Читать книгу "Край ничейных женихов - Маргарита Южина"

– Любушка, а ты где мне постелишь? – вкрадчиво поинтересовался Петр Сигизмундович, когда они пришли домой. – Я уж больно устал, хотелось бы отойти ко сну.

– Сейчас… вот постель новую дам… – засуетилась Люба. – Вон в той комнате и лягете.

– А чего это в той? – оскорбился гость. – И чего это я «лягете»? Нет такого слова в русском словаре. Надо говорить «лягешь», мы ведь с тобой уже на «ты» перешли. Поэтому стели вместе.

– Вместе?! – ужаснулась Люба. – Да ни за что! Я не такая! И вообще… вам, мужикам, только б спать вместе, а вот о любви…

– Я люблю тебя, Люба! – мгновенно сориентировался гость, и хозяйка задумалась.

Где-то в самой глубине ее души шевелился маленький зародыш новой любви, убивать который она посчитала варварством…

Глава 4

Утром Люба проснулась счастливой… Ну да, так же во всех книжках пишут: когда у мужчины и женщины сердца начинают биться в унисон, когда глаза горят огнем любви, а губы ищут поцелуя… Господи, чего только не напишут. Где там слушать, как бьется сердце этого самого мужчины, да и что она, Люба, доктор разве, чтобы сердце прослушивать? Глаза горят… Нет, ну если заглянуть в опухшие зенки получше… А уж про поцелуй! После вчерашних возлияний!

И все же она проснулась счастливой, потому что сегодня некогда было валяться, надо было скорее нестись кормить скотину, а потом… Потом готовить завтрак для мужчины! А не только для одной себя.

И она быстро управилась со всем: и со скотиной, и с завтраком. Сегодня Люба сделала блины. Да! Чтобы ее мужчина не подумал, что она лентяйка какая-то. И потом, блинчики с творогом и сметаной с утра – это ж куда лучше?

Петр Сигизмундович оценил. Во всяком случае, сегодня с утра у него блестели глаза, из уст постоянно вылетали комплименты: «Эх, и кому ж такое сокровище достанется?», «И куда ваши мужики смотрят?», «Верно говорят, не родись красивой, а родись хорошей хозяйкой», а рука то и дело щипала женщину за выпуклости туловища.

Та принимала комплименты и щипки, как полагается воспитанной барышне: прилежно краснела, румянилась, шлепала охальника по рукам и игриво сверкала глазами. По всему было видно, наступал новый период в жизни Любки Индюшкиной.

Коровины же изо всех сил старались вернуть устои старого периода, где глава дома не заглядывался на деревенских соседок, а исправно любил только супругу, приносил в дом всю пенсию и не слишком тревожил семью своими подвигами. То есть вел себя согласно возрасту и воспитанию. Михаил Иванович отчаянно сопротивлялся, но женщины действовали как-то слишком хитро, и мужчина все сильнее запутывался в семейных сетях.

Вот, к примеру, сегодня. После обеда Элеонора Юрьевна нарядилась в какое-то новое легкое крепдешиновое платье, водрузила на седые кудри широкополую шляпу и взяла мужа под руку.

– Пойдем, мой ненаглядный, прогуляемся по деревне. Мой организм еще не вкусил всего свежего воздуха, что здесь… что здесь выдают.

– Да некогда мне, Нюра, дрова вон привезли, их же распилить надо, нарубить… – отмахнулся было Михаил Иванович и вдруг разозлился: – Да и… чего ты меня по всей деревне-то таскаешь, как козла породистого?! Специально, что ли? В шляпу еще вырядилась!

Элеонору Юрьевну сбить с намеченной цели было затруднительно. Ну да, естественно, она специально таскала мужа по всему Мужикову, пусть деревенские бабы видят, что Михаил Иванович женат, супругу свою любит, просто души в ней не чает, следовательно, никаких надежд у них, в смысле – у баб, совершенно нет. Но не будет же Элеонора Юрьевна об этом Мишеньке говорить!

– Любимый! Ну как только твой язык повернулся себя козлом обозвать! Да еще и породистым? Откуда порода-то? Я хотела сказать, откуда такие мысли некрасивые? Да, я специально с тобой гуляю по деревне! Но это ведь только оттого, что я… Я собираюсь приглядеться к сельской жизни! Мне же жить тут! Кстати, Мишенька, нам непременно нужно выстроить новую беседку, эта какая-то уж совсем старая и не романтическая. Здесь не посидишь с томиком Тургенева, здесь только с ведром картошки передохнуть можно. Надо новую, озаботься, Миша.

– Да какая беседка! У нас вон все крыльцо повело! – озаботился Миша не тем, чем надо. – И забор надо б подлатать, заплатку со стороны огорода поставить.

– Заплаткой я сама займусь, а ты беседку давай, – не слишком вникала в заботы мужа будущая селянка. – И… Миша! Собирайся уже!

Мария Адамовна решила держать ситуацию под контролем: уж больно тяжко шел процесс перемирия. К тому же госпоже Коровиной до сих пор никто так и не позвонил. Нет, ее, конечно, не забывали клубовские женщины, интересовавшиеся, как продвигается процесс захвата мужчин на обширных просторах страны. Да еще Валентина звонила, беспокоилась, что без нее у Марии Адамовны, как всегда, ничего не получится. А вот женихи знать о себе не давали. Они бы не нужны уже были, но ведь как жаль своих трудов! Да и что, Мария Адамовна не смогла бы их пристроить? В общем, госпоже Коровиной было грустно, поэтому всю свою энергию она направила на восстановление пошатнувшегося семейного покоя.

– Пойдемте, поучимся у коренного населения чему-нибудь, – с готовностью собралась Мария Адамовна, хотя ее никто не звал вовсе. – А вот Ванечка… Иван! Перепили все вот эти бревна! И из чурок… как это… поленьев настругай! Михаил Иванович, я же правильно ему сказала?

Тот только расстроенно махнул рукой: куда там правильно! Это и не бревна вовсе, а столбы для проводки света. Перед домом-то столб уж давно сгнил, того и гляди рухнет. Ну да ладно, сынок и черешок от лопаты не перепилит! А тем более – толстенные поленья! Ох уж эти горожане…

Они важно вышагивали по центральной улице и беззастенчиво заглядывали в каждый двор.

– Нюра, смотри, вот такой забор я хотел построить, – дергал за руку жену Михаил Иванович. – Видишь, и скромненько, и добротно… Здрассьте, Дарья Пална…

– Фх… нашел, с кого пример брать, – фыркала Элеонора Юрьевна. – Да у твоей Дарьи Палны вообще никакого вкуса! Ну кто ж такие калоши с легким платьем носит? Вот посмотри на меня – так должна выглядеть современная селянка! Маша, когда ты уже купишь мне томик Тургенева?

– …Куда вы дели доярок? Я знаю, что у вас мужиков, как навоза, только меня они… – послышалась вдруг гневная речь председательши Анны Тихоновны, когда Коровины проходили мимо ее забора. – Да не волнует меня твоя проблема! Кто мне теперь на коровник деньги даст?!

Мария Адамовна притормозила.

– Так, маменька, прогуляй отца одна, мне тут… короче, каблук отваливается, – скоренько предупредила она свекровь и шмыгнула поближе к забору.

Со вкусом у Анны Тихоновны был полный порядок: по всем правилам дизайнерского искусства ее забор утопал в зарослях какой-то буйной растительности, поэтому Марии Адамовне удалось остаться не замеченной бдительными деревенскими гражданами.

– …Ань, чего опять? – послышался мужской голос. – Я уже пятый раз картошку грею, а ты никак до стола не можешь добраться!