Читать книгу "Око Владыки - Томас Барнс"

— Что с тобой, приятель?

— Как ты думаешь, висельники могут ходить? — едва слышно прохрипел Кийт.

Лицо Джиро недоуменно вытянулось.

— О чем ты?

Кийт молча кивнул головой. Мутант, который еще недавно висел на суку, теперь исчез. Точнее, исчез тонкий канат, на котором он болтался, а тело Волосатого ревуна валялось на траве под платаном.

— Что это может означать? — недоуменно сказал Джиро, почесывая бритый затылок.

Глаза Кийта устремились наверх и внимательно ощупывали хитросплетения зеленого растительного навеса, раскинувшегося над поляной. Взгляд его скользил по мощным ветвям платана, по лохматым шапкам пальм и сосновым ветвям, увитым хитросплетениями лиан.

Но ничего не было видно. Только зеленые сполохи листвы шевелились, перекатываясь волнами от набегавшего дуновения ветра.

Над головой звенел разноязыкий хор птиц. Кийт мог бы не только точно определить, сколько именно в этом звуковом калейдоскопе голосов и какому птичьему семейству каждый из них принадлежит. При желании он мог бы связаться с каждой из пичуг и почерпнуть необходимую информацию.

Но сейчас его интересовало нечто иное. Он пытался вычленить из этого пестрого звукового полотна только те голоса, которые не принадлежали ни птицам, ни людям.

Но как бы его внимательный слух ни перемещался по разным этажам лесных галерей, он не мог наткнуться на тембр того свиста, того клекота, который вырывался из горла прекрасной незнакомки.

Между тем, она была недалеко, и Кийт это знал!

Он осторожного прощупывал округу ментальным лучом и почувствовал присутствие человеческого сознания. Сознание не несло враждебности и ненависти, хотя и было наглухо закрыто для контактов.

«Рыжеволосая не уходит, — подумал он. — Но и не появляется… хотя спасла нас от смерти. Почему?»

Мысль его напряженно пыталась найти ответы на многие вопросы, не дающие покоя. Взгляд снова устремился наверх и стал ощупывать дерево за деревом, ветвь за ветвью. Но ничего не было заметно.

Глаза опустились и уперлись в многочисленные трупы ревунов, валявшихся на поляне. Потом он посмотрел на огромные тюки, которые они сняли с мертвых буйволиц.

В голове Кийта теснились смутные мысли. Он пытался свести их воедино и прилагал все усилия, чтобы они зацепились друг за друга и сложились в ясную логичную комбинацию.

Сначала его рассуждения развивались нелогично и сумбурно. Мысли двигались неуклюже и медленно. За этот день произошло столько событий, что трудно было выхватить основное из этого беспорядочного кома. Но постепенно, шаг за шагом, ему все же удалось отсечь в сознании массу ненужных сведений и впечатлений последнего времени.

Он смог сконцентрироваться на одной мысли и почувствовал, что находится на правильном пути. Пока ему еще было трудно определить точное направление, но внутренне он уже примерно ощущал, как необходимо действовать.

Иногда, чтобы помочь себе в размышлениях, Кийт представлял себе свой мозг в виде хрустального аквариума, в котором живут разноцветные рыбы, — его мысли. Когда верного решения не было и все казалось бессмыслицей, аквариум виделся ему неосвещенным, мутным, и рыбы плавали там хаотично и постоянно пожирали друг друга.

Но в те мгновения, когда ему открывался точный и продуманный смысл, все внутри внезапно освещалось. Вспыхивал ослепительный свет, и самые темные уголки озарялись его лучами. Тогда рыбы выстраивались стройными рядами и начинали плавать уже организованно.

Сейчас Кийт пытался осветить свой аквариум, и вскоре ему это удалось. Он снова посмотрел на листву деревьев, а потом перевел взгляд на огромные тюки.

— Как ты думаешь, что мы будем делать с нашим грузом? — спросил он у Джиро, стоявшего рядом с ним и нетерпеливо вздыхавшего.

Гигант озадаченно чесал сначала одну мокрую щеку, потом почти десять секунд скреб ногтями другую. В итоге он энергично набрал в грудь воздух и рявкнул:

— Ты предводитель отряда? Клянусь Троицей, ты и должен решать!

— Предводитель отряда… — горько усмехнулся Кийт. — Где же тут отряд?

— Это лучший отряд, который когда-либо видели здешние места! — растроганно воскликнул гигант. — Я рад за нас с тобой!

— Ты думаешь, что отряд еще существует?

— Конечно! Пусть накажут меня пророки, если я хоть на каплю обманываю тебя!

От избытка чувств друзья обнялись, что бывало с ними очень редко. Они прошли вместе уже немало дорог и пережили немало испытаний, но сегодняшний день потряс обоих. Пока они еще не окончательно пришли в себя и находились во взвинченном состоянии.

Неожиданно Кийт поинтересовался:

— Ты отдохнул, медвежья морда?

— Да.

— Идем, нам нужно выкопать еще четыре могилы!

От изумления в первое мгновение его друг почти потерял дар речи. Бешено вращая глазами, он осторожно спросил:

— Ты уверен?

Было видно, что в первое мгновение он подумал об умственном здоровье своего предводителя. Кийт понимающе усмехнулся и сказал:

— Совершенно уверен. Я абсолютно нормален и не сошел с ума.

— Ты не сошел с ума? — поинтересовался Джиро, пытливо вглядываясь в глаза Кийта. — Отлично! Тогда ответь мне на вопрос…

— Пожалуйста!

— Мы вырыли уже четыре могилы?

— Безусловно. Только что мы похоронили наших друзей. Если ты думаешь, что у меня начались провалы в памяти, я должен тебя обрадовать: я совершенно здоров!

— Отлично! Клянусь вратами апостолов, тогда это я сошел с ума. Если мы погребли Студи, Флесха, Дэггу и Мелона, зачем нам рыть еще четыре могилы? Кто же ляжет туда?

Отчетливо и неторопливо, так, чтобы Джиро не переспрашивал второй раз, Кийт сообщил:

— Могилы предназначаются для лемутов. Для четырех самых гнусных и злобных ревунов!

Этого чернокожий гигант не мог перенести. Он ожидал всего, что угодно, но только не этого!

Вскипая от ярости, он бросил лопату с такой силой, что она вошла в землю почти на половину титанового штыка.

— Я не буду хоронить лемутов! — с диким бешенством заревел он. — Клянусь Троицей, пусть отсохнут у меня руки, если я стану это делать!

От возмущения даже жилы вздулись у него на голове и покрыли лоб извилистыми побегами, напоминавшими корни молодого дерева.

Кийт ожидал именно такой реакции. Он стоял и спокойно ждал, пока утихнет первый взрыв негодования.

— Прах меня побери! Пусть отвалятся мои руки, если я хотя бы раз прикоснусь к лопате, — орал чернокожий гигант. — Моя покойная матушка будет горько плакать на плече у апостола, если я займусь этим! Я не смогу потом спокойно спать и смотреть в глаза друзьям, если только хоть раз двину пальцем!