Читать книгу "Слепые поводыри - Евгений Лукин"

Глава 5

Застреленный островитянин лежал ничком на песке, и лёгкий ветерок шевелил цветные пёрышки пронизанной пулями накидки, словно шерсть убитого зверя. И из этого почему-то следовало, что застрелен он как бы понарошку… Потом откуда-то взялся покойный Сувенир и, присев на корточки рядом с лежащим, стал его будить.

— Ну ты чо, друган? — укоризненно сипел он. — Прям с копыт? Я думал, ты покрепче.

И вот уже который раз Игорёк проснулся в холодном поту — за секунду до того, как убитый приподнимет голову…

Чёртова подкорка! В гробу она видела осознанную необходимость! Снится дикарь и снится…

Окно было завешено старым дырявым пледом — тем самым, на котором состоялась памятная трапеза, прерванная появлением туземной флотилии. Из многочисленных прорех торчали вкось пыльные солнечные штыри. Игорёк сел на кровати, помял ноющее надбровье. Напиться, что ли? Нет, нельзя. Даже этого нельзя. Жить в кошачьем режиме было для него делом привычным — ночью работаешь, днём отсыпаешься. Только вот заснуть по-настоящему в последнее время так и не удалось. Стоит закрыть глаза — опять всё то же…

Встал, оделся. Раз уж не спится, пойти проверить, как там подвальчик поживает? Замок не сбили, случаем? Тянуло, короче, на место преступления.

Игорёк снял плед с гвоздей, свернул. В пыльную комнату, окончательно утратившую жилой вид, хлынуло утреннее солнце. Влад с Андреем должны были объявиться не раньше вечера (оба всеми правдами и неправдами оформляли академический на год). Что до самого Игорька, то он теперь, можно сказать, вольная птица — отопительный сезон кончился, времени навалом.

В прихожей мельком глянул в тусклое пыльное зеркало. Да уж, видик… «Разве мама любила такого, жёлто-серого, полуседого и всезнающего, как змея?» На миг возникло острое чувство жалости, причём даже не к себе, а к своему отражению. Под рёбрами шевельнулась и снова стихла тупая боль. Какие тебе, к чёрту, авантюры?! Какие, на хрен, бои? Случись это всё лет пятнадцать-двадцать назад — другое дело. А теперь! Здоровье если и накатывает — то приступами, зубы — съедены… Да ещё эта пара юных идиотов в довесок!..

Далее нахлынула злоба. Устал… Устал от всего… Сволочь Влад! Зверёныш! И ты же его, сопляка, обхаживай, оправдывай, комплименты козлу отпускай: единственный, дескать, среди нас решительный человек… Да своими бы руками придушил — за Сувенира! И Андрюша тоже хорош! Ну как это — идти на дело, не проверив ствол? Пальни он вовремя в воздух — глядишь, было бы трупом меньше… и бессонница бы не мучила…

А главное — всё ведь зря! Ну что ты там сделаешь — без хорошей команды, без денег! Да и нужно ли что-нибудь делать? К сожалению, нужно. Не будешь барахтаться — утонешь ещё быстрее… Чёрт с ней, с историей, тут самому бы уцелеть!

И Игорёк осторожно скрипнул остатками зубов. Ничего, удалось…

Замок не сбили. Перед тем как сбежать в балку, привычно осмотрелся. Вроде свидетелей нигде не наблюдалось… Ржавая крышка люка была с секретом: приварено с краешка два ушка вместо одного. Перевешиваешь замок, залезаешь в подвал, закрываешься изнутри, а со стороны такое впечатление, что по-прежнему заперто снаружи. Господи, какое ребячество!..

Преодолев усталость и отвращение ко всему на свете, включая себя самого, он перекинул через плечо прихваченный из дому плед, перецепил замок, приподнял крышку. Оказавшись в сырой темноте подвала, на ощупь задвинул обрезок арматурины — заперся изнутри. Потом раскрыл тайничок в дальнем углу и достал завёрнутый в целлофан «Макаров»… Брать, не брать?.. А, ладно, возьмём на всякий случай! Уже привычным движением заткнул ствол за брючный ремень и сделал шаг в прохладную влажную ночь, оглашённую грохотом незримого прибоя.

