Читать книгу "Талисман мага - Камли Брайт"

Даже для слуги Нечистого — для каковых румянец никогда нормой не считался — С'дино выглядел чересчур бледным, однако он уже не походил на труп, как вчера, а когда разглядел, кто именно к нему пожаловал, его глаза на мгновение стали словно ярче и бывший адепт сделал попытку приподняться.

— Побереги силы, — остановил Ральф. — И не надо ничего говорить, — добавил он, присаживаясь напротив.

Несколько минут они молча рассматривали друг друга, затем разведчик почувствовал, что его сознания, как и тогда, ночью, коснулся мысленный зонд спасенного.

— Я же сказал: побереги силы, — повторил Ральф.

С'дино попытался улыбнуться.

— Я вспомнил… — Голос его звучал едва слышно: похоже, это стоило немалых усилий.

— Вспомнил что?

— Муравь…

— Муравьи? — по инерции переспросил разведчик и тут же сообразил, в чем дело: — Так это, значит, ты? Ты внушил нам, что мы видим муравьев?

Его собеседник кивнул.

— Один или были помощники?

С'дино опустил веки — даже такой короткий разговор его явно утомил. Что ж, не удивительно: больше недели считать себя похороненным заживо — в абсолютной темноте и сырости… Затем мысли разведчика (пока больной собирался с силами) вернулись к «муравьям». Сказать, что он восхитился мастерством создавших эту иллюзию — все равно, что не сказать ничего. О таком Ральф мог только мечтать: ведь и Риу, и Тэн, и он сам не только видели живой «ковер» из копошившихся, надвигавшихся со всех сторон насекомых, но и слышали их. Слышали, как шуршат сухие листья, попираемые миллиардами крохотных лапок… — все абсолютно натурально; в том числе и страх — а иначе кто бы решился проползти с десяток миль под землей через лаз чуть больше ярда шириной? Вот уж где могло засыпать землей в любой момент…

Наверно, Ральф слишком увлекся, потому что уже почти услышал этот характерный звук — звук осыпавшейся земли: сначала едва различимый шорох, затем…

Разведчик поднял голову… Причудливо изгибавшаяся трещина в потолке медленно расходилась, и через образовавшуюся щель с тихим, но угрожающим шуршанием осыпались мелкие — пока! — камешки и комочки земли…

Вряд ли на осознание увиденного Ральфу потребовалось больше нескольких секунд — скорее, время, как это часто бывает в подобных ситуациях, растянулось, и несколько секунд в восприятии разведчика превратились в минуты. А потом он услышал… смешок.

— Поверил… — На лбу «умирающего» выступил пот, но черные глаза блеснули подозрительно ярко.

Иллюзия? Никакой трещины, естественно, не было; не сыпались и камешки. Сколько ж на это надо сил? Разведчик придирчиво рассматривал бывшего адепта Нечистого.

— Ты спрашивал… про… помощников… — Нет, говорил он и вправду с трудом.

Ральф, который уже было вскочил, медленно опустился на место.

«Ну и видок, должно быть, у меня…»

— А ты опасный человек.

— Был.

— Ничего себе «был»! Как ты это делаешь? — И Ральф помимо своей воли снова посмотрел вверх.

В создании иллюзий у него никогда не получались детали, поэтому приходилось прямо на зрительные образы накладывать подходящие эмоции — по существу программировать, навязывать «жертве» нужную реакцию.

Получалось громоздко и ненадежно: на животных, если их надо было, например, напугать, это еще производило впечатление, а вот что касалось людей, то ввести в заблуждение их удавалось всего лишь на пару минут. С'дино же делал наоборот: сотворял настолько приближенную к реальности «картинку», что «жертва» не могла не купиться и выдавала абсолютно естественную реакцию. Как у него это получалось: был ли это врожденный талант или С'дино просто владел каким-то секретом — одному Богу известно.

Вот о чем бы разведчик действительно хотел поговорить.

— Как ты… меня… нашел?

Естественно, его сейчас волновало совсем другое.

— Ну, скажем, мне приснился сон.

С'дино поспешил прикрыть глаза. Однако Ральф, который, наконец, оставил в покое потолок, успел заметить, сколь сильное впечатление произвели на собеседника его слова. Можно было не сомневаться: бывший адепт воспринял свое спасение как знак Свыше… Впрочем, после всего пережитого удивляться такой реакции не приходилось. К тому же, что вредного, если человек, около двадцати лет прослуживший Нечистому, вдруг искренне раскаялся и решил, будто сам Господь предоставил ему возможность искупить совершенное зло?

А уж в том, что брат-отщепенец на самом деле этого хотел, Ральф не сомневался. И не только не сомневался, а даже собирался предложить ему себя испытать — в роли наставника «серебряных братьев», например. Почему бы нет? И силы, и убежденности в том, что служение Нечистому — заблуждение — у него теперь было хоть отбавляй; да и сам С'дино являлся потрясающим примером чудесного спасения и преображения.

— Мне нужна твоя помощь.

Казалось, С'дино обрадовался.

«Так и есть: прямо рвется в бой…»

Впрочем, когда разведчик объяснил, чего он хочет, бывший адепт заметно погрустнел.

— Ничего не получится… Ральф.

— Почему?

— Потому что… — С'дино замялся.

— Думаешь, они не поверят, будто ты изменился?

С'дино, который на протяжении всего разговора то демонстративно, подчеркивая свою слабость, опускал веки, то якобы разглядывал что-то в углу — лишь бы не встречаться с глазами разведчика, — сейчас посмотрел прямо на него.

«Что именно ты обо мне знаешь?» — как бы спрашивал этот взгляд. Было в нем, правда, еще и такое, от чего Ральфу сразу стало не по себе, но он сделал вид, будто ничего не заметил.

— Все, — вслух сказал разведчик. — Я знаю все. У тебя нет другого выхода… С'дино.

— Нет другого выхода? Ты мне угрожаешь? Ну, и что ты со мной сделаешь? — И без того тонкие губы его растянулись, превратившись в совсем уже заметную линию, по всей видимости, означавшую улыбку. — Отправишь назад?

— Зачем? — Ральф сделал над собой усилие. — Все гораздо проще: я попрошу сделать это для меня… Всего лишь попрошу…

Глаза С'дино снова поспешили укрыться под ресницами, затем осторожно, точно взбираясь вверх по идеально отполированной поверхности, медленно, по дюйму, заскользили по телу разведчика — руки, плечи, шея, губы, глаза…

Бывший адепт знал, что взгляд способен выразить гораздо больше, чем речь, больше, чем мысли, и все же этого было так мало — хотелось еще и сказать. Хотя бы сказать… Но говорить было нельзя. Нельзя, потому что сидящий напротив человек был другим. Понимал — но был другим…

— Хорошо… я сделаю это… для тебя… Ральф… — С'дино вложил в свой ответ все, что чувствовал — гораздо больше, чем означали сами по себе произнесенные им слова. И сидящий напротив понял — его взгляд сразу стал напряженным, — однако Милосердный Господь послал человека, который умел сочувствовать и который не рассердился.