел.

— И она на тебя не напала и ничего не пыталась сделать? — удивленно спросил Дако.

— Да она, наверно, до сих пор в шоке, — рассмеялась леди Шернье, поддержанная Хенгельман. — Призрачные проявления питаются страхом, преобразуя эмоциональный всплеск в энергетическую основу, за счет этого и происходит построение всех их проявлений. А тут мало того, что она материализовалась, выйдя на затраты, так вместо страха ей булку с творогом всунули, мол, дуй давай отседова, мне некогда. Она не то что пищи не получила, он ее своим проявлением отбросил в такие глубины голода и энергозатрат, что, боюсь, ей не одна неделя понадобится на восстановление.

— То есть вы хотите сказать, если не бояться, то призрак сам рассеется? — С интересом слушал я ее ликбез.

— Ну, это в идеале, — подала голос бабушка-некромант. — А на практике обычно даже самые бесстрашные не в состоянии контролировать свой эмоциональный фон, и дело тут даже не в выдержке и силе воли, тут банальная химия, в кровь поступают элементы, вызывающие то или иное состояние, независимо от пожеланий разума.

Короче, адреналина полные штаны, подытожил я для себя их краткий экскурс. Ничто не ново под луной, все, что мы чувствуем, любовь, ненависть, все наши страхи и переживания не более чем химические процессы, вызванные реакцией в крови. Только люди разные. Помню, даже одно время анекдот был популярный в сети, когда двое разговаривают: «Физик, изучающий атомы — это просто кучка атомов, которые пытаются осознать самих себя. — Постой, но биологи же утверждают, что мы состоим из клеток! — Биологи состоят из клеток, а физики из атомов, боже мой, это же элементарно, чему вас только в школе теперь учат?!»

— Подведя итог, можно охарактеризовать это проявление как своего рода энергетического вампира? — спросил я Хенгельман.

— Можно, сынок, можно. — Бабуля выбивала спицами чечетку под недремлющим оком своей старой товарки.

— Что мы можем сделать, чтобы развоплотить ее? — по существу спросил старый маг.

— Ну, перво-наперво я изготовлю и развешу по замку уловители и блокаторы тонких энергетических структур, что не полностью, но изрядно затруднит сбор пищи для призрака. — Она отвлеклась, задумчиво разглядывая то нас, то свое детище. — Госпоже маршалу предстоят дежурства с пресечением всевозможных потуг призрака материализоваться, о деструктивных свойствах элементов, таких как железо хладное и каменная соль, думаю, все наслышаны, а уж в ордене бестиаров так еще и обучены.

Они кивнули друг дружке, каждая не без тени некоторого превосходства, вроде бы и одно дело делают, но по идее на разных фронтах и по разную сторону.

— Но это все лишь детский лепет, — хмыкнула она. — Я вам официально, с высоты всего своего опыта заявляю: эту вашу Белую Смерть истощением не остановить. И дело тут вот в чем…

Призраки бывают двух типов, с ее слов. Каждое проявление и материализация энергии оформляется и подчиняется той или иной заданной программой. То есть на самом деле это не думающая и не реальная когда-то личность, это не умерший человек, это его эмоция, оформленная программой действия с компонентом энергетических узлов, в которых, естественно, есть подпитка, материально-визуальная часть, ряд физических проявлений, допустим, толчок или понижение температуры, либо же какой-то звуковой эффект. Некромант вылавливает эмоцию, и здесь, как правило, самой сильной является предсмертная, и по своему вкусу свивает вокруг нее каркас, наделяя то самое последнее чувство ногами, руками, глазами и всем, что только его душе будет угодно. Почему эмоция? Да потому, что здесь не умеют еще писать заданные команды, процессором и катализатором призрака, его функцией будет жажда. Допустим, если человек умирал от обезвоживания, голод, ненависть, страх, боль, все то, что заставит выполнять каркас определенные команды. Из которых под подобными эмоциями проще всего выполнять команду «иди — убей», высоси его досуха, сожри его, заставь в страхе остановиться сердце. Вся эта структура из жгутов тонкой материи питается и привязывается, к определенному субъекту, которого необходимо убить, либо же к определенному месту, дабы его оградить от постороннего доступа, в общем, в зависимости от необходимости специалист делает либо убийцу, либо стража, ну или при определенных условиях и пойманных эмоциях ушедших людей возможен вариант создания слуги.

Подобные призраки именуются искусственными, в них есть даже какой-то минимальный объем знаний, оставленных давно умершим человеком, все это хоть и относится к высшей некромантии, вполне практикуется и по сей день, но вот к нашему случаю это не относится.

Бабуля тяжело вздохнула и поведала нам о высших материях, находящихся за пределами человеческих сил. Мы, маги, можем оперировать бесконечным движением материи вселенной, черпая из нее свои силы, мы можем по своему желанию вызывать жар или холод, даже сдвигать горы и управлять небесным океаном аэра. Те же некроманты способны улавливать тонкие токи, считывая эмоции тех, кого уже в помине нет, заглядывая за грань бытия, но есть еще что-то, о чем нам могут поведать лишь жрецы, есть что-то в этом мире, какая-то крупица, маленькая частичка от божественного. Не бозон Хиггса, а именно Частичка Бога, проявления чистого чуда, то, что невозможно объяснить, и элементом этого чуда как раз является Белая Смерть. Прямо чем не повод для радости?

— Дело в том что, этот призрак не привязка и не слуга некроманта. — Покряхтывая, Милана Хенгельман встала, наливая себе в чашечку порцию чая. — Это чистая эманация смерти, это настолько сильная эмоция, это настолько сильная боль, что она сама свила вокруг себя жгуты энергии, она сама себя вскормила и вернула в мир живых. Подобные случаи за тысячелетия можно на пальцах одной руки сосчитать. Это не магия, это расплата за грехи наши тяжкие, возмездие высших сил. Некромантам не подвластны подобные силы, когда-то давно, говорят, было направление малефиков, чистого учения, науки, которой не могли понять даже дьесальфы — отцы тонких структур, но, увы, к нашим дням трудов по этой практике почти не сохранилось. Это призрак естественного происхождения, я даже не берусь утверждать, эмоция ли это, я не знаю.

— То есть, вы хотите сказать, что наш призрак самый что ни на есть призрак, а не чьих-то рук дело? — Я поддержал ее, так же встав и налив себе чая. — Но ведь есть способ борьбы с ним? Не можем же мы просто опустить руки?

— Нужен первоисточник. — Хенгельман села на место. — Первопричина, любые структуры подобных материй не могут жить без привязки, это может быть все что угодно, человек, может предмет, избавившись от которого, вы избавитесь от призрака.

— Я думаю, это юноша, он привязка для этого чудовища в этом мире. — Бывшая королева не любила ходить вокруг да около. — Только он остался жив из тех мастеров, что заделывали склеп!