Читать книгу "Самая черная птица - Джоэл Роуз"

«Пейн был весь красный и выглядел подвыпившим, — сообщил почтенный джентльмен. — Казалось, он так слаб, что едва держится на ногах».

В тот вечер юноша обратился к нему с речью: «Полагаю, вы знаете, кто я такой? Человек, который должен был жениться на Мэри Роджерс. И мне очень тяжело», — закончил он.

Рядом с телом нашли пустой пузырек из-под настойки опия, купленной в аптеке «Делюк», в нескольких шагах от пансиона Роджерс. О смерти сразу узнала полиция и немедленно сообщила в Нью-Йорк, главному констеблю Хейсу.

В тот вечер на реке поднялся шторм. Известный детектив вместе с исполняющим обязанности мэра Парди, который снова настоял на своем присутствии, и сержантом Макарделом из ночной стражи, невзирая на шквал, переправились на тот берег, дабы принять участие в расследовании.

Когда они, мокрые и продрогшие, прибыли в Хобокен, сыщику передали записку, найденную доктором Куком в кармане трупа. В своей записке четким и твердым почерком Пейн вывел:

Миру.

Так вот оно, это место. Прости, Господи, непутевую жизнь мою.

«Он умер от кровоизлияния в мозг, вызванного беспорядочным образом жизни, волнениями и помрачением рассудка» — так судебный врач ответил на вопрос Хейса.

Услышав это, исполняющий обязанности мэра испустил самодовольное повизгивание и заявил, что в связи со смертью пробковых дел мастера тайну убийства Мэри Роджерс можно считать разгаданной. Убийца сам сорвал с себя маску, и картина сложилась в единое целое.

— Очевидно, девушка отвергла молодого человека, — важно рассуждал мистер Парди. — Друзья мои, это единственное возможное объяснение. Мистер Пейн стал душить Мэри в припадке ярости, потом зверски изнасиловал ее. Он убил бедняжку на той самой поляне, где теперь умер от своей руки. Судя по всему, юноша и есть наш преступник.

Хейс молча выслушал эти умозаключения, переводя свой знаменитый твердый и холодный взгляд с самодовольного чванливого чиновника на следователя Кука, а после произнес:

— Это не так, джентльмены. Я всю жизнь изучал физиономику. Если бы Дэниел Пейн был виновен, он не смог бы скрыть это от меня. Он не тот, кто нам нужен.

Глава 13

Безрассудная смелость

Год спустя

Октябрь 1842 года

В Филадельфии — холодный дождливый день. Иссиня-черное небо настолько однообразно, что кажется бесконечной мрачной пеленой. Он строил планы и надеялся на их осуществление, как будто надежда могла хоть что-то изменить. Внезапно достигал головокружительных высот, а потом столь же стремительно падал вниз, по спирали. Эдгар обвиняет во всем сошедшие с ума магнитные поля, смещение небесных сил — тех сил, что искоса смотрят на него. Поэт убежден, что так было всегда.

Сисси, его жена, умирает. У нее лопнул кровеносный сосуд во время пения. С тех пор жизнь превратилась в сплошную полосу отчаяния. Да поможет Господь обоим — ведь мысленно он уже навсегда простился с любимой, заранее пережив ее агонию и смерть.

Эдгар По глубоко засовывает руки в карманы шинели — той самой, что он носил во время своей недолгой учебы в Вест-Пойнте. Теперь она настолько износилась, что превратилась в жалкое напоминание об одной из многочисленных жизненных неудач.

Мадди отлично потрудилась. Она дюжину раз штопала тяжелую ткань: там, где истончилась шерсть, где поработала моль, где насекомые отложили яйца и высиживали их. Именно эти личинки, отвратительное потомство моли, испортили шинель, оставив в ней дюжину дыр.

«Не важно, — успокаивает он сам себя, — дыры от моли неизбежны, даже на самой лучшей одежде».

Но, по правде сказать, все заплаты говорят о многом. В этом человеке все говорит. Он не умеет маскироваться.

И тем не менее считает себя гением.

Однако если он талантлив, то почему его не признают? Ведь он так беден, живет в такой нищете, что даже на еду не хватает. Почему общество отталкивает его?

Его зовут Эдгар Аллан По, хотя он терпеть не может вторую часть имени — слово «Аллан» — и всегда опускает ее. Предпочитает именоваться просто Эдгаром По. Или же Эдгаром А. По. Или Э. А. По. Или Эдди По. Или даже Э.А.П. — так было подписано его первое опубликованное произведение.

Его милая маленькая жена, его Сисси, его Вирджиния, называет мужа «брат» или «друг мой». Мать Сисси, Мадди, тетя Мария Клемм — они с Сисси двоюродные брат и сестра — называет зятя «Эдди» или «дражайший Эдди». Его приемный отец, ненавистный Джон Аллан, источник слова «Аллан» в имени «Эдгар Аллан По», называл его «Нед».

Эдгар не помнит, как обращался к нему настоящий отец, пропавший без вести актер Дэвид По, брат Мадди.

Иногда поэту вспоминается его покойная мать, Элиза По, урожденная Арнольд, «маленькая актриса», «любимица Америки», прославившаяся ролью Шалунишки в спектакле «Балованное дитя», называла его «дорогой».

Он говорит себе, что все дело в недостатке упорства. В безрассудной смелости. Страсти, эмоции… Тревога в груди. Пожирающий изнутри страх.

Стоп!

Эдгар отвратителен самому себе. Подобная снисходительность и жалость к своей персоне достойны порицания.

Что он сделал, чтобы заслужить такую судьбу? Нужно это прекратить. Нужно. В конце концов, все может перемениться. Пришло письмо. В письме предложение. А это деньги, которые сейчас так необходимы.

Семья Джона Кольта, дальнего знакомого, пригласила По в Нью-Йорк, дабы он написал о последних днях юного отпрыска, преступника, ожидающего казни в камере смертников. Письмо подписал сам глава семьи, полковник Сэмюэл Кольт.

Джон Кольт, «красавчик Джон», «убийца Джон» — газеты окрестили его «поэтом-неудачником», «обреченным поэтом», «проклятым поэтом», — содержался в нью-йоркской тюрьме «Томбс» за убийство издателя, Сэмюэла Адамса.

Эдгар невольно улыбался про себя. Он бы тоже с удовольствием это сделал — убил своих издателей. Уничтожил Билли Бэртона. Выпустил кишки Джеймсу Харперу.

Мистер По живет со своей семьей в городе квакеров, Городе Братской Любви. В небольшом, чистеньком, но не до конца достроенном домике на окраине. На маленькой, ничем не примечательной улице, названной в честь дерева и насекомого, грозы урожаев,[5]— Локест.

Его тетя Мадди и кузина Сисси — единственные живые существа, любящие его.

Сисси вышла за него, когда ей едва исполнилось тринадцать; Эдгару тогда было двадцать шесть — в два раза больше, чем ей.

Вирджиния так больна, что он уже почти утратил всякую надежду. И тем не менее с каждым приступом мучившего жену недуга он любит ее все нежнее. Поэт заранее ощущает агонию и близкую смерть, несмотря на то что любимая отчаянно цепляется за жизнь.

Он признает, что от природы слишком чувствителен, нервозен сверх всякой меры.