Читать книгу "Обет мести. Ратник Михаила Святого - Алексей Соловьев"

— Хороший закал, — похвалил он. — Такая десятка коров стоит! Арабской работы. Что ж, носи, коли добыл. Пошли в оружейную, остальную справу подбирать будем. Одной саблей много не навоюешь.

Следующую ночь Иван провел уже на общих полатях.

Глава 9

В младшей дружине боярина Василия, постоянно жившей при княжьем дворе и охранявшей терема, новенького встретили добродушно-спокойно. Его история о поиске убийц брата, о княжьем суде, поединке с Камилем уже стала известна всем. Среди новых знакомых Ивана были и его сверстники, ушедшие на службу от отцов, малоземельных бояр. Были и более старшие, надевшие бронь не без корыстных целей. В те времена разорившийся землевладелец, не желавший переходить в простые смерды, продавал себя на военную службу до последних дней хозяина, и по существовавшим законам, оплакав усопшего господина, вновь получал свое утерянное добро. А были и просто такие, кому размеренная жизнь в избе была немила, кому хотелось вольного ветра, горячего скакуна под собой и звона булатной стали над головой. Были и желавшие в славных походах под знаменем князя накопить поборами и добычей бранной небольшое состояние, выкупить себе деревеньку подоходнее и остаток дней своих прожить размеренно и неспешно.

Много их было, человеческих лиц и судеб, на тот момент соединенных в единое целое, имя которому — рать, и главная задача которого — быть готовым пролить кровь за князя своего и за землю русскую.

Для Ивана начались ежедневные нелегкие тренировки. Обучать нового ратника Ярослав, как и просил боярин, взялся лично. Он гонял юношу часами, заставляя в полной боевой справе, весившей два пуда, вскакивать на коня, рубить лозняк и жерди, перепрыгивать через препятствия, метать в цель легкие копья-сулицы. Десятника приятно поразило умение Ивана обращаться с тугим луком. Пожалуй, никто в его десятке не мог поразить цель быстрее и точнее, чем новенький. Но наиболее всего Ярослава удивила и поразила врожденная привычка молодого парня.

Однажды, обучая приемам владения мечом и саблей, десятник вдруг заметил, как бывший бортник ловко перехватил рукоять из правой руки в левую и нанес удар такой силы, что бывалый дружинник едва смог его отразить.

— Стой!! — изумленно гаркнул он. — А ну, еще!

— Что еще? — не понял разгоряченный Иван.

— С левой рубани!

Новый блеск стали и новая вспышка неподдельного восторга.

— Дак ты что, с обеих можешь?

Иван глянул на свои руки, словно о чем-то сожалея. И с виноватым видом покаялся:

— Не сердись, Ярослав! Батька меня тоже ругал. Бил даже, когда я малой был. Заставлял все правой делать. А мне левой все равно складнее выходит. Только стесняюсь я огрех этот показывать…

Здоровенный мужичина упер руки в боки и оглушительно расхохотался. Бросил саблю, обнял покрасневшего Ивана за плечи, затряс его в непонятной еще для молодого радости:

— Ой, чудо-юдо заморское!! Да что ты такое несешь, дурашка! Ты ж обоерукий, слышишь?! Тебе ж цены в нашем деле нету. А ну, бери мою саблю в другую руку, иди следом!

Подведя Ивана к навесу с сеном, Ярослав прислонил к ароматно пахнущей копне толстую слегу и приказал:

— А ну, переруби ее с двух рук! И бей со всех сил, чтоб щепа летела! А я со стороны гляну.

Мягкая основа пружинила, не давая возможности быстро выполнить задание. Но тем не менее булат вырубал из дерева клинья, и щепки летели во все стороны. Ярослав смотрел на разгоряченного воина и улыбался все шире и шире.

Забава не осталась незамеченной, подошли еще несколько человек. Они начали оживленно обсуждать увиденное. А когда после очередного удара с левой упрямая жердь все ж переломилась и верхушка скатилась к ногам победителя подобно голове поверженного врага, гомон достиг предела.

Видевший все с гульбища Василий спустился вниз.

— Обоерукий? — вопросил он у Ярослава, с явным одобрением глядя на Ивана.

— Точно так, боярин. Давно таких не встречал.

— Вот что, Ярослав… Щит пока в сторону, забудь про него. Гоняй один, потом вдвоем, втроем. Этот малец еще сам не знает, на что он способен. Тому татарину на суде просто повезло, что смог живым подобру-поздорову убраться. Не упусти его, Ярослав!

— Не упущу, боярин. Будь спокоен!

Так прошел месяц, второй, третий. Иван окреп, раздался в плечах. Золотистая бородка покрыла подбородок и щеки, заменив собой юношеский легкий пушок. Юноша постепенно превращался в мужика. И не только внешне физически, но и внутри, согласно всем законам природы. Он стал часто посматривать на снующих вокруг женщин, чувствуя в груди безотчетное волнение и тепло. Но до большего дело пока не доходило, хотя дворовые молодухи не раз с готовностью улыбались в ответ на его горячий взгляд.

Однажды утром, изрядно помахав широкой, вырубленной из единой широкой липовой доски лопатой и очистив от свежего снега место для очередного занятия с будущим напарником, Иван облачился в тулуп и кольчугу, надел вместо шлема татарскую лисью шапку, выволок из амбара мешок с мукой, взвалил его на спину и принялся делать неспешные многочисленные приседания. Пять пудов на плечах уже не казались большой тяжестью: за прошедшие месяцы жизни в дружине он уже довел число сгибаний и разгибаний ног с десяти до полусотни.

За этим занятием и застал его насмешливый девичий голос:

— Замерз, сердечный? Аль не греет никто? Давай я на куль залезу, сразу вспотеешь.

Иван, не сбрасывая поклажи, повернулся и натолкнулся на горячий взгляд молодой, со вкусом одетой девушки явно не простого роду-племени. Ранее на дворе он ее не видел. Парню показалось, что какая-то неведомая сила истекла из этих коричневых глаз, проникла в самое сердце, зажгла его и заставила забиться часто-часто! Или то случилось лишь от иронии, прозвучавшей из уст незнакомки?

— Садись, — неожиданно для себя и для насмешницы вдруг ответил он и опустился на корточки. Девушка оторопела.

— Ты это серьезно? Уронишь ведь, кулем придавишь. Тогда никто хромую замуж не возьмет.

— За меня пойдешь! Ну, долго ждать-то? Или струсила уже?

Торопливый хруст снега под легкими ногами. Новая тяжесть даванула на плечи. Иван напрягся, боясь потерять равновесие. Потом закусил губу, медленно поднялся, напрягая все свои железные мышцы. И невольно улыбнулся, услышав еще детское:

— Ой, батюшки! Да ты и впрямь богатырь, миленький!!

На этот визг из дружинной избы выскочило на свет сразу несколько человек. Они ошалело уставились на Ивана. А незнакомка продолжала смеяться:

— Но, миленький, но-о-о!! Прокати Аленку по кругу!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если б иной женский голос не крикнул властно с сенцов:

— Елена! Это что такое? Немедленно слезь с него и в дом! Совсем от рук отбилась, негодная!

Аленка вмиг затихла и уже иным, несколько извиняющимся тоном, тихо попросила: