Читать книгу "Приятные воспоминания - Джун Девито"

— Было бы чудесно… — с облегчением ответил Виктор. Больше всего ему не хотелось, чтобы его приняли за городского сумасшедшего.

— Кстати, как вас зовут? — полюбопытствовала старушка и тут же получила ответ, который порядочно ее удивил.

— Виктор. Виктор Беллвуд…

С мисс Джесс ему просто повезло — она не только подсказала ему пару рецептов и довела его до магазинчика, торговавшего свежим мясом и овощами, но и любезно помогла выбрать продукты, которые Виктор купил благодаря записке, оставленной Дин: в ней она просила продавца записать купленные товары на ее счет. Надо сказать, из-за этой записки и подозрительного взгляда, который бросили на Виктора продавщица и несколько покупателей, его настроение несколько испортилось. Но разговорчивой мисс Джесс удалось быстро его поднять. К счастью, она мало расспрашивала Виктора — все больше давала советы по хозяйству.

— Если вам понадобится моя помощь, не нужно стесняться — зовите меня, — сказала она Виктору напоследок. — Тем более я соседка миссис Беллвуд и часто сижу с ее ребятишками.

Разделавшись с рыбным филе, которое ожидала участь быть запеченным в фольге, Виктор чувствовал себя почти героем сегодняшнего вечера. Да, он не справился с уборкой дома, но зато приготовит божественный ужин, такой потрясающий, что его женушке придется прикусить свой ехидный язычок.

Кроме рыбы, Виктор намеревался сделать вкуснейший салат, который мисс Джесс величала, кажется, «Королевой моря». «Королева» готовилась из консервированного тунца, маленьких помидорчиков «черри», листьев салата и тертого сыра.

Виктор быстро разобрался с листьями салата и помидорами, которые мисс Джесс наказала ему разрезать на четыре части, но тертый сыр и консервированный тунец поставили его в тупик. Во-первых, поиски терки отняли у него немало времени, а во-вторых, Виктор едва не стер себе пальцы, пока расправлялся с небольшим кусочком сыра «пармезан». В-третьих… В-третьих, Виктор довольно туманно представлял себе, как открываются консервные банки. Покрутив банку в руках, он не обнаружил на ней никаких приспособлений для того, чтобы открыть ее без помощи ножа. Отыскав консервный нож, Виктор долго пытался всадить его в банку, а когда наконец нож вошел туда, куда ему полагалось, он крутанул его так, что порезал себе палец.

Еще минут двадцать отнял поиск чего-то, хотя бы отдаленно напоминавшего бинт. Увы, Виктору пришлось довольствоваться использованным носовым платком, который он намотал на палец, с трудом перебарывая подступавшую к горлу тошноту.

Когда же тунец был открыт, Виктор с ужасом вспомнил, что Мэг и Дэниел уже полчаса дожидаются его у ворот школы. Скоро-наскоро натянув пиджак и совершенно забыв про зонтик, он помчался к школе, мысленно проклиная жену, воспитавшую таких несамостоятельных детей.

У ворот школы Виктора ожидало огромное разочарование: никто и не думал его дожидаться. Наверное, дети решили, что он не придет за ними и сами пошли домой. Но тогда зачем он вообще тащился в школу?

Виктора терзали сомнения: отправиться домой или все-таки попытаться найти Мэган и Дэна. Вдруг они решили погулять на школьном дворе? Виктор обошел весь школьный двор и совсем упал духом, когда какая-то дама лет сорока участливо поинтересовалась у него, кого он разыскивает. Но стоило даме услышать имена детей в сочетании с фамилией, вся ее участливость куда-то улетучилась и она довольно резко поинтересовалась у Виктора, кто он такой и не знает ли, когда в школу удосужится заглянуть сама Диана Беллвуд.

Позже Виктор ужасно раскаивался в том, что признал себя отцом этих бесенят, потому что на его голову тут же посыпались если не проклятия, то слова, очень близкие к ним по духу. Выслушав несколько историй о поведении своих отпрысков в школе, он почувствовал себя подавленным. На вопрос учительницы о том, когда он успел вернуться в семью, Виктор не нашел ничего лучшего, как ответить, что вчера утром. Далее последовала высокопарная тирада о безответственности современных родителей, но Виктору пришлось ее прервать, потому что он вспомнил о включенной духовке, в которой уже почти два часа запекалась злосчастная рыба в фольге…

Когда он, запыхавшийся от беготни и волнения, ворвался в дом, Мэган и Дэн уже распахнули окна, чтобы выветрить ужасный запах горелой рыбы, которая должна была стать коронным блюдом сегодняшнего вечера, а вместо этого стала символом полного Викторова провала.

Но все было бы не так отвратительно и печально, если бы именно в это время домой не вернулась его жена…

— Черт! Что за вонь?! — прямо с порога выругалась рыжеволосая гарпия, которую у Виктора в тот миг язык не повернулся бы назвать женой. — Мэган! Дэн! Вы что тут устроили?! А ты куда смотрел?!

Виктор готов был провалиться сквозь землю, лишь бы не быть испепеленным этим разящим сильнее молний голубым огнем. Дети, которые не щадя своих рук и одежды помогали ему выуживать из духовки рыбу, сгоревшую прямо в фольге, испуганно молчали. Да и что они могли сказать?

— Они не виноваты, — набравшись храбрости, заявил Виктор. — Это я спалил ужин. Я не встретил их из школы. Я не убрался в доме и не постирал белье, потому что не помню, как пользоваться стиральной машиной. Можешь убить меня, если считаешь, что поводов достаточно. Поверь, я не обижусь: пение ангелов куда приятнее, чем твои вопли.

— Только не ной, ладно, — немного смягчившись, произнесла рыжеволосая гарпия и стащила с себя свои безобразные ботинки. — Я так устала, что еле на ногах стою… Это, конечно, паршиво, что ужина нет, но если ты пороешься в холодильнике, то наверняка найдешь ветчину и пару банок фасоли.

— Ф-фу, фасоль, — поморщилась Мэган. — Дэн опять будет всю ночь играть в скунса.

— Можно подумать, ты не будешь, — хмыкнул Дэн, но Дин посмотрела на детей таким взглядом, что оба снова замолчали.

Виктор уныло поплелся на кухню и, собрав остатки сил, моральных и физических, заправил оставленную без внимания «Королеву моря», нарезал ветчину и, даже не повредив свои пальцы, открыл две банки с фасолью. Мисс Джесс говорила, что некрасиво ставить на стол консервные банки, поэтому Виктор переложил фасоль в блюдце.

Несколько таких блюдец он уже расколотил с утра, когда перемывал посуду, которую Дин бережно копила, по всей видимости, дожидаясь его приезда. Но о разбитых блюдцах Виктор решил промолчать, дабы не будить в супруге того рыжего зверя, который наводил страх и ужас даже на ее собственных детей.

Однако, когда Дин вошла на кухню, Виктор заметил, что свирепое выражение на ее лице сменилось если не радостью, то по крайней мере чем-то похожим на удовлетворение. Пронзительно-голубой взгляд стал мягче, а губы, подобранные и плотно сжатые, распустились как бутон, обрызганный каплями дождя.

Запах горелой рыбы, конечно, портил впечатление, поэтому Виктор взял на себя смелость предложить поужинать в гостиной.

— Я не против, — с неожиданной покорностью согласилась Дин, и он увидел, как ее глаза жадно пожирают «Королеву моря», скромно стоящую в окружении фасоли и ветчины.