Читать книгу "Заклинатель дождя - Михаил Строганов"

На обратной стороне часовни, рядом с сохранившейся частью литой решетки, Иван заметил разбросанные обгоревшие кости. Подобрал обломанную березовую ветку, подошел к кострищу, пытаясь определить, кому принадлежали останки.

– Прошлое ворошишь? – за спиной раздался насмешливый голос Алешки.

Иван вздрогнул и неожиданно резко выкрикнул:

– Ты никак анатом, Балабан!

– Да не заморачивайся, Храмыч. Не пипловские косточки…

– Откуда тебе знать?!

– От верблюда! Я пацан, который нос по ветру держит!

– Тогда рассказывай.

– Да чего рассказывать. Школьные шаманы зажигают. Пляшут, кровью мажутся, свиными костями машут. Натарят на мясокомбинате всякого фуфла и прутся с него до упора, а после такого дэнса все групповухой перетрахаются. Полнейшая чума, да и только!

– Что за шаманы? – Храмов силился понять, на самом ли деле Балабанову известны бывающие здесь люди, или тот просто хвастает. – Ты знаешь кого из них?

– А то! – оскалился Алешка. – Да и ты знаешь. Только до сих пор врубиться не можешь. Тут же половина школы по колдовству Вуду улетела! Вот папуасами и рядятся, кишками вяжутся, а потом так фачатся, что у мертвяков кости – и те дыбом встают!

– Постой, и учителя?! Ну, а директор, Пыль? Он вон, какой дотошный, настоящий буквоед!

– Ну, Храмыч, ну ты наивняк! Да он первый среди них! – Алешка сплюнул и зло выругался. – Да здесь, в Немирове, уже много лет как все схвачено-зафигачено, все одной веревочкой повязаны. Непонятливым родакам объясняют, что это, мол, такая учебная тусня. В смысле дружба народов и освоение традиций порабощенных народов Карибского моря. И всем хорошо, полный оттяг! А особо любопытным можно и по фейсу. Так что непонятливых родаков у нас в Немирове нету!

Глава 8МЫСЛИ ИНАЧЕ

Сергей Олегович, одетый в старенький, но тщательно отглаженный серый костюм, еще гэдээровского производства, сокрушенно качал головой над шахматной доской:

– Как такое могло случиться! Это надо, продуть партию всего за восемнадцать ходов!

Иван остановился у порога и в замешательстве наблюдал, как Снегов говорит сам с собой:

– Извините, наверное, мне лучше зайти после…

– А, Ванюша! – Сергей Олегович поставил на стол белого слона и оторвался от шахматной доски. – Заходи, дорогой! На меня внимания не обращай. Тут, понимаешь, разразилась шахматная баталия века. Пожалуй, и почище – тысячелетия!

Иван присел за стол:

– Кто же выиграл?

– А никто! Черные белых, – учитель раздосадованно махнул рукой. – С самого утра прямо напасть какая-то приключилась! Бездарно потерял ферзя, по глупости – коня, и, наконец, пытаясь спасти короля, отдал слона. Но и это отсрочило мат всего на пять ходов. Настоящая катастрофа!

– Зачем же так расстраиваться, Сергей Олегович! – Иван коснулся плеча старика. – Вы сами у себя выиграли. Значит, были по-спортивному честны и объективны.

– О чем ты, Ванюша! Поражение – всегда поражение, как его не назови, – Снегов поднялся и достал из старого резного шкафа большую вазу с сахарным печеньем. – Чаю хочешь?

– Еще как!

Снегов вскипятил воду, разлил по стаканам заварку и, прищурясь, вопросительно посмотрел на Ивана:

– А ты, часом, в шахматы не играешь?

– Я? Нет, не играю, я с урока истории ковыляю…

– Зря, батенька. Шахматы очень рекомендую. – Снегов довольно точно передал ленинскую интонацию. – Архиинтересная и архиполезная штука!

– Примерно так, – прыснул со смеху Ваня. – Только урок мне впрок не пошел. В изложении нашей училкой исторических событий мне никак не удается отыскать смысла.

– Вы, сударь, никак озадачились поисками смыслов? – Сергей Олегович сделал нарочито заинтересованное лицо. – Неужто метафизикой увлеклись?

Иван сделал большой глоток чаю и улыбнулся совершенно по-детски:

– Честно говоря, забыл ваш блестящий урок…

– На то и урок, чтобы его повторить! – Снегов рассмеялся и подлил Ивану заварки. – Метафизика, Ванюша, есть способ видеть, чувствовать и понимать мир. В чем он состоит? Да в понимании того, что все вещи изменяются, обладая неизменными основами. Только как они изменятся, какими станут в конце концов, и не самоуничтожатся ли, став противоположностью своим основам? Вот основной вопрос и предмет метафизики. Кто стремится постичь процесс от начала до конца из любой его точки, тот и есть, Ванюша, метафизик!

– Прямо как в шахматной партии. – Иван взял со стола белого короля и поставил его на гору сахарного печенья. – В чем же, Сергей Олегович, метафизический смысл для проигравшегося государя?

Снегов вытащил печенье прямо из-под короля и снисходительно посмотрел на Ивана:

– Тут прежде надо само слово «шахматы» правильно понять. Сам-то как мыслишь?

– Спорт. Игра интеллектуальная. Ну, на крайний случай, развлечение для ума, – столкнувшись с ироничным взглядом учителя, Иван смутился. – Впрочем, как-то не приходилось задумываться. Шахматы и шахматы, все понятно и так.

Снегов покачал головой:

– «Царь умер!» – так окрестили древние персы жизненный путь каждого из нас, да и всего мироздания, зашифрованного в сложной и увлекательнейшей игре.

– Вот как?! – Иван ответил намеренно сдержанно. – Буду рад выслушать вашу версию шахмат.

– Да все очень просто! – Сергей Олегович провел пальцем по черным и белым клеткам шахматной доски. – Смотри: мир поделен на свет и тьму, состоит из добра и зла, правды и лжи. Клеточки поля – наше жизненное пространство. И против каждого нашего шага стоит на пути свой демон.

– Какой еще демон?

– Хорошо, выразимся точнее, – сказал Снегов, расставляя интонации, словно на уроке учитель. – Против светлой вселенной игру-интригу ведет другая сторона мира, темная. И хотя изначально они существуют на своих «полях», но сама жизнь вынуждает их сойтись в смертельной схватке.

– А фигуры, что означают они? – с нетерпением спросил Иван. – Друзей, близких?

– Отличный вопрос! Да ты пей чаек, остыл совсем!

Снегов прошелся по комнате, снова включил чайник. Мгновение, и вода весело зашумела, заклокотала, забурлила веселым ручьем.

– Нет, Ванечка, все фигуры – это ты сам. Пешки – дела и поступки, кони – воля или безволие, слоны – переживаемые тобой чувства, ладьи – физическая сила или немощь собственного тела, ферзь – изощренный или неразвитый ум.

Иван, подняв короля с горы сахарного печенья, возвратил его на свободную клетку шахматной доски:

– Сергей Олегович, а что означает фигура короля? Зачем только придумали такую слабую и немощную фигуру?