Читать книгу "Достойный наследник - Джоэл Розенберг"

– Валеран, – поправил солдат. – Предположим, работорговый караван действительно идет на встречу с более крупными силами – так что, они станут надеяться, что мы нагоним их примерно тогда же, когда к ним подойдет подкрепление? Помешают нам провести разведку? Или, может, заставят нас ослепнуть во время боя?

Брен Адахан фыркнул. Хоть он и сидел рядом с Эйей, но молчал, лишь изредка отвлекаясь на девушку. На Уолтера его выдержка произвела впечатление. Умеет парень держать себя в руках…

Что до меня, малышка, не будь ты приемной дочерью Карла, уж я бы нашел, о чем порассказать тебе в постели.

В Эйе была необычность – чуть раскосые глаза, высокие скулы, гладкая цвета кофе с молоком кожа… а для Уолтера, хоть он и любил свою жену – Кира была привлекательной женщиной, – слова о верности всегда оставались только словами. Так уж он был устроен. Облегающий костюм Эйи – ее шорты и серый вязаный свитерок – лишь подчеркивал те изменения, которые он в ней видел.

И все же… нет, сказал он себе. Уймись.

Ночь с будущей Карловой женой в свое время едва не стоила Уолтеру жизни – и он не собирался выяснять, сойдет ли ему с рук подобный же фокус с Карловой дочерью, пусть себе и приемной.

Да и военный совет – не лучшее время и место, чтобы вспоминать, где, с кем и как я спал.

Как не время и для открытых возражений – к тому же он вовсе не уверен, что хочет подвести совет к определенным выводам.

Он потянулся и похлопал Эйю по голой коленке:

– А что скажешь ты, малышка?

Она накрыла его руку маленькой ладошкой и усмехнулась, когда улыбка на лице Адахана сменилась острым взглядом.

– Я думаю, Уолтер, что в поход вы отправитесь в любом случае, так что лучше обсудить, что и как делать, чем тратить время на спор, стоит ли это делать вообще.

– Твоя правда. – Поразительная девушка. У нее не только красивые ноги и великолепная грудь – у нее еще и мозги есть. Демонстрация здравомыслия лишь облегчает Уолтеру решение. Разумеется, она может разрушить все, сказав «нет». Такое случалось даже с Уолтером – один раз из десяти. Его редкие отлучки из Энделла обычно бывали успешны – во всех отношениях.

– Точно подмечено, – кивнул Рикетти и поднялся. – Тогда я пошел – у меня на ночь большие планы и я не вижу необходимости их менять. Разве что расставить по местам пушки – просто на всякий случай. Эйя, Петрос, Джейсон – у вас завтра много дел, вовсе не обязательно задерживаться на обсуждение деталей. Отправляйтесь спать – уехать можете и с утра.

Эйя безмолвно улыбнулась, встала и вышла.

– Петрос – ты мой гость, заночуешь в Новом Доме; Джейсон отыщет тебе комнату. Сейчас слишком облачно, чтобы возвращаться ночью верхом. Даэррин – ты сам поведешь отряд?

Гном расплылся в широкой улыбке.

– А то, – отозвался он по-английски. – Это мой час звезд, босс.

– Тогда оставь мне кого-нибудь, чтобы командовал здесь в твое отсутствие, и непременно выставь усиленные посты. И берегите себя. – Это относилось уже ко всем. Потом брови Рикетти сошлись: он обернулся к углу, где, внимательно слушая, сидел Джейсон.

– Джейсон, я же сказал…

– Нет. – Юноша закусил губу. Уолтер перевел на него взгляд.

Ой-ёй. Это выражение мрачной решимости Уолтер уже видел, и не раз – хоть и не на лице Джейсона.

Такой вид бывает у тех, кто собирается поступить наперекор собственному страху. Уолтер Словотский видел бы это выражение куда чаще, бери он в бой зеркало.

Его совсем не удивило, когда Джейсон помотал головой и произнес – громко, каждое слово звенело, как тихие шаги по минному полю:

– Я с вами.

Глава 5: СУДНЫЙ ДЕНЬ

Пусть лучше виновные не понесут наказания, чем будет наказан хоть один невиновный… ибо куда важней, чтобы невинный был защищен, чем виновный наказан, ведь вина и преступления столь распространены в мире, что все их никогда не удастся покарать…

Когда же к позорному столбу прикована и бичуется невиновность – любой вправе сказать: «Мне все равно, болен я или здоров, ибо самая жизнь моя не защищена». А если в умах возникают подобные мысли – это означает конец защищенности как таковой.

Джон Адамс

«Доброе утро, твое императорское величие, – прозвучало у него в голове. – Пора вставать».

«Убирайся». – Карл натянул странно вонючее одеяло на уши, одновременно представив, как запихивает ящериную голову Эллегона под воду и держит ее там – а дракон пускает пузыри. Чертов мир – даже лучшие одеяла в нем пахнут так, будто ими покрывали лошадей.

Что частенько и бывает, коли на то пошло.

«Во-первых, ты не сделаешь этого, потому что я тебе не позволю. Во-вторых, потому, что любишь меня, а в-третьих…»

«В-третьих – императорское величество, а не величие».

Со двора в небо с ревом ударило пламя.

«Ты называешь это на свой лад, я – на свой».

«Уйди. Просто – уйди. Я скоро встану»,

«Хорошо».

«Ну так…»

«Для тебя „скоро“ значит „уже“.

«Оставь меня в покое». Карл закутался в одеяла и попытался снова заснуть.

Быть князем Бима и императором Холтунбима – работенка не слишком веселая, но кое-что приятное в ней было, самым же главным – для Карла Куллинана – была возможность не вскакивать с петухами. С радостью поспать подольше он не расстанется. Ни за какие коврижки.

«Я всегда находил удивительным стоицизм, с которым богатые и сильные мира сего несут свое тяжкое бремя, одновременно отказываясь от всего, что может помочь сделать сие бремя менее тягостным».

«Перевод: перестань трепыхаться и вытаскивай свою ленивую задницу из кровати».

«Потрясающая способность замечать очевидное».

Запекшиеся с ночи губы дрогнули в улыбке.

«По-твоему, мне это нужно?»

«Я решил – да».

Одной из обязанностей Эллегона было одергивать Карла, когда того заносило, даже если Карл и считал, что занесло на сей раз самого дракона.

Но в конце концов, черт побери, это лишь справедливо.

И в конце концов, Карл – как правитель – требовал не так уж и многого.

На Той Стороне последние из франкской знати посылали своих подданных под плети или на казнь за самые пустячные проступки, заставляли их весной целыми ночами колотить ветками по прудам, чтобы лягушачьи свадебные песни не мешали господину барону спать… или взять эти самые droit de seigneur или lettres de cachet – Карл никогда не переводил эти выражений, дабы не засорять язык.