Некоторое время Игорёк стоял неподвижно, ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Рельеф этой части островка в последнее время стремительно менялся, так что вслепую передвигаться не стоило. В два счёта сшибёшь ногу о какую-нибудь привезённую недавно каменюку.

Ночь казалась безлюдной. В отличие от белых пришельцев, умные островитяне предпочитали работать после захода солнца, когда спадёт жара. Для освещения им вполне хватало осколка луны. Видимо, отбой они сыграли совсем недавно…

Лунный полусвет неспешно вылепливал перед Игорьком ствол и крону пьяной пальмы, резного идола с шапочкой в скрюченных ручонках, а также сложенные неподалёку в изрядном количестве базальтовые столбы и плоские тёсаные камни для мостовой. Весь этот строительный материал позавчера был доставлен сюда катамаранами из метрополии… Как же он называется, этот их главный остров? Тара… Нет, как-то по-другому. А! Вспомнил! Ана-Тарау…

Много они сегодня вечером наворотили! А ещё говорят, что ленивые… Хотя кто говорит-то? Те же европейцы. Все мы для них ленивые. Полинезийцы — ленивые, русские — ленивые…

Ночной ветерок принёс лёгкий запах падали. Как в балке… Запах этот (возможно, воображаемый) преследовал Игорька весь день — с тех пор как под первый угловой камень, уложенный у подножия идола, поместили тело застреленного вождя. Вернее, даже не тело, а то, во что оно превратилось после какого-то жуткого обряда.

Внезапно слуха коснулось напевное бормотание, доносящееся со стороны рощицы. Игорёк обернулся. Там, между кривоватых суставчатых стволов, слабо опылённая лунным светом, брела в непонятном направлении сутулая фигурка. А, служитель культа! То ли твердит молитвы, отгоняя злых духов от будущего храма, то ли просто тексты зубрит.

Когда же он спит вообще?

Ах, бедолага… Если Игорёк правильно понял его в прошлый раз, жизнь престарелого жреца давно уже висела на волоске. Чувствуя, что память начинает ему отказывать, он с упорством маньяка повторял родословные вождей, легенды о происхождении богов — всё, что должен был знать наизусть. То и дело жрецу приходилось сверяться с узелками, вывязанными на верёвке из кокосового волокна. Часто он был близок к отчаянию. Случись ему ошибиться при свидетелях — либо убьют, либо изгонят. И неизвестно ещё, что лучше…

Господи, какие наивные люди! Ну ошибся! Ну так объяви эту свою ошибку прозрением, скажи: боги велели… Как оно всё по уму делается.

— Тиури! — негромко окликнул Игорёк. Бормотание смолкло.

— Ихароа, — прозвучал в тишине (рокот прибоя слухом давно не воспринимался) дребезжащий старческий голос, и жрец с опаской приблизился к неподвижно стоящему божеству.

Игорёк, наморщив лоб, мысленно перебирал те два десятка местных слов, которые уже успел выучить.

— Ночь… — произнёс он наконец. — Тут…

Чёрт, а как же «спать»-то по-туземному? Выписывал ведь…

Над головой хранили молчание крупные тропические звёзды.

Можно подумать, какое-то проклятие лежит на этом острове! Кто ни ступит — увязнет. Взять хотя бы тех же воинов! Плыли себе и плыли, с кем-то там хотели разобраться. А тут дают им знать, что какие-то странные дела творятся на атолле… Возможно даже сверхъестественные… Ну и причалили на свою голову! Теперь им с острова — ни на шаг! Теперь они — храмовая стража… Из задумчивости Игорька вывел дребезжащий голос Тиури. Не дождавшись продолжения, старый жрец дерзнул заговорить сам. Вроде бы куда-то приглашал.