Читать книгу "Десять сигм - Пол Мелкоу"

Нет, не так.

Я всегда собиралась взять Габриэллу с собой. У инопланетян должны быть какие-то условия для детей: игровые площадки, школы и все такое. Подросткам нелегко приспосабливаться к смене обстановки — новые друзья, отсутствие солнца. Впрочем, дети никогда не унывают. Пока я училась в школе, мои родители переезжали семь раз.

Или я могу оставить ее с Ником. Но привыкать к жизни на корабле-матке лучше, чем жить с отцом. В последний раз, к примеру, Ник швырнул мне в лицо стакан с кока-колой. Что он будет делать с Габби? И вообще — он нас бросил. Ему нельзя доверять.

Я собрала две сумки: маленькую все время носила с собой, а большую оставила дома, в шкафу в коридоре. Меня устроила бы любая, но в той, что хранилась дома, лежали два комплекта одежды, зимний и летний. Пришельцы удивительно немногословны, когда речь заходит об их родной планете, и я понятия не имела, как одеваться.

В каждую сумку я упаковала несколько старых книг, подростковую фантастику Хайнлайна. Не знаю зачем — ведь больше всего времени, если не считать ток-шоу, инопланетяне проводили в библиотеках, копируя все книги для архивов корабля-матки. Наверное, мне эти книги не понадобятся — у них в заархивированном виде имеются все библиотеки Земли. Но я буду скучать по запаху переплетов и пожелтевшим страницам. Габриэлла это оценит.

Не подумайте, что я могу заставить ее хоть что-нибудь прочесть. У современных детей другие интересы. Хотя я сама до встречи с Ником могла весь день просидеть в кресле, уткнувшись носом в книгу.

День закончился без происшествий, то есть Сильвия не требовала от меня отчета за время, проведенное в мире грез.

Я умею работать — просто не люблю. Больше всего мне нравится дорога домой на автобусе из центра города. Ни обязанностей, ни клиентов, ни начальника, ни воплей дочери-подростка, которая не может найти трико.

Когда мы проезжали по мосту над Мононгахилой, я увидела экскурсионный корабль, зависший над Инклайном. Не самый большой — меньше, чем тот, в Вашингтоне, — но все же размером с небоскреб.

Может, сдержанность не лучшая тактика? А если так: сначала с трудом скрываемое удивление, потом нерешительность, затем полное согласие. «Корабль-матка? Ну, не знаю. Я достойна быть представителем своей расы? Неужели? Тогда, конечно, берите меня с собой! Я ваша!»

— Извините. — Я невинно улыбаюсь мужчине, которого случайно толкнула.

Черт. Кажется, путь между нерешительностью и полным согласием должен быть чуть длиннее.

Дома собака жует балетное трико Габриэллы и только после пинка понимает, что я не играю с ней в перетягивание каната.

— Габби! Габби! Спустись сюда! — кричу я наверх.

Она появляется на лестнице, уперев руки в бока и изобразив на лице презрение. Так и хочется съездить ей по физиономии, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку. Я размахиваю трико.

— Смотри, что жует Космо. — Ну?

— Оно дорогое. Разоришься каждый раз покупать новое.

— Я не хочу заниматься балетом, мать, — говорит Габриэлла. — Сэкономлю тебе кучу денег, если не буду туда ходить.

— Габби!

— Мама!

Я вздыхаю, и злость внезапно проходит, уступая место усталости.

— В твоем возрасте я была точно такой же.

— Только я не беременна, — отвечает она, и у меня вытягивается лицо.

— Марш к себе! — ору я.

Габриэлла исчезает за дверью своей комнаты. Остаток вечера мы не разговариваем.

Сегодня вечером на ток-шоу Л еттермана приглашен командир планетолета лабинтинян Ос-Морр-Шор. Многие утверждают, что для них все пришельцы на одно лицо. Я умею их различать. И все благодаря озарению, которое меня посетило. У лабинтинян еще более величественный вид, чем у других пришельцев — серебристые пряди в гриве, угадывающаяся под одеждой мощная мускулатура. Для расы, средний рост которой не превышает четырех футов, они выглядят весьма внушительно.

— Итак, до меня дошли слухи о возможности скрещивания людей и инопланетян.

Леттерман поворачивается к пришельцу, обнажив в улыбке редкие зубы; в его тоне сквозит намек. На мгновение мне становится неловко за лабинтинянин.

— Да. Наши расы могут скрещиваться.

— Тогда расскажите, откуда вы это знаете. Лабинтинянин наклоняет голову и невозмутимо произносит, глядя прямо в камеру:

— Знаю, можете мне поверить.

В студии повисает тишина, потом слышится женское хихиканье, за которым следуют раскаты смеха.

Леттерман вновь улыбается и взмахивает рукой, успокаивая зрителей.

— Подозреваю, что рост не имеет значения, а?

— Рост? Нет, — отвечает лабинтянин, и на его лице мелькает слабая улыбка. Или это не улыбка? Не знаю. — Значение имеет размер гривы. А такой нет ни у одного мужчины на вашей планете. — Он встает и поворачивается. Камера следует за ним, сначала нерешительно, затем быстрее. Инопланетянин демонстрирует гриву во всей ее красе — она закрывает спину и вьется кольцами у самых лодыжек. Зрители восхищенно аплодируют.

— Минуточку, лабби. Даже мне известно, что у инопланетян и людей не может быть общего потомства.

— Неверная постановка вопроса, — отвечает тот. — Ошибка кроется в термине «инопланетянин». Ваши писатели-фантасты давно догадались, что у нас общий предок.

— Должно быть, моя тетушка Виолетта.

— Это случилось чуть раньше: приблизительно семьсот тысяч лет назад. Исходным материалом служил генофонд другой пролетавшей мимо расы, тоже наших родственников, более дальних. С тех пор мы подверглись модификации и приобрели некоторые новые генетические признаки.

— А вы обсуждали это с Ватиканом?

— Ватикан представляет собой геополитическую организацию, которая, по всей видимости, не поймет, о чем я говорю.

Леттерман криво улыбается в камеру.

— Ха-ха. Дай инопланетянину волю… — встревает Пол.

— Итак, — продолжает Леттерман, — у представителя вашей расы и землянина могут быть дети. На кого они будут похожи?

— Женщина моего вида не сможет родить такого ребенка естественным образом. Голова не пройдет через родовые пути. Если ребенка извлечь хирургическим путем, трудностей не возникнет. Все особи женского пола, родившиеся в результате такого союза, будут бесплодными. Сперма метисов мужского пола жизнеспособна в отношении обеих рас.

— Это даже лучше, чем бисексуальность: целых две расы женщин.

Лабинтянин слабо улыбается, и тут звучит звуковой сигнал рекламной паузы. Достоинство пришельца непоколебимо. Зря я волновалась.

— Когда мы вернемся, вас ждет сюрприз — горячая десятка! «Десять заповедей: что делать утром после того, как вы вернулись из ночного клуба вместе с инопланетянином».