Читать книгу "Железный век - Святослав Логинов"

— Над заповедником, значит, летать нельзя, а над моей усадьбой — можно? — спросил Сагит, шагнув навстречу гостям. — Скаковой копытень к флаерам приучен, а где я теперь остальных искать буду?

— Нам стало известно, — произнёс Аниэль Гоц, глядя Сагиту поверх головы, что вами вчера незаконно убит бюфтон.

Гоц ткнул рукой в сторону коптильни, которая у Сагита вызывающе стояла возле самого дома.

— Есть бюфтон, — признал Сагит. — Вы же сами вчера акт подписывали. Если память заклинило, могу показать, и вам, и свидетелям.

— Речь идёт о другом бюфтоне, — повысил голос Аниэль. — Причём о самке! Вы застрелили самку, и должны отвечать по всей строгости закона! мне необходимо провести досмотр этих помещений!

— Ордера на обыск у вас, конечно, нет, — произнёс Сагит ледяным тоном, — однако не будем формалистами. Прошу, господа.

Вход в коптильню, как и всюду на Земландии, осуществлялся через специальный тамбур, однако, репеллентами тут, в самом прямом смысле слова, и не пахло, так что гости, не особо надеясь на дым, не стали скидывать накомарники.

Разделочные столы оказались пусты и выскоблены, а вот сами коптильни загружены.

— Процесс ещё не закончен, — сказал Сагит, — однако, кто умеет дифференцировать копчёное мясо бюфтона по половому признаку, может открыть один из аппаратов и отобрать пробу.

— Внутренности где? — отрывисто спросил Гоц.

— Выкинул. На улицу. Прямо здесь, около стенки.

Аниэль представил, что за сутки сделает с требухой саркофага и синяя мясная муха, и помрачнел. На Земландии отходы можно выбрасывать на любом месте, не залежатся. Разве что крупные кости останутся, но и те через пару месяцев будут источены жучками и крошечными клопиками — алидами.

— Голову тоже на улицу выкинули?

— Нет. — Сагит указал на большой автоклав, от которого волной шёл жар. — Голову не выкинул, вон она вываривается. Череп хочу сделать.

— Откройте! — приказал инспектор.

Сагит глянул на таймер.

— Вообще, ей ещё три минуты вывариваться, но, полагаю, это не принципиально.

Загудел насос, зажурчала вода, автоклав быстро начал остывать. Через несколько минут крышка автоматически откинулась, глазам свидетелей предстал очищенный от мягких частей череп огромного бюфтона. Острый пар и вода пощадили только кости и роговые пластины усов. Пасть была разинута словно во время кормёжки, на сложных сочлениях челюсти ещё оставались следы сухожилий. Костяные пластины большей частью осыпались (их придётся потом укреплять проволокой) и две пары рогов, выпирающие из белой кости, смотрели прямо на присутствующих.

— Это похоже на череп самки? — спросил Сагит. — Кстати, прошу обратить внимание, на правом нижнем роге имеется скол. Так вот, он хорошо виден на той фотографии, что приложена к акту. Ещё вопросы будут?

— Где самка? — закричал Аниэль. — Самку куда дел, ворюга?

— Послушай, Гоц, ты, что, с обрыва рухнул? Какая самка? По документам числится один бюфтон. Самец. Вот голова этого бюфтона. Вот его рога, так что это никак не может быть самка. Вот тут коптится мясо, надеюсь, все понимают, что двух бюфтонов туда не засунешь при всём желании. Если угодно, я могу поклясться здоровьем детей, что никакой самки бюфтона я не убивал. Ни вчера, и никогда прежде. А вот ты можешь дать такую клятву?

Инспектор развернулся и, не ответив, пошёл прочь. Смущённые понятые двинулись следом, лишь Роберт Никифоров приотстал и, извиняясь, сказал:

— Ну что поделаешь с заразой? Ты вот с ним воюешь, а мы люди зависимые. Не будет дотаций — враз в трубу вылетим, а он тут единственное официальное лицо.

— Всё в порядке, — успокоил директора Сагит.

Представитель Гринписа шёл молча, обычно говорливая Римма тоже помалкивала, видимо чувствуя себя неловко, зато агроном разворчался не на шутку.

— Мне с самого начала было неясно, — сердито выговаривал Пюже, — откуда вы взяли свою «проверенную» информацию. Что вы скажете теперь? Вы заставили нас словно мальчишек лететь через океан, за десять тысяч километров, только для того, чтобы выставить в идиотском свете! Да-да, извольте объясниться!

Аниэль Гоц молчал, вид у него был такой кислый, что мухи, кружащие вокруг головы, падали замертво.

— К тому же, если у вас вчера были какие-то подозрения, вы должны были тогда же их и проверить, а не подписывать акт на одного бюфтона и тут же вызывать нашу комиссию. Мне это сильно напоминает какую-то нечистоплотную интригу. Да-с! Что вы молчите, забодай тебя комар?!

Должно быть, этой, популярной на Земландии присказки и недоставало Гоцу, чтобы окончательно впасть в истерику.

— Была самка! — заорал он, топая ногами. — Точно знаю, что была! И пусть он клянётся чем хочет, но я её найду и доказательства предоставлю!

Окончательно потеряв голову, Гоц ринулся к Сагитовой тарелке и сорвал с неё защитный колпак. Неизвестно, какие доказательства собирался он там найти, вряд ли замученную самку бюфтона весом в полторы тонны. Обнаружил он тарелку с яичницей, обсиженной пирующими комарами. Дорвавшееся до угощения мушиное племя мгновенно облепило остывшую глазунью. Пленённые желтобокие комары один за другим тяжко подымались на крыло и спешили убраться подобру-поздорову.

— Ты что делаешь? — закричал Сагит. — Я у тебя по тарелкам не лазал!

— Ерунда, — отмахнулся Гоц. — Это всё равно уже есть нельзя. Нашёл место, где завтракать…

— Вот что, — звенящим от бешенства голосом пропел Сагит, — вали отсюда пока цел! И учти, я собираюсь зенитную установку поставить, тучи расстреливать. Вздумаешь ещё раз сюда по воздуху заявиться — не обессудь, если тебя за градовое облако примут. И вообще, лучше тебе ближе тысячи километров от меня не появляться. Всё понял, скалолаз?

— Ничего, — пообещал Гоц, — я ещё сюда вернусь. Сейчас — твоя взяла, я улетаю, но ты у меня тоже улетишь прямо в камеру, лет на десять, так что дорогу на Земландию забудешь.

Этого оказалось слишком и терпение Сагита лопнуло. Фермер подхватил упавший проволочный колпак и с размаха надел его Аниэлю на голову.

— Вон отсюда!

— Нападение на инспектора! — завопил Аниэль Гоц, стаскивая стальное сооружение вместе с противомоскитной сеткой. Те слепни, которым не хватило места на почти уже съеденной яичнице, радостно облепили физиономию защитника природы, лишив его возможности как нападать, так и защищаться.

— Мужики! — командирским басом крикнула Римма. — Ишь, что вздумали! Я вас вмиг обоих взгрею!

Аниэль взвыл дурным голосом и ринулся к флаеру. Римма и Пювис Пюже, побежали за пострадавшим, на ходу вытаскивая какие-то флаконы. Рядом с Сагитом остался только Роберт Никифоров.

— Зря ты так, — медленно произнёс Роберт.

— Достал он меня, — коротко объяснил Сагит.