Читать книгу "Средневековая история. Домашняя работа - Галина Гончарова"

Мири закивала.

– А с тобой все в порядке? Правда?

– Честное слово.

В дверь влетел Тарис Брок и замер, остановленный холодным взглядом. Вопль буквально замерз у него на губах.

– В-ваше сиятельство…

– Тарис, я жива и цела. Подождите, я уложу Мири, и мы поговорим.

Лиля проводила малышку в ее комнату, сверкнула глазами на няньку и опять отправилась к себе. Ей было откровенно плохо. Два пореза были не очень глубокими, она это понимала. Но кровоточили и болели они по полной программе.

У-у-у…

Лиля могла бы остановить кровь. Но не хотела. Кровь шла не слишком сильно, и большой потери… Да из такой тушки литр сцедить можно – не заметит! Кто его знает, что на ноже у убийцы? Он им мог позавчера крысу потрошить или задницу чесать! А ей инфекция не нужна. Пусть лучше кровью вынесет грязи сколько получится, чем потом гноиться начнет. Антибиотиков здесь пока еще нет. И вряд ли она их изобретет, валяясь в бреду.

Джейми-таки появился. И тут же принялся за лечение:

– Ваше сиятельство, сядьте.

Лиля повиновалась.

– Мне надо будет осмотреть ваши раны.

– Я сейчас позову Марту, она мне поможет. И Эмму.

– Я здесь, ваше сиятельство.

– А Марта?

– Ваше сиятельство, она ведь старенькая уже… Я ее будить не стала.

Лиля кивнула.

Действительно, по местным меркам ее нянюшка уже стара. За полтинник. Да и она себя старухой чувствует. Вот и не проснулась, когда шум поднялся.

– Хорошо. Эмма мне поможет. А остальные – вон. Тарис, друг мой, прошу вас выйти. Мне сделают перевязку, и я позову вас.

Тарис закивал и вышел вон. Глаза у него были – по рублю. Еще царских времен.

Лиля посмотрела на Джейми:

– Отвернись, рубашку сниму.

Парень покраснел, но отвернулся. Эмма помогла Лиле снять рубашку и набросить новую, без рукавов. Лиля быстро оглядела себя.

Ничего страшного.

Порез на плече, даже скорее разрез – задел, когда падал. Мышцы слегка задеты. Ну да переживем, рука все равно левая. Надо зашить и перевязать.

Без наркоза, млин! Даже без стопки фронтовых – Лиля подозревала, что ее поведет и с двадцати граммов самогонки, а голова нужна ясная.

Хотелось скулить и плакать.

Нельзя.

Она – графиня. И хозяйка этого дома. Она обязана являть пример стойкости.

Лиля стиснула зубы. И только зашипела, когда Джейми по ее приказанию плеснул самогонкой на рану. И сразу же на вторую.

Вторая, кстати, была противнее.

Чуть сухожилия не переполосовал, скотина. Что бы она тогда делала?

Не-эт… Этого гада она точно повесит!

Подумала – и сама себе ужаснулась.

«Ты же врач. Ты клятву Гиппократа давала…

Ага. И теперь обязана лечить скотину, которая бы меня прикончила? Щаз-з-з-з-з. Только шнурки завяжу!

Ты всех лечить обязана. А ты человека обрекаешь на смерть»…

Но особого внутреннего протеста в душе не было.

Ну обрекаю. На смерть. И что?! Не я его убить пыталась. А даже в Библии – поднявший меч от меча и погибнет. И закончим о гуманизме.

Джейми зашивал ей рану шелковой нитью, вымоченной в спирте. Лиля комкала подушку и стискивала зубы, чтобы не заорать. Эмма подавала всякие мелочи и проявляла сочувствие.

Наконец (лет так через пятьсот по Лилиным меркам) рана была зашита, щедро смазана медом и перебинтована. Остатками ее нижней юбки.

Так, все. Надо срочно озаботиться бинтами. Достали уже одежду портить!

Лиля поблагодарила Джейми и отпустила его. Эмма помогла ей одеться, сочувственно вздыхая.

– Ваше сиятельство, окаянство-то какое…

– Да уж…

Лиля вздохнула.

А не приди Мири, и ее могли бы придушить подушкой. По-тихому. И никто бы и ничего бы…

Не доросли тут до слова «экспертиза».

Да и вообще, первый ли это убийца в ее молодой жизни?

Интересно, а вот с лестницы, когда ждала ребенка, она сама упала?

Паранойя?

Товарищ, если у вас паранойя, это не значит, что за вами никто не следит. Одно другому совершенно не мешает.

Лиля благодарно кивнула Эмме и отправила ее к Мири. Пусть приглядит. Лишней там она не будет. А к себе позвала Тариса Брока. Благо, тот ждал за дверью.

– Ваше сиятельство! Да что ж это творится такое?!

– Покушение на убийство, – Лиля грустно улыбнулась, решив взять от ситуации по максимуму. – Видимо, кому-то я сильно не нравлюсь. Мало, что я упала с лестницы, что потеряла ребенка, что управляющий разворовал все что только мог, что супруг навещает меня раз в полгода. Кому-то надо меня еще и убить.

На глаза навернулись слезы. Вообще они далеко и не уходили после художественной штопки. Но Тарис растрогался и смотрел сочувственно.

– Ваше сиятельство, а ваш отец в курсе?

– Что вы, Тарис, разве я могла бы так его волновать?

– Он же ваш отец!

– Теперь перед Альдонаем и людьми ответственность за меня несет муж. Которому я безразлична.

– Ваше сиятельство, я буду вынужден рассказать вашему отцу о покушении!

Лиля пожала плечами.

– Полагаю, что это ничего не изменит. Но если вы пожелаете, рассказывайте.

– Обязательно расскажу! Отец вас любит, беспокоится, а вы тут в таком ужасе!

Лиля изобразила нечто вроде страдающей Магдалины. Или кто там из святых страдал? Не сильна она была в этом.

– Альдонай терпел и нам велел…

Еще минут десять беседа продолжалась в том же духе. Наконец Тарис заявил, что останется еще дня на три, пока не будет уверен, что с графиней все в порядке, и ушел.

Лиля коварно ухмыльнулась.

Все.

Ты уже мой.

Хотя сам еще этого не понял.

Здесь принято оберегать и защищать женщин. Пусть только аристократок. Но – принято. И ты будешь меня защищать. Ты уже считаешь, что это правильно и хорошо. И отцу все доложишь в нужном ключе. Плюс письмо. Я-то ему писать ничего не буду. Ты страшнее распишешь.

А теперь – в подземелье. Посмотрим, что там уже сделали с убивцем.

Лиля накинула теплый плащ. А волосы даже закалывать не стала. Взяла подсвечник, пару лучинок и вышла за дверь.

Там ее уже ждали. Олаф и Эльг. Лиля кивнула:

– Проводите меня?