Читать книгу "Храм фараона - Зигфрид Обермайер"

Меру ничего не ответил на эти слова и напрасно ждал хорошо знакомой ему вспышки гнева, которая кое-кому стоила жизни, — в его груди ничто не шевельнулось, и пророчества мастера-бальзамировщика его не пугали. Жизнь Меру здесь, на земле, и он проживет ее, используя каждый миг ради собственного удовольствия.

— Эй, трупный мастер, здесь нет девушки? — гаркнул он. — У меня еще есть время. Я легко справлюсь с женщиной, как ты считаешь?

Но мастер Города Мертвых и глазом не повел.

— Женщин и девушек здесь нет, — спокойно ответил он. — Это место работы. Если тебе так уж загорелось, я могу, конечно, спросить у бальзамировщиков наверху, не поступили ли к ним какие-нибудь молоденькие. До того как их положат в раствор, трупы девушек еще бывают привлекательными. Есть даже ряд клиентов… В общем, если хочешь, я спрошу.

Меру, которому были знакомы любое насилие, любая подлость, любое преступление, прошиб холодный пот.

— Это без меня, я не оскверняю трупов.

— Как знаешь. Меня ждет работа, а ты пойдешь другим путем. Тем не менее, желаю удачи. Вероятно, Сет покровительствует тебе.

За Меру явился невзрачный скромно одетый человек.

— Называй меня просто Хем, потому что во время путешествия в Мемфис я буду твоим слугой. — Он вытащил из-за пояса свиток. — Ты путешествуешь как Узер-Амон, жрец и чтец, по делам наследства в Мемфис. Печать храма Амона, между прочим, подлинная. Есть определенные связи… Но тебя это не касается.

Меру кивнул. Что ему за дело до всего этого, если он скоро окажется в Мемфисе и встретит Себека лицом к лицу. Единственным ощутимым следом от пребывания на каторге у него было подрезанное сухожилие на левой ноге, которое вынуждало Меру хромать самым жалким образом. Какую пользу может извлечь повелитель пустыни из такого человека? «Слуга» как будто прочитал его мысли.

— Твою хромую ногу в Мемфисе также будут лечить. Есть лекарь, который может поправить дело. По крайней мере в большинстве случаев у него это получалось.

Меру пожал плечами:

— Было бы неплохо. Об этом я подумаю, когда мы доберемся до Мемфиса, но у меня есть некоторые сомнения.

Хем ухмыльнулся, как шакал:

— Ты и не подозреваешь, как далеко простирается власть повелителя пустыни. Ему все равно, что многие сомневаются в его существовании. Тот, кто встречает его лицом к лицу, больше не жилец. Кто хочет обратиться к нему, должен действовать через связных. Я тоже его никогда не видел.

Меру ничего не сказал на это, но вспомнил о том времени, когда был разбойником в Мемфисе. Тогда многие его товарищи мечтали встретиться с Себеком. Однако его никто не видел, а тот, кого принимали в банду повелителя пустыни, просто исчезал, и видели его в лучшем случае только во время публичной казни.

Когда Меру со своим спутником поднялся на борт ладьи, отправлявшейся на север, никто не обратил внимания на него, и бывший каторжник понял, что его маска великолепна и что он действительно начал новую жизнь.

Сенеб и Хатнуфер, родители ставшей царицей Нефертари, жили, как и прежде, в Доме для гостей в пределах Белой Стены. Их почтительно обслуживали, оказывали им почести и… забывали. Мечта Хатнуфер сидеть каждый вечер в покоях царицы Туи и болтать о детях разбилась вдребезги. Когда мать молодой жены наследника очень осторожно осведомилась о царице, оказалось, что Богоподобная уже некоторое время назад покинула Мемфис и находится в своем имении в Дельте. Что касается царя, он большей частью чувствовал себя больным, и его необходимо было щадить. Наследный принц занимался государственными делами и повсюду брал с собой свою молодую жену.

Сенеб, который предвидел, что они окажутся здесь лишними, затосковал об Абидосе и однажды сказал жене:

— Моя дорогая, я думаю, детям мы больше здесь не нужны. Нефертари сейчас царица, и у нее множество обязанностей. Нам лучше вернуться домой и там подождать ее визита. Рамзес ведь обещал, что будет лично наблюдать за тем, как продвигается строительство храма.

Хатнуфер, которая прежде думала, что ее примут как члена царской семьи, тем временем уже образумилась, однако женская гордость не позволяла ей это выказать. Втайне она уже мечтала о том, чтобы муж потребовал их возвращения домой. Поэтому она сказала с плохо скрываемой радостью:

— Ты знаешь, я всегда покоряюсь твоим желаниям, супруг мой, но нам все же надо попрощаться с нашей дочерью.

Едва только они объявили о своем намерении, как все двери для них открылись. Даже Благой Бог почувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы удостоить их прощальной аудиенции, которая прошла очень торжественно.

— Что я могу дать тебе в качестве подарка, дорогой друг? Хотел бы ты земли, золото, титул? Как отец царицы, ты имеешь право на более высокий ранг.

Сенеб был смущен таким предложением.

— У меня есть все, что мне нужно, о Богоподобный. Мы живем скромно. Самый большой подарок ты мне уже сделал, когда дал поручение выстроить новый храм Озириса.

Сети кивнул:

— Конечно, ты набожный человек, это известно, поэтому я назначаю тебя главным надзирателем за строительством храма в Абидосе. Отправляй мне время от времени сообщения, мой друг, и если ты не побоишься путешествия, то всегда будешь с радостью принят в Мемфисе.

Когда Хатнуфер прощалась с дочерью, Нефертари шепнула ей:

— Мама, думаю, я беременна.

Более прекрасного прощального подарка для своей матери она не могла приготовить.

5

Работа в храме Озириса в Абидосе шла не так быстро, как хотелось бы, и даже на второй год строительства стены едва достигали шести или семи локтей в высоту. Было достаточно народу, чтобы складывать каменные блоки или ставить колонны, но не хватало мастеров для художественных работ. Необходимо было высечь сотни сцен на известняке и отшлифовать их. Предварительные рисунки уже давно были готовы, но претворить их в жизнь можно было, лишь потратив много времени и силы.

Храмовый двор был разделен пилонами на две части. За ними следовали два больших зала с колоннами, которые заключали в себе капеллы семи божествам: Гору, Озирису, Изиде, Амону, Пта, Ра-Харахте и Божественному царю Сети.

Затем следовали большой и малый залы Озириса, многочисленные служебные помещения, галереи и на юго-востоке громадный комплекс с кладовыми и складами. В юго-западной части начались земляные работы для уходившего глубоко под землю еще одного храма Озириса, под которым должна была располагаться ложная гробница фараона Сети.

Целая толпа мрачных надсмотрщиков руганью и палочными ударами побуждали рабов трудиться изо всех сил, но над художниками они не имели власти, потому что один избитый или обруганный скульптор тут же мог поднять бунт.

Ирамун и Пиай работали со своими помощниками в капелле Изиды. Быстро, ловко, экономными движениями Пиай высекал и шлифовал фигуру фараона, который приносил в жертву сидящей на троне Изиде блюдо с хлебом и фруктами. Ирамун полировал рыбьей кожей уже законченное лицо богини, а два помощника переносили ряд иероглифов с папируса на камень.