Читать книгу "Фигня - Александр Житинский"

– Пою, – мрачно ответил тот.

– И танцуешь? – подхватил шутку Максим.

– Нет, только пою, – не поддержал шутку Бранко.

– И много платят?

– За день – два франка.

– Не густо… – Максим оценивающе посмотрел на старика; в голову ему пришла идея. – Хочешь заработать франки и улететь в свою любимую Тирану? Хотя я лично посоветовал бы Гавану.

– Хочу, – сказал Бранко.

– Только учти, тебя там могут расстрелять.

– Пускай.

Максим вынул из кармана бумажку в сто франков, повертел перед носом старика.

– Это задаток. Выполнишь задание, получишь еще девятьсот франков.

– Какое задание? – Глаза Бранко загорелись.

– Вон за тем окном, – указал Максим вверх, – живут оппортунисты…

– Настоящие недобитки, – вставил слово Федор.

– Они опоганили великого вождя. Лимонка при тебе?

Старик с готовностью выхватил из кармана лимонку.

– Погоди, не так быстро. Федя, дай ему взрыватель.

Федор протянул старику взрыватель, объяснил:

– Вот здесь сточишь надфилем два миллиметра. Тогда сработает. Понял?

Бранко радостно кивал.

– Взорвешь этих, приходи за гонораром в кабаре «Донья Исидора» на Елисейских Полях, – сказал Максим.

– Только чтобы все надежно. Понял? – веско сказал Федор.

– Я потомственный взрывник! – гордо заявил Бранко. – Мой отец взрывал фашистские составы в отряде Тито. Потом взрывал Тито…

– Не слышал что-то, чтобы он его взорвал… – заметил Максим.

– Отца расстреляли, а мы с матерью бежали в Союз…

– Ладно. Свою автобиографию напишешь следователю, – остановил старика Максим. – И гуманнее, старичок, гуманнее! Постарайся, кроме этих, никого не угробить!

– Слушаюсь, гражданин начальник! – вытянулся в струнку Бранко.

Глава 16Специалист по Бадди Рестлингу

Настроение у Алексея Заблудского было приподнятое, несмотря на обескураживающий прием в посольстве. Денег дали по русским меркам невероятную сумму: почти миллион рублей. Во франках, разумеется. Как-нибудь разберемся с этим Бадди, думал Алексей. Не уроним чести России.

Подходя по адресу, указанному в посольстве, Заблудский испытал некоторое беспокойство. Он понял, что ему и впрямь предстоит что-то необычное. Здание представляло из себя стеклянный дворец, на фасаде которого развевались флаги. Алексей насчитал сто четырнадцать. Среди них – флаг России. Сознание того, что честь этого конкретного флага, в сущности, зависит от него одного, Алексея Заблудского, необыкновенно окрыляло.

Также на фасаде располагалась огромная афиша с изображением молодого человека в одних плавках с невероятным количеством выпирающих из всех частей тела мышц. Даже из тех, где их, по мнению Заблудского, быть не могло. «Бадди Рестлинг, – подумал Алексей. – Вот он какой. Может, он античный поэт? Или философ. На древнего грека похож».

Но Бадди Рестлинг был похож, скорее, на виноградную гроздь. Мускулы выпирали из него, как ягоды.

Алексей вошел внутрь. В фойе было людно. Самое интересное, что и здесь очень часто встречались люди, по комплекции схожие с Бадди Рестлингом. «Последователи», – решил Алексей и подумал, что это правильно. В человеке все должно быть прекрасно – и лицо, и одежда, и так далее – это он знал с детства, хотя у него самого прекрасными были лишь душа и мысли, а лицо и в особенности одежда – так себе.

Особенно поражали поклонницы Бадди Рестлинга – белокожие и темнокожие женщины с мускулами как у ломовых лошадей. Точнее, коней с яйцами, – так подумал Заблудский и застеснялся грубости этого сравнения.

Алексей ходил среди этих огромных фигур, как в лесу, стесняясь спросить. Наконец осмелился и поинтересовался поанглийски у величавого негра размерами с трех Отелло, где регистрация участников.

– Там, – ответил негр и показал пальцем, напоминающим копченую сардельку, на антресольный этаж холла.

Алексей поднялся туда и увидел длинный стол, за которым сидели девушки в униформе. Перед каждой стоял букетик флажков. Заблудский нашел букетик, в котором находился флажок России, и обратился к соответствующей девушке:

– Хау ду ю ду. Ай эм фром Раша. Май нэйм из Заблудский.

– Здравствуй, – с акцентом произнесла девушка по-русски. – Ты тренер, коуч? Менеджер?

Ему было приятно, что она сразу обратилась к нему на «ты». И мускулов на ней было немного, не больше, чем у Алексея.

– Я один. Элоун, – охотно объяснил он. – Участник. Партисипент.

Она порылась в списках, нашла фамилию Заблудского, после чего с нескрываемым интересом уставилась на Алексея.

– Ты участник форума боди-реслинга?

– Да, меня послали… Ознакомиться. От комитета по культуре.

– О’кей, – сказала она и принялась заполнять документы.

Алексей рассматривал сидящих неподалеку гигантов, тоже занимавшихся оформлением документов.

– Вот твоя карточка участника, намбер…

Намбер, то есть номер, был 77. Счастливый.

– Это программа. Здесь места тренировок. Можешь пойти посмотреть. – Она указала куда-то в сторону. – Конкурсный показ послезавтра.

– Показ чего? – удивился он.

– Тела. Боди.

– Чего? – пролепетал он.

– Мус-ку-ла-туры, – по складам произнесла она.

– Так у меня… Нет ее… – произнес он трагическим шепотом.

– Ай си. Я вижу. Покажешь что есть.

Алексей встал со стула и, как в бреду, направился к дверям, указанным девушкой. Там был прекрасно оборудованный тренажерный зал, где атлеты качали мышцы с неукоснительностью автоматов. Алексей застыл в дверях, наблюдая великолепную и пугающую картину блестящих тел, состоящих из узлов мышц. Он знал, что ни одной такой мышцы у него нет. И таких горделивых поз, какие принимали атлеты, ему никогда не освоить.

Так вот он каков, Бадди Рестлинг! Античный философ, мать его за ногу!

У Алексея был вид человека, пережившего жестокий удар судьбы. Одна из участниц, на голову выше Алексея, проходя мимо, улыбнулась и шлепнула Алексея по заднице. Мол, не робей, мужик.

От этого шлепка Заблудский вылетел из зала, как пушинка, и тихо-тихо, бочком покинул место форума. Уходя, оглянулся на флаг России, который гордо развевался на ветру.

Естественно, последующие три часа Заблудский надирался в каком-то дешевом ресторанчике, придумывая ослепительную месть своему начальству, комитету по культуре и отделу виз и регистрации. Пил он кальвадос, как герои Ремарка.

Когда он вышел из ресторанчика, было уже темно. Над Сеной горели огоньки домов, теплый вечер спустился на Париж, пели шансонье. Алексей размяк, тоже мурлыкал что-то. Ему стало все по фигу, а когда все по фигу – лучше не надо.