Читать книгу "Воспитан рыцарем - О'Санчес"

– А море правда разного цвета? – девчонка спросила и даже съежилась слегка, словно опасаясь, что Лин опять посмеется над ее глупостью…

Но Лин отнесся к вопросу со всей серьезностью и даже прикрыл глаза, чтобы припомнить поярче:

– Ты знаешь, да. Точно: оно и синее бывает, и зеленое, и такое… вот как у тебя браслетик.

– Бирюзовое?

– Да, бирюзовое. И серым бывает. Когда как.

– Ты и плавать в море умеешь?

– Ну да. Только лучше плавать там, где нет акул и длинношеев, не то сожрут.

– Как я мечтаю увидеть море! Хотя бы разочек, хотя бы одним глазком, так мечтаю! А ты видел и жил.

– Да, много лет. Тебя как звать? Меня – Лин.

– А меня – Уфина, – девочка привстала со скамейки и присела в заученном поклоне.

Лин решил не вставать, да и не знал он – как ему отвечать по местному обычаю.

Гвалт стоял на базарной площади, кричали продавцы, ржали кони, дудели какие-то трубы… И этот немыслимый шум послужил своеобразной завесой двум детям, которые едва познакомившись, почувствовали друг к другу внезапную симпатию и доверие. Да, такое случается в подлунном мире, и не только на заре жизни

– А почему уехал? И где ты сейчас живешь?

– Я? Я… это… Мне пришлось бежать, потому что меня нафы съесть хотели.

– Нафы??? Боги! А за что? А ты?..

– Ни за что, за то, что мне выпал жребий: попасть им в дань, вот и все.

– А как ты от них убежал? – Лин взялся было рассказывать и осекся… Хотя… Зиэль не запрещал ему об этом говорить, это точно… Да и откуда он узнает?..

– Так и убежал. Не убежал, а ушел наутро. Нас той ночью двое было: у меня нож, у Зиэля меч. Хвала богам, что меч у него был заговоренный, не то оба пропали бы. Зиэль – это воин, черная рубашка, на коне. Это мой друг, он взрослый и согласился помочь мне добраться до Шихана. Думаю в гладиаторскую школу пойти.

– Ах! Ну вот почему все мужчины такие отважные! – Уфина по-взрослому всплеснула смуглыми ручками и ударила себя по юбкам. – А мне всю жизнь о рукоделье да кастрюлях думать! Ты вот этим ножом против них бился? Против самих нафов!

Румянец густо залил щеки и уши Лина, аж лоб и затылок вспотели. Он помнил тот ужас ночной и ту смертную тоску, когда он сидел возле очага, ждал утра и слушал покаянные рыдания Мусиля… Какой же из него храбрец, когда он был до самого донышка напуган… раздавлен и потерян… Стыдно-то как… Она о нем вон что думает, а он…

Гвоздик под лавкой зашевелился и растерянно захныкал: хозяину плохо, но не понять, почему ему плохо… Это не страх, и не голод, и не злость…

Лин воспользовался предлогом и с облегчением нырнул головой под лавку:

– Гвоздик, ты чего?.. Не плачь, маленький, все хорошо.

– А кто у тебя там? – Лин скосил взор: маленькая голова в зеленом чепчике тут как тут.

– Гвоздик. Это мой щенок охи-охи. Я его, можно сказать, от тургуна спас. – Лин брякнул и тотчас, словно эхо, услышал собственные слова, и обмер, осознав сказанное: ну все, лечь на землю и сгореть алым пламенем! Не Лин, а герой Аламаган, сиятельный и богоравный!.. Вот что у него за язык! Помело, а не язык! Правильно на него Зиэль ругался.

– Ааах… Лин… Ты… я тебя обожаю… – Лин опять скосился: нет, в глазах у девчонки ни тени насмешки и недоверия, только восхищение… А это, оказывается, приятно… Еще никто никогда в его жизни им не восхищался, разве что Гвоздик перед обедом, когда видел плошку с едой в руках у Лина.

– А можно я его поглажу?

– Гм… – Лин приподнял брови и поразмыслил второпях… – Это… погоди… Гвоздик! Гвоздик, посмотри, это Уфина. Уфина хорошая, Уфина очень хорошая, она наш друг, она хочет тебя погладить… Она тебя погладит… веди себя хорошо… Давай, только осторожно, все-таки он охи-охи…

Гвоздик с сомнением повел ушками, зарычал тоненько, выпустив наружу все имеющиеся у него клыки и коготочки, чешуйки встали дыбом по всему загривку, но спорить с хозяином не стал и даже завалился на бок, подставив круглое щенячье пузо: ладно, чешите, мол… Дети взялись в две руки поглаживать да почесывать…

– Все, Фи… уснул… пусть поспит. Ты первая после меня, кому он это позволил. Значит, ты действительно хорошая.

– А ты еще лучше. Ты не дворянин?

– Я?.. Н-нет, наверное… Но я свободный.

– И я простая горожанка… – Уфина горько вздохнула… – Если бы я была графиня – ты бы в меня влюбился?

– Что? – Лин был уже краснее вареного краба. Он ведь второй раз в жизни разговаривал с девчонкой, своей сверстницей, и не умел этого делать. Но там, в Песках, он просто спрашивал дорогу… А тут еще вдруг…

– Ну конечно, нет, наверное, я уродина…

– Нет, что ты! Ты очень красивая для своих лет!. Тебе сколько?

– Девять.

– А мне десять. Это больше, чем девять. – Лин высказал сравнение наобум, но, видимо, угадал, потому что Уфина кивнула.

– Это правда?

– Что – правда?

– Что я красивая… для своих лет?

– Очень! Очень!

– А ты не врешь?

Лин помотал головой. Ему хотелось сделать что-то такое… чтобы все вокруг… чтобы сердце… Он вздохнул и чуть не подавился остатком леденца, вовремя проглотил. А у девчонки тоже щеки румяные, и глаза большие. И ресницы длинные. Лин в испуге схватился за карман – нет, не потерял! Молча развернулся и решительно подошел к старику-привратнику.

– Еще есть леденцы? Дай один… Нет, два давай.

Не умея считать, он по здравому смыслу догадался, что если за большой медяк дают два малых, то и леденцов тоже будет два, если цена леденцу – один малый медяк. Лин все же чуточку сомневался в правильности своих расчетов, но так оно и вышло: привратник принял от Лина большой медяк (Лунь подарил на прощание), а взамен без спора выдал два леденца. Никогда в жизни Лину не доводилось лакомиться так часто: это был уже третий с утра леденец!

– Держи: зеленый тебе, а черный мне.

– Ах! Спасибо! – Уфина опять присела в поклоне, но уже медленно и жеманно поводя плечами, вся в восторге от блистательного незнакомца. – А почему мне – зеленый?

– Ну хочешь – черный возьми, я его еще не лизал. Просто, у тебя глаза зеленые, и я…

– А у тебя синие. Мне на роду написано влюбиться в синеглазого принца и любить его всю жизнь несчастною любовью!

– Но я не принц… Я просто…

– Все равно спасибо. Между прочим, я тоже с тетушкой на базар пришла. Мои родители в отъезде до самой осени, а тетушка со слугой пришли покупать шерсть.

– Так у тебя слуги есть?

– Представь себе! – Девочка почему-то опять покраснела и добавила полушепотом: – Один. Один слуга. Мы не богаты.