Читать книгу ""Гроза" в зените - Антон Первушин"

Они, бывало, целовались ― жарко, длинно и как любовники, но дальше дело почему-то не заходило. Когда Мэл, теряя голову от страсти, начинал наседать, Наоми каждый раз говорила, что она не против развития отношений, но хочет не так, не в общаге, где все про всех знают и судачат, а по-другому. Скворешников начал уже задумываться о том, что, наверное, выбрал неправильную линию поведения и не нравится на самом деле Наоми, а встречается она с ним чисто по инерции и чтобы было с кем гулять и в на вечерние киносеансы ходить.

Но вот однажды, под вечер в пятницу, Наоми пришла в комнату, которую Мэл делил с Ивом Молчановым, продемонстрировала большой ключ и сказала: «Собирайся! Едем в Выборг!» Скворешников всё сразу понял, сердце его затрепетало от ощущения близкого блаженного счастья. Он наспех собрался, побросав в рюкзак необходимые в походе вещи. А надел зачем-то казенную форму, начистил ботинки. Наоми ждала у корпуса, облаченная в армейскую куртку, штаны и сапоги. Она скептически осмотрела Скворешников, но ничего не сказала. Вместе они спустились в метро.

До Выборга добрались без проблем, но там выяснилось, что придется еще километров пять идти по сопкам через лес. Снег за городом еще не стаял, громоздился белыми айсбергами под елками. На лесной тропинке, по которой Наоми вела Скворешникова, попадались глубокие лужи. Мэл быстро промочил ботинки, вымазался в грязи и старой хвое, оценив при сравнении все выгоды армейского комплекта одежды, в котором щеголяла Наоми, ― но не роптал, потому что впереди ждала награда.

Наконец показался старый деревянный дом ― настоящая усадьба вроде тех, которые до сих пор ставили себе на берегах Оки зажиточные калужские обыватели. Дом не производил впечатления жилого, зарос со всех сторон подступившим подлеском, но висячий замок легко открылся ключом Наоми, а внутри оказалось вполне чисто и уютно.

Казалось, девушка была здесь не в первый раз. С веранды она сразу свернула в кладовку, откуда принесла свечи, зажгла их и провела стучащего зубами Мэла в светлицу. Выяснилось, что в доме складирован и полноценный запас дров, что воодушевило Скворешникова ― уж с печью-то он легко справится. И он действительно справился, и вскоре в воздухе поплыл теплый дымок, остро запахло смолой. Можно было перевести дух, снять с себя куртку, сбросить ботинки.

Наоми хлопотала у накрытого клеенкой стола, достала из своей сумки хлеб, колбасу, пузатую бутылку темного стекла. Скворешников не мог больше ждать ― он подошел и обнял ее со спины, положил ладони на груди. Получилось немного грубовато, но он услышал, как она прерывисто задышала, и почувствовал, как часто бьется ее сердце.

«Сейчас, сейчас, ― прошептала она, в ее голосе вдруг прорезался легкий акцент, ― еще чуть-чуть, мой милый».

Наоми выскользнула из его объятий и по скрипучей половице с горящей свечой в руке направилась в соседнюю комнату. Там обнаружилась огромная, застеленная ватным одеялом кровать. Наоми поставила свечку на тумбочку рядом с кроватью и начала раздеваться: куртка, брюки, свитер, белье ― всё полетело на пол. Через минуту она стояла перед Мэлом совершенно обнаженная. Светящаяся кожа, маленькие груди с торчащими сосками, тонкая талия, идеальный изгиб бедер, маленькие ступни, аккуратный треугольник волос на лобке. Наоми была прекрасна.

