Читать книгу "Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин"

Мими тоже внесла свой вклад. Под видоммодистки познакомилась с графининой горничной Наташей, продала ей новоесаржевое платье по выгоднейшей цене. Заодно попили кофею с пирожными, поболталио женском, посплетничали.

К концу третьего дня план ответного ударасоставился. Получится тонко, изящно – то, что надо.

* * *

Операция была назначена на субботу, 15февраля.

Боевые действия развернулись согласноразработанной диспозиции. Без четверти одиннадцать утра, когда в окнах флигеляна Малой Никитской раздвинули сторы, почтальон доставил срочную телеграмму наимя графини Опраксиной.

Момус сидел в карете чуть наискосок отусадьбы, следил по часам. За окнами флигеля наметилось какое-то движение ивроде бы даже донеслись женские крики. Через тринадцать минут после доставкидепеши из дома поспешно вышли сам господин Фандорин и графиня. Сзади семенила,завязывая платок, румяная молодка – вышеупомянутая горничная Наташа. МадамОпраксина пребывала в несомненной ажитации, надворный советник ей что-то говорил– как видно, успокаивал, но графиня успокаиваться явно не желала. Что ж, еесиятельство можно понять. Доставленная телеграмма гласила: «Адди, прибываю вМоскву одиннадцатичасовым поездом и сразу к вам. Так более продолжаться неможет. Вы или уедете со мной, или же я застрелюсь на ваших глазах. Вашобезумевший Тони».

Именно так, по полученным от горничнойсведениям, звала Ариадна Аркадьевна своего хоть и брошеного, но законногосупруга, тайного советника и камергера графа Антона Аполлоновича Опраксина.Совершенно естественно, что мсье Фандорин решит избавить даму от неприятнойсцены. При эвакуации он, разумеется, будет ее сопровождать, поскольку нервы уАриадны Аркадьевны тонкие и утешать ее придется долго.

Когда приметные фандоринские сани с пушистойполостью из американского медведя скрылись за углом, Момус неспеша выкурилсигару, проверил в зеркальце, в порядке ли маскарад, и ровно в двадцать минутдвенадцатого выскочил из кареты. Он был в камергерском мундире с лентой, призвезде и шпаге, на голове треуголка с плюмажем. Для человека, который толькочто с поезда, наряд, конечно, странный, но слугу-азиата должен впечатлить.Главное – быстрота и натиск. Не давать опомниться.

Момус решительно вошел в ворота, полубегомпересек двор и громко заколотил в дверь флигеля, хотя отлично видел звонок.

Открыл камердинер Фандорина. Японскийподданный, имя – Маса, хозяину беззаветно предан. Эти сведения, а такжепроштудированная накануне книга господина Гошкевича о японских нравах и обычаяхпомогли Момусу определить линию поведения.

– А-а, мосье Фандорин! – заоралМомус на косоглазого коротышку, кровожадно вращая глазами. – Похитительчужих жен! Где она? Где моя обожаемая Адди? Что вы с ней сделали?!

Если верить господину Гошкевичу (а почему быне поверить уважаемому ученому?), для японца нет ничего хуже постыдной ситуациии публичного скандала. К тому же у них, желтолицых сынов микадо, очень развиточувство ответственности перед сюзереном, а надворный советник для этого кругломордогои есть сюзерен.

Камердинер и в самом деле переполошился.Закланялся в пояс, забормотал:

– Избиниче, избиниче. Я биновата. Васядзина украра, адавачи нердзя.

Момус не понял, что бормочет азиат и при чемтут какой-то Вася, однако было ясно: как и положено японскому вассалу,камердинер готов взять вину господина на себя. Хороса Маса, да жаль, не наса.

– Убивачи меня, я биновата, –кланялся верный слуга и пятился внутрь, маня за собой грозного гостя.

Ага, хочет, чтоб соседи не слышали, догадалсяМомус. Что ж, это вполне совпадало с его собственными планами.

Войдя в прихожую, Момус как бы пригляделсяполучше и понял свое заблуждение:

– Да вы не Фандорин! Где он? И где она,моя ненаглядная?

Японец допятился до двери в гостиную, непереставая кланяться. Поняв, что за господина выдать себя не удастся,выпрямился, сложил руки на груди и отчеканил:

– Гаспадзин нету. Уехари. Сафсем.

– Ты лжешь, негодяй, – простоналМомус и рванулся вперед, оттолкнув фандоринского вассала.

В гостиной, испуганно вжав голову в плечи,сидел лопоухий, прыщавый заморыш в потертом сюртучке. Для Момуса егоприсутствие сюрпризом не было. Звать Анисий Тюльпанов, мелкий служащий изЖандармского управления. Таскается сюда каждое утро, да и в лотерее был.

– А-а, – хищно протянулМомус. – Так вот вы где, господин развратник.

Ушастый вскочил, судорожно сглотнул,залепетал:

– Ваше сиять… Ваше превосходительство… Я,собственно…

Ага, вычислил Момус, стало быть мальчишка вкурсе личных обстоятельств своего начальника – сразу понял, кто пожаловал.

– Чем, чем вы ее заманили? –простонал Момус. – Боже, Адди!!! – заорал он во всю глотку,озираясь. – Чем этот урод тебя прельстил?

От «урода» заморыш побагровел и набычился,пришлось на ходу менять тактику.

– Неужто ты поддалась этому порочномувзгляду и этим сладострастным губам! – завопил Момус, обращаясь кневидимой Адди. – Этому похотливому сатиру, этому «кавалеру хризантем»нужно только твое тело, а мне дорога твоя душа! Где ты?

Молокосос приосанился.

– Сударь, ваше превосходительство. Мне почистой случайности известны деликатные обстоятельства этой истории. Я вовсе неЭраст Петрович Фандорин, как вы, кажется, подумали. Его высокоблагородия здесьнет. И Ариадны Аркадьевны тоже. Так что вы совершенно напрасно…

– Как нет?! – упавшим голосомперебил Момус и обессиленно рухнул на стул. – А где она, моя кошечка?

Когда ответа не последовало, вскричал:

– Нет, не верю! Мне доподлинно известно,что она здесь!

Вихрем пронесся по дому, распахивая двери.Мимоходом подумал: славная квартирка, и обставлена со вкусом. В комнате стуалетным столиком, сплошь заставленным баночками и хрустальными флаконами,замер.

Всхлипнул:

– Боже, это ее шкатулка. И веер ее.

Закрыл руками лицо.

– А я все надеялся, все верил, что это нетак…

Следующий трюк посвящался японцу, сопевшему заспиной. Ему это должно было понравиться.

Момус вынул из ножен шпажонку и с искаженнымлицом процедил:

– Нет, лучше смерть. Такого позора я невынесу.

Прыщавый Тюльпанов ахнул от ужаса, затокамердинер взглянул на опозоренного мужа с нескрываемым уважением.