Читать книгу "Королевская кровь - Рона Шерон"

План герцога отличался простотой и эффективностью. Пожалуй, Анну придется слегка подтолкнуть в нужном направлении. Но кто этот светловолосый юноша? Для кого он шпионил за заговорщиками? Он видел ее. Отныне ее жизнь в его руках. Впрочем, верно и обратное.

— Своевольная Рене, королевская шлюха Франции, — произнес у нее за спиной мужской голос. — Держу пари, что через пару недель новая фрейлина королевы станет заезженной кобылкой в королевской спальне.

Слухи достигли побережья Англии раньше ее самой и, в полном соответствии со старой пословицей, набирали силу и ширились, как круги на воде. Ее считали дикой штучкой и своенравной шлюхой, не забывая прикидывать стоимость ее приданого в золоте и земельных владениях. Мужчины тайком пожирали ее глазами. Женщины улыбались ей в лицо и плевали вслед. Королева Екатерина приняла ее со сдержанной опаской. Король Генрих продемонстрировал ей равнодушное гостеприимство: он взвесил ее на весах своего мужского интереса и решил оставить в покое. Что, кстати, вполне устраивало принцессу. У нее не было ни малейшего желания связываться с еще одним королем. Единственный человек, которому она могла хотя бы отчасти довериться, прибывает сегодня — ее ближайшая подруга, леди Мэри, новоиспеченная герцогиня Саффолк.

Рене остановилась у залы дозорной службы, которую местные остряки называли «сторожкой». Сэр Генри Марни, вице–управляющий двором короля и капитан гвардии, как раз беседовал с дежурным офицером.

Принцесса осторожно заглянула в залу. Король Генрих, окруженный толпой подхалимов и льстецов, перебрасывался шуточками с придворными кавалерами, принимая провинциальных рыцарей, прибывших на торжества. Время от времени его величество утолял жажду вином, закусывая экзотическими фруктами со стоящего под рукой блюда. Рене заприметила парочку духовных лиц в ярко–красных одеждах. Сразу два кардинала? Одним из них, несомненно, был верховный лорд–канцлер, его высокопреосвященство кардинал Уолси. А вот кто же второй? Кардинал Кампеджио? Неужели он все еще в Лондоне?

Его превосходительство посол Франции монсеньор Пьер–Франсуа маркиз де Руже о чем–то мирно беседовал с престарелым герцогом Норфолком, которому уже давно перевалило за семьдесят, сыном его светлости графом Сурреем и сэром Уолтером Деверо из свиты герцога. Пока она рассматривала эту компанию, читая по губам маркиза, о чем идет речь, мимо нее к королю устремился герцог Бэкингем в сопровождении нескольких благородных дворян, бряцающих оружием. Явно в пику Уолси герцог предпочел ярко–красный камзол, расшитый золотом, и на груди у него лежали тяжелые золотые цепи, свидетельствующие об его происхождении, родословной и занимаемых должностях. Рене наблюдала, как головы окружающих синхронно поворачиваются вслед Бэкингему, мужчины приветствуют герцога, а король недовольно хмурится. Бэкингем отвесил Генриху преувеличенно вежливый поклон и завел разговор со своей будущей жертвой. Неужели он уже воображает себя сидящим на троне?

Рене, подавив совершенно неуместную сейчас насмешливую улыбку, остановила пробегавшего мимо шустрого пажа, державшего на вытянутых руках очередное блюдо с фруктами.

— Постой, мальчик.

Он покосился на принцессу, и глаза его вспыхнули.

— Миледи…

Этого молодчика, сына одного из офицеров стражи, она готовила к тому, чтобы он стал ее глазами и ушами при дворе. Она жестом предложила ему отойти в сторонку и прошептала:

— Видишь, вон там французский посол стоит рядом с его милостью Норфолком? Скажи ему, что я хочу поговорить с ним наедине.

— Конечно, миледи. Одну минуту. Но… — Он опустил глаза, и его щеки, еще покрытые легким пушком, залила жаркая краска. — Нэн, моя девушка, пообещала дружить со мной, если я подарю ей шелковый шарф.