Скворешников шагнул к ней, прямо на ходу пытаясь расстегнуть штаны, но запутался в пуговицах. Наоми потянулась и помогла ему. Ее рука нежно скользнула ему в трусы, обхватила напряженный пенис. Задыхаясь от желания, Мэл испугался, что всё может прямо сейчас закончиться конфузом. Но девушка убрала руку и довела раздевание до конца. Со стоном они упали на кровать. Наоми обхватила Мэла ногами, направляя, и он резко вошел в нее, содрогаясь от скопившегося вожделения, и всё-таки почти сразу кончил.

Скворешников тоскливо ожидал, что Наоми расстроится или рассердится, но вместо этого она начала яростно целовать его, ласкать ему спину, и вскоре он почувствовал, что снова готов к бою. И на этот раз у Мэла всё получилось замечательно.

Потом они встали и, смеясь заливисто, словно дети, перебрасываясь шуточками, перешли к столу. Мэл открыл бутылку, в которой оказалась терпкая настойка, разлил по стаканам, они чокнулись, выпили, перемигнулись и быстро вернулись на кровать.

Они любили друг друга до утра, и, казалось, никогда не насытятся. Они познавали друг друга, исследуя свободные от одежды тела на ощупь, отмечая родинки и впадинки, запоминая и наслаждаясь этим запоминанием. Они меняли позы, осваивая древнейший интимный опыт человечества и радуясь, когда удавалось достигнуть еще большего удовольствия, хотя куда же больше? Мэл целовал Наоми, ласкал языком грудь и живот, спускаясь ниже, к бедрам, впитывая запах женского тела и поражаясь собственной смелости. И Наоми не стала откладывать предложенную игру, изогнулась кошкой, взяла опавший пенис губами, вызвав в молодом человеке сначала сладчайшую истому, а затем ― новую волну желания.

Всё же усталость взяла свое, и они уснули, обнявшись, под уютное умиротворяющее потрескивание горящих дров в печи.

Выходные дни под Выборгом пролетели незаметно. Пришлось, конечно, и хлопотать по дому, носить и греть воду, стирать и сушить постельное белье – Мэл еще с усмешкой подумал, что они впервые ведут совместное хозяйство с Наоми, как всамделишная семья. Но основное время занимала любовь.

В эти и последующие дни Скворешников совсем не думал о полетах в космос и о проекте пушки-снаряда, а «левую» калужскую тетрадку, в которую по привычке записывал свои фантастические идеи, а теперь и расчеты, забросил далеко на полку к старым конспектам. Его магнитом тянуло к Наоми, он больше не мог терпеть разлук, ему хотелось видеть ее постоянно, касаться ее рук и волос, слышать ее голос, узнавать ее мнение по поводу любых мелочей. Можно сказать, он потерял голову.

К идее космического полета он вернулся в мае, когда Наоми придумала познакомить его со своей компанией. Оказывается, у нее есть компания! И эти молодые ребята совсем не считали Наоми, подобно однокурсникам Мэла, какой-то нелепой или чужой. Наоборот, они всегда были рады ее видеть одну или в сопровождении кавалера.

Собиралась компания по четвергам в пристройке студенческого клуба. Читали стихи, пели песни под гитару, обменивались записями аккордов, редкими книгами и пластинками. В основном туда ходили представители элиты Политеха – слушатели факультета атомной энергетики и промышленности. Они знали себе цену, держались с новенькими подчеркнуто сдержанно и поначалу показались Мэлу хлыщами и пижонами. Но потом он присмотрелся – ведь с ними общалась Наоми, а ему теперь было интересно всё, что интересно ей, – и убедился, что на самом деле атомщики – вполне свойские парни, просто более начитанные и знающие, чем большинство его будущих коллег.

Разумеется, обсуждались и планы на будущее. Атомщики очень гордились тем, что точно знают, где им предстоит работать после окончания вуза, и не скрывали этого. В Калище под Ленинградом уже пятнадцать лет работала атомная станция, снабжавшая город дешевой энергией, но столица продолжала расти, энергии ей требовалось всё больше, и правительство решило построить еще несколько блоков с реакторами, для обслуживания которых и готовили новых специалистов.