Читать книгу "Футарк. Первый атт - Анна Орлова"

— Н-нет, благодарю, — решительно отказался я. — Я по другому вопросу.

— Желаете сделать заказ? — чуть умерил силу голоса художник.

— Нет-нет, речь не об этом, мистер… э-э-э…

— Просто Питер! — отмахнулся он и чуть отступил, разглядывая меня с восторгом ребенка. Я заподозрил, что скоро моя разноглазая физиономия может появиться на холсте, а мне этого вовсе не хотелось. — А вы?..

— Сирил, — зачем-то назвался я именем кузена. Наверно, просто хотел отомстить ему за все неприятности, которые он мне доставлял.

— Итак, Сирил, с чем пожаловали?

— Видите ли… — заговорил я, смущаясь. — Когда-то в детстве меня пытались обучить живописи, но из этого ничего не вышло. Теперь-то я понимаю, в чем дело: уже тогда моя натура стремилась к свободе, к самовыражению, а меня заставляли рисовать гипсовые кубы и унылейшие натюрморты! И вот я узнаю о направлении «наив»… Я перечел все, что сумел найти, а ваша сегодняшняя лекция просто перевернула… все мои представления о живописи!

— Ни слова больше! — воскликнул Питер и хлопнул меня по спине. Я с тревогой подумал, не отбил ли он мне легкие. — Я понял! Вы один из нас! Я сразу подумал, когда вас увидел: «О-о, этот парень свой, хоть и выглядит как лондонский денди!»

— Я очень… словом… я боюсь, в моем возрасте уже поздно что-либо менять, — печально вздохнул я. — Вот если бы кто-то согласился поработать со мной, поставить, так сказать, руку… ну, разумеется, потраченное время будет вознаграждено со всей возможной щедростью!

— Вы явились по адресу! — заявил Питер, и глаза его вспыхнули. Ну еще бы, на материалы, плату за жилье, на наем натурщиц, а еще на гулянки, должно быть, уходит прорва денег, а вряд ли ученики выстраиваются в очередь к этому домишке! Особенно денежные ученики. — Сирил, друг мой, вы даже не представляете, как вам повезло! Вы, должно быть, вообще везунчик, а?

И он игриво ткнул меня пальцем под ребра.

— Н-ну… возможно, — осторожно сказал я. — То есть вы хотите сказать, что не откажетесь позаниматься со мною?

— Ну разумеется! — взревел он. Кажется, говорить тихо он не умел вовсе. — В искусстве, милый Сирил, важна не только техника, что бы там ни говорили академисты! Куда важнее состояние духа! Внутренняя раскрепощенность! Вот с чем вам придется поработать в первую очередь — я ведь вижу, как вы зажаты! Зажаты, а?

— Есть немного, — согласился я.

— Во-от! — воздел он толстый палец. — Ну да ничего, это быстро проходит… Прямо сейчас и начнем!

— Что начнем? — не понял я и на всякий случай начал отступать к двери.

— Работать, дорогой Сирил, работать над собой! Ну а заодно я посмотрю, на что вы способны и в каком направлении вам двигаться дальше… Давайте, снимайте пальто! И пиджак снимайте! Повесьте вон там на гвоздь да засучите рукава… Сейчас я вам найду мольберт… Да куда Джо его задвинул?! А, вот он! Это мой друг, — пояснил он, мечась по студии. — Он уехал ненадолго по делам. Не беспокойтесь, у нас с ним, считай, все общее, и он не обидится, если мы воспользуемся его вещами…

«И куда же уехал художник, не взяв с собой ничего из своего хозяйства? — подумал я, но спрашивать не стал. Мне было интересно, что дальше. — Ведь все это стоит недешево… Ну, допустим, если на несколько дней, то и ладно. Но и инспектор, и тот юноша сказали, что Джозефа не видно уже давно! Однако не скажешь точно, сколько именно дней прошло! Бакалейщик видел его в лавке, но как установить, исчез Джозеф сразу после этого или нет?»

Масса вопросов и ни единого ответа! Хотя… Я осторожно принюхался. Пахло скипидаром, красками, чем-то еще и… да! Здесь держалась едва уловимая тень того самого душного запаха, который появлялся после приема зелья. И Питер, кстати, буйно волосат, как и Джозеф, судя по описанию бакалейщика.

— Запашок, а? — весело спросил художник, пролетая мимо очень большой кометой. — Ничего, скоро привыкнете! По мне, так слаще запаха свежей краски и нет ничего!

— Мне тоже нравится, — сказал я вежливо. В одной рубашке с закатанными рукавами я чувствовал себя до крайности неуютно. — Питер, можно задать вам вопрос?

— Конечно!

— А вот это… — я подергал себя за короткую прядь, — отличительный знак членов общества? Я видел среди ваших гостей много людей с такими шевелюрами… Но, боюсь, мне не удастся…

Питер разразился громовым смехом.

— Да не-эт! — выдавил он наконец. — Экий вы шутник, Сирил! Просто мы ж в работе да в работе, некогда и к парикмахеру заглянуть! Вот и говорят, мол, художники распустехи, немыты-небриты…

«Ну-ну», — подумал я и вздрогнул — за моей спиной скрипнула дверь.

— Нэтти! — громко воскликнул Питер и, отодвинув меня, ввел, вернее, втащил в студию невысокую женщину в шали. — Где ты бродишь, крошка моя? Работа стоит!

Она только пожала плечами, скидывая шаль прямо на пол. Я бросился было поднимать, но художник меня остановил:

— Да бросьте, Сирил, она всегда так делает. Это Нэтти, натурщица. Давай, малышка, ты знаешь, что делать… А вы, Сирил, становитесь к мольберту, поглядим, что вы нам изобразите!

— Э-э-э… — сказал я. — Питер, видите ли, меня учили работать только акварелью. До масла по понятным причинам дело не дошло, и…

— Ничего! Я вам сейчас покажу, в чем тут штука.

И я покорился неизбежному… Правда, скоро понял, что меня ждет еще одно испытание: Нэтти успела раздеться донага и теперь возлежала на той самой сцене, с которой недавно вещал Питер. На лице ее не читалось ничего, кроме скуки: видимо, ей не впервой было обнажаться перед совершенно незнакомыми мужчинами.

Я прикрыл глаза. Нет, я все понимаю, люди искусства, но…

— Вот! Вот о чем я говорил! — взревел Питер. — Сирил, вам нужно внутренне раскрепоститься! А ну-ка, выпейте!

Он сунул мне под нос стакан с дурно пахнущим содержимым.

— Что это?!

— Чистый джин!

— Но я не пью! — попытался я отбиться, потому что не знал, во что превращусь после целого стакана этого пойла неизвестного происхождения и сомнительных достоинств.

— Ну и как прикажете с вами работать? — обиженно спросил Питер и сам отхлебнул джина. — Вам надо расслабиться! Как вы будете писать этюд, если не можете даже взглянуть на бедняжку Нэтти?

— Я… я постараюсь, — выдавил я. Ладно. Бывало и хуже. Потасканная натурщица — не самое ужасное из того, что мне доводилось видеть в жизни, а о джентльменском воспитании придется временно забыть.

— Другое дело! — Последовал очередной хлопок по спине. — Приступайте!

Признаться, я вообще не представлял, что может выйти из-под моей кисти. Я поглядывал на увлеченно работающего Питера и старался повторять его действия хотя бы в малом, но, боюсь, то, что в итоге у меня получилось, назвать этюдом не повернулся бы язык даже у слепого.