Улыбаясь, Рене выудила из ниоткуда золотую монету.

— Своди Нэн в какую–нибудь чистую харчевню в городе, угости ее пирожными с медом, купи ей сахарного петушка и букетик цветов. А на обратном пути, я уверена, ты заслужишь настоящий поцелуй. — Поскольку руки юноши были заняты тяжелым серебряным блюдом, украшенным чеканкой, на котором грудой лежали яблоки, груши, чернослив, вишни, сливы, абрикосы, клубника и апельсины, привезенные ею в дар их величествам из Франции, Рене сунула монету в рукав его камзола и подмигнула. — Воnnе сhance![19]

Мальчик просиял.

— Благодарю вас, миледи! — Он шагнул было к дверям, но потом остановился, перехватил блюдо поудобнее и бросил ей чудесную спелую сливу под одобрительными смеющимися взглядами часовых.

И тут принцесса увидела его — светловолосого незнакомца из подвала, — пробирающегося через переполненную соискателями галерею в надежде получить доступ в приемную короля. Он возвышался над всеми на целую голову, золотоволосый красавец, настоящий скандинав с бронзовой от загара кожей! На лице с правильными чертами выделялись бирюзовые глаза, которые внимательно смотрели по сторонам, ничего не упуская. Его львиная грива, по–старомодному длинная, ниспадала до плеч, покрытых шитым золотом воротником. Наряд его был строгим, безукоризненным и очень дорогим. Шестое чувство подсказало принцессе, что молодой человек чужой здесь. Но кто же он такой?

И тут он заметил ее, и взгляд его обжег девушку как огнем. Молодой человек тут же сменил курс и направился к ней.

Между ними встал маркиз Руже.

— Вы хотели меня видеть?

— Где мы можем переговорить без помехи? — Принцесса опустила сливу в ридикюль.

— В кабинете у часовни. — Руже взял ее под локоть и повел прочь.

Игриво покачивая бедрами, Рене зашагала рядом с маркизом, а потом оглянулась. Незнакомец остановился у дверей караульного помещения, глядя ей вслед. Улыбнувшись ей, он слегка наклонил голову в знак приветствия.

«Мы непременно побеседуем, причем очень скоро», — решила принцесса, чувствуя, как в животе у нее образовалась щекочущая пустота.

Руже сопроводил ее в кабинет, примыкающий к королевской часовне. По щелчку пальцев маркиза священник, стоявший у придела в ожидании желающих исповедоваться грешников, бесшумно удалился. Маркиз аккуратно притворил за собой дверь и прислонился к ней спиной.

Итак, Рене безраздельно завладела его вниманием. Одна из причин, по которой она выбрала Руже в качестве сопровождающего, заключалась в том, что он свободно изъяснялся на бретонском диалекте французского, который за пределами графства понимали очень немногие. Сейчас для принцессы не было важнее задачи, чем сохранить в тайне все, что она имела ему сказать.

— Кто этот второй кардинал, с седой бородой?

Маркиз с вызовом скрестил руки на груди.

— Кардинал Лоренцо Кампеджио. У вас есть еще вопросы?

Рене взглянула прямо в темные глаза Руже. Маркиз Пьер–Франсуа де Руже был мужчиной сорока с небольшим лет, среднего роста и телосложения, с черными как вороново крыло волосами и сединой на висках. Маркиз считался весьма привлекательным мужчиной. Будучи вдовцом, он пользовался неизменной популярностью у дам при дворе французского короля, особенно у вдовушек, мечтающих обзавестись вторым мужем. Маркиз считался неплохим военачальником и искусным царедворцем, обладал обширными земельными владениями и неизменно руководствовался исключительно личными интересами. Он обожал охоту, содержал нескольких любовниц, жил в роскоши, что полагал вполне естественным. Ирония судьбы заключалась в том, что короли не любили его, и это изрядно раздражало маркиза. Обладая несомненным нюхом на опасность и талантом выживать в самых невероятных эскападах, Руже все–таки оставался предсказуемым и заурядным существом, поскольку чрезмерные амбиции мешали ему воспользоваться острым умом к своей вящей выгоде.