Читать книгу "Пока драконы спят - Александр Шакилов"

Меха, или Третий рассказ о ненависти

Утро разукрасило горизонт бликами пятой луны. Забавно наблюдать рассвет сквозь жалюзи. А еще забавней знать, что под ногами километры стали, бетона, суглинка и базальта. Это начало Суши, форпост Чужого Мира.

Рога шлемов скрещены, братья прижались друг к другу животами, сгруппировав энергозащиту на спинах. Покой и умиротворение. Позади три контура шлюзов и бесконечные проверки регистрационных татуировок. Плюс сутки допроса – кто ваш отец, почему не служили в армии, что вам здесь надо? – и неожиданное предложение: всего за три серебряных ре избавиться от визита в суд. Братья объяснили таможеннику, похожему на краба (на полста процентов – кибо, на вторые полста – модиф), что они вообще без денег, но по судам таскаться желания не имеют. На что таможенник, почесав клешнями челюстегрудь, ответил, что он согласен на взятку жизнью. К примеру, э-э, по два месяца с каждого? Братья кивнули: два месяца вместо двадцатилетнего срока в криогенке – приемлемая цена. Кибомодиф обрадовался и, законектившись с Министерством Смерти, потребовал от дежурного дайдзина зафиксировать добровольную передачу прав на сокращение-продление максимального срока эксплуатации. Файл скрепили тремя электронными печатями. Выпроваживая братьев из застенков, краб улыбнулся жевательными пластинами:

– Добро пожаловать в Цуба-Сити!

Близнецы поклонились в ответ.

Только они миновали таможенный портал, как тут же были схвачены престарелой гейшей, омерзительно улыбчивой и слишком женственной. Та предложила Икки ночлег, Муре – рис, и незабываемую любовь – обоим. Рис и ночлег – хорошо. От любви братья отказались, ибо негоже самураю предаваться разврату. Зато нужен номер в гостинице, где воины – кампай! – будут пить сакэ с радостью и подобающей грацией.

Расплатились жизнями: по двенадцать часов за все удовольствие.

Утром у Икки болела голова, у Муры пересохло во рту. Мура первым отцепил кокон от потолка и, мягко приземлившись на пол, расчехлился сам и помог Икки.

– Как ты?

– Лучше бы лучше. А ты?

– И я.

Людям свойственно разговаривать. И подслушивать беседы. Исполненного диалога оказалось достаточно, чтоб успокоить подозрения хозяйки гостиницы. А то, понимаешь, от опиума они отказались, женскую ласку презирают и лишь сакэ откушали по семь бутылочек-токкури на брата. Хоть разговаривать умеют, уже хорошо.

Начиная новый день, Икки и Мура отбили следующие поклоны: прежде всего цели своей, ибо нет и не было у парней хозяина, далее – отцу Ёсиде, затем – божествам. Отец возрадовался бы столь продуманному распределению: цель превыше всего, прочее подождет.

Позавтракать решили в ресторанчике двумя уровнями ниже. А пока спускались пешком по пожарной лестнице, мысленно обменивались впечатлениями о Цуба-Сити.

Икки считал, что город похож на кусок протухшей пиццы-окономияки. Или на параллелепипед с неровными краями, обезображенный выступами стартовых площадок. Озера радиоактивных отстойников на бугристой коже заброшенных кварталов тоже красоты городу не добавляли. Цуба-Сити – полудохлое чудовище, моргающее прожекторами зенитных батарей и состоящее из множества сот-квартир и общественных наслоений, сложной системы капсульных скоростников и гетто модифов, оружейных складов и трущоб. Если верить официальным источникам, в Цуба-Сити две тысячи сто тридцать пять слоев. На какой из них занесло братьев?..

В два движения – здесь прижать, там разгладить – близнецы трансформировали коконы в парадные кимоно, расшитые драконами и тиграми. Пристегнули к поясам мечи. Отец говорил, что без оружия человек быстро превращается в животное, на котором пашут и таскают грузы. Исходники-диски – так и зудело развернуть драконов! – спрятали в подкожные карманы на затылках. Лепить присоски к ребрам опасно – Иссумбоси предупредил, что Цуба-Сити славится виртуозами воровского искусства. Зачем искушать судьбу? А если что случится – шлем долой, волосы приподними, и считай верный фантом готов к труду и обороне.

Из-за плотного смога метрах в пяти уже видимость была нулевая, но все-таки мимо ресторана не проскочили. Разуться у входа? Много чести для забегаловки, где нет даже голограммы с предупреждением, что поганым модифам и грязным кибо (чистым тоже!) вход воспрещен. Братья гордо прошествовали мимо традиционных циновок и заняли оборону в дальнем углу за гайдзинским столиком. И уставились в окно с видом на Топь, скрытую в промышленном оранжево-фиолетовом тумане.

<Надо поговорить.>

<Верно. Разговорчивых принимают за своих.>

– Выспался?

– Нет. А ты?

– И я.

Отец учил, что зевать в присутствии чужих нельзя, но раньше у близнецов не было повода следить за собой – чужих рядом не наблюдалось. Отец говорил, что, коль почувствовал ты желание зевнуть, надо снизу провести ладонью вверх по лбу и облизать губы, не открывая рта. Чихать тоже предпочтительно в уединении. Икки и Мура – воспитанные юноши, они быстрее вскроют себе животы, чем высморкаются на глазах у клиентов забегаловки.

– Что вам угодно? – Лицо официанта скрыто деревянной маской, кисти изуродованы шрамами ожогов.

– Такояки и порцию якисоба[12].

– А мне… – Мура долго изучает иероглифы меню. – Мне, пожалуй, сябу-сябу и горшочек гедза[13]. Только денег у нас нет.

Расплачиваться сроком эксплуатации уже стало привычкой.

Официант вернулся с полным подносом. Братья оформили трансферт и приступили к трапезе. Однако насладиться пищей им помещал высокий господин, бесцеремонно – без приглашения! – подсевший к ним за стол. Гость был так груб, что даже не поздоровался.

– Дорогие мои, почему у вас нет усов? – спросил он. – Вам обязательно надо отрастить усы. Как же так, без усов?!

– Простите? – Икки наморщил лоб, одновременно прикоснувшись к затылку. Шлем-кабуто лежал на столешнице. В шлеме неудобно есть.

Чужак выглядел так, будто он не от Мира сего. Кимоно из черного шелка, на поясе две кобуры с огнестрельными игрушками, кольтами или наганами. Или стечкиными. А может, и с обычными консольниками, высверленными из пилонов подбитых файтеров. Икки и Мура плохо разбирались в отрыгивающих сталь раритетах. Другое дело – современные энергетики-фантомы. Или классика вроде сюрикэнов и композитных луков.

Два уголька-глаза сверкнули из тени под широкополой шляпой:

– Убив самурая, враги отрезают его нос и уши. Вместе с носом отрезают усы. Разве отец вам не рассказывал? Странно, да уж, странно! А коль усов нет, череп могут вышвырнуть в Китамаэ. Ведь подумают: голова-то женская. А женская – не мужская, это вы сами должны понимать. Чтобы ваши головы не выкинули, нужны усы!