Читать книгу "Седьмая раса - Наталья Нечаева"

Гостья с удовольствием проглотила Ольгин бутерброд и просительно застыла, ожидая добавки.

— Все, больше нету! — развела руками Славина. — Пойдем с нами в поход, может, Влад во время обеда расщедрится…

— Не, она на сопки не будет подниматься, — уверил Рощин. — Собаки туда не ходят. Наверное, чувствуют что-то.

— Ну что, пошли? — вопросительно глянул на него Макс. — Время!

— Так, последнее напутствие. — Влад жестом остановил ринувшуюся было к историческим открытиям группу. — То, что я скажу сейчас, очень важно. Пока поднимаемся на плато к сейдам — каждый волен вести себя, как хочет. Петь, плясать, собирать ягоды и цветочки. — При слове «цветочки» он почему-то посмотрел на Федора. — Но как только выйдем на плато — никаких резких движений! Никакого крика и шума. Никакой фамильярности по отношению к камням. И, главное, ничего не трогать! Ни в коем случае не сбрасывать с сейдов шапки…

— Какие шапки? — удивленно расширил глаза Серега.

— На каждом сейде сверху лежит небольшой камень — шапка. Обязательно отличающаяся по цвету от самого мегалита. Так вот, ни в коем случае ее не трогать!

— Ну, а к самим камушкам-то прикасаться разрешается? — не унимался оператор.

— Прикасаться — да. Но очень аккуратно и вежливо. Я бы даже сказал, уважительно.

— Дурдом! — безапелляционно подытожил свои впечатления телевизионщик.

— А морошку там рвать можно? — весело, явно поддерживая скептицизм Сергея, спросил Федор.

— Морошку — можно, — спокойно ответил Рощин. — Но ни в коем случае не брать ничего, что лежит рядом с сейдом. Ни камни, ни, упаси бог, рога животных. Предупреждаю: это очень опасно.

Ольга случайно бросила взгляд на молчаливого Максима и поразилась, с какой настороженной, внимательной серьезностью слушал он Влада.

— И помните, что я сказал, — закончил Рощин, — если почувствуете что-то необычное, не пытайтесь анализировать, что да как, сразу — ко мне! Все. Вперед!

Весело переговариваясь, путешественники спускались вниз, к подножию сопки, по чахлому, чем ниже, тем более унылому лесочку. Тут не было ни роскошного иван-чая, ни ярких солнечных лютиков. Вместо густой яркой травы по сторонам разлаписто топорщились странно светлые листья папоротника и острые игольчатые стебли хвощей.

— Влад, а откуда здесь, на вечной мерзлоте, папоротники и хвощи? — удивилась Славина.

— Папоротникообразные! — услышал Ольгин вопрос идущий следом Серега. — Около десяти тысяч видов вымерших растений. Некоторые ядовиты. Некоторые съедобны. Встречаются и лекарственные папоротники.

— Ты что, энциклопедию на ходу цитируешь? — изумленно остановился Рощин.

— А то! — довольно отозвался Серега. — Я же по первому образованию — учитель ботаники! Почти шесть лет в школе промучился!

— Вот тебе и ответ на твой вопрос! — повернулся Влад к Ольге. — Сергей произнес ключевое слово.

— Это какое? — дурачился ботаник. — «Ядовитые»?

— Да нет — «вымершие»! — Влад сорвал из-под ног кудрявую веточку. — В самом деле, откуда в краю вечной мерзлоты теплолюбивые тропические растения?

— И откуда? — поинтересовался Сергей.

— Оттуда же, из глубины веков, из времен той самой Арктиды, когда здесь был совершенно иной, теплый, мягкий и влажный климат.

— Ну! — не поверил Сергей. — А потом, когда ледник шел, семена что, под снегом своего часа ждали?

— Знаешь, Серега, я читала, что есть такая гипотеза профессора Чувардинского, которая доказывает, что никакого ледника тут вообще никогда не было, — задумчиво проговорила Ольга, покусывая резной листочек.

Влад, соглашаясь, кивнул:

— Вот сейчас мы выйдем к ручью, я вам такое покажу, что ты, ботаник, просто обалдеешь!

— Не иначе, как карликовый баобаб! — радостно согласился Сергей. — Пошли! Просто не терпится!

До близкого, громко журчащего ручья пришлось идти через болото. Влад и Макс, упакованные в сапоги, чавкали напрямую, остальной троице понадобилось вспомнить навыки прыжков в длину, перескакивая с кочки на кочку.

— Предлагал надеть сапоги… — проворчал Влад. — Не захотела. Смотри, если ноги сейчас промочишь, по сопкам трудно ходить будет — натрешь.

— Не натру! — легкомысленно уверила Ольга. — Я прыгаю хорошо! — И в ту же секунду провалилась по щиколотку в воду. В левой кроссовке сразу стало холодно и мокро, но Ольга и виду не подала — сама виновата…

Берег ручейка, со странной, коричневого оттенка, но совершенно прозрачной водой оказался заросшим какими-то мелкими розовыми цветками. Ольга склонилась, сорвала один: нет, никогда прежде она таких не видела… Цветок, длинное розовато-сиреневое соцветие, крепился на длинной ножке. Как будто совсем маленький, карликовый иван-чай. Довольно невзрачный, скромный. Но запах, исходивший от него, был чудо как хорош! Нежный, сладковато-свежий, с примесью сирени и немножко — ландыша. Так могли бы пахнуть духи, но цветок?

Рощин увидел Ольгу с розовой веточкой, улыбнулся.

— Ну, где там наш ботаник? — сорвал еще один цветок, протянул Сергею. — Что ты на это скажешь?

Оператор покрутил растение со всех сторон, растер меж пальцами крошечный розовый колокольчик, которыми был усыпан тщедушный стебелек, недоверчиво и долго нюхал. Потом растерянно произнес:

— Однодольная многолетняя трава. В обоих полушариях насчитывается около тридцати пяти тысяч видов. На территории бывшего СССР — сто двадцать видов…

— Название-то, название скажи! — подбодрил его Влад.

— Орхидея…

— Не может быть! — ахнула Ольга, мгновенно представив роскошные тяжело благоухающие ветки, которые в цветочных магазинах тщательно упаковывали в целлофан для сохранности…

— Молодец, ботаник! — одобрил Рощин. — Ученики в твоем лице потеряли кладезь знаний! Это полярная орхидея!

— Но она не может расти здесь! — недоумевал Сергей.

— Подожди! — успокоил его Рощин. — Еще не то увидишь! Главное — впереди.

Телевизионщик замолчал, видимо, обдумывая с точки зрения своих энциклопедических знаний наличие на вечной мерзлоте неожиданной орхидеи, и шел так, ни слова не говоря, довольно долго, лишь громко и недовольно сопел.

Перебегая от одного к другому, между путешественниками весело скакала собака. Та самая, кривоногая. Видно, все же надеялась на добавку.

* * *

В полутемной, несмотря на яркий солнечный день за окном, квартире, в одной из серых унылых пятиэтажек на окраине Мурманска душно горели свечи, и слышалось заунывное бормотание. Александр Васильев, крупный черноволосый мужчина, прикрыв глаза, сидел в низком кресле, уложив на колени обращенные к потолку расслабленные ладони. Ритмично раскачиваясь, он нараспев произносил непонятные слова, вкладывая в них только ему известный смысл. Напротив, за круглым столом, мужчина и женщина, так же раскачиваясь, повторяли вслед за медитирующим окончания его фраз. Верхушка местного эзотерического общества «Дануи» занималась привычным и любимым делом — общалась с высшими учителями.