Читать книгу "Русский - Питер Гримсдейл"

— Уверен в этом.

Взгляд ее стал холодным. Дима убрал улыбку с лица.

— Почему вы на бумажной работе?

Оморова восприняла эти слова как комплимент:

— Увы… Отец болен, матери тяжело одной, поэтому я решила пока побыть в Москве. — Она взглянула на снимки и вздохнула.

Дима угадал ее мысли. Может быть, попытаться проникнуть туда переодетыми в местных жителей? Но блондинка ростом метр восемьдесят, в Иране? Нет, так ничего не получится.

— Ладно, рассказывайте мне о Кафарове. Мне нужно абсолютно все, включая то, какой рукой он дрочит.

Она не улыбнулась:

— С этим могут быть проблемы. У него очень усердный гарем.

— У семи нянек дитя без глазу.

Кролль поднял голову от ноутбука:

— Что?

— Это такая пословица. Работай.

Оморова разложила на столе папки и сделала глубокий вдох:

— Сначала о главном. Ему пятьдесят четыре, в день выкуривает шестьдесят сигарет, склонен к полноте, несмотря на занятия теннисом дважды в неделю. На подвиги не способен: не сможет вскарабкаться на стену или пробежать большое расстояние. Нервный, вспыльчивый, нетерпеливый. Попытка захвата его очень разозлит, но он любит жизнь и боится смерти и боли. Употребляет много кокаина, так что наверняка обнаружите его под кайфом — или в состоянии ломки, если у него отнимут запасы отравы. Возможно, придется дать ему заправиться, если будет время. Патологически недоверчив и ненавидит, когда кто-то другой ведет машину. Раньше он сам всюду летал, до одной жесткой посадки в Гане, когда он ободрал брюхо своему «Фалькону».

— Могут с ним быть любимые женщины?

Она приподняла бровь:

— Интересная формулировка. Его вторая жена находится в нарколечебнице, имеются еще по крайней мере две любовницы, одна здесь, в Москве, вторая — в Тегеране.

— Эта вторая может быть там с ним?

— Возможно. Она австриячка. Кристен. Размер груди неизвестен.

— Я включу воображение.

— Он, как бы поточнее выразиться, никогда не был слишком внимателен к своим женщинам. Первую жену похитили…

— И?..

— Он не стал платить.

— А сколько за нее просили?

— Миллион долларов.

— Маловато. И что с ней случилось?

— Ее больше никто не видел.

— Так, общая картина проясняется. Где у него база?

— Имеется дом в Москве, на Арбате, дача в Переделкине, но в последние десять лет он в основном базируется в Иране. Будучи таджиком, он прекрасно говорит на фарси и, пользуясь сомнительным международным статусом Ирана, налаживает контакты с самыми… сложными клиентами.

— То есть с террористами. Расскажите о семье.

— Гражданство российское. Единственный сын рабочего и швеи. Отец работал на автомобильном заводе в Тольятти, получил травму. Жена и сын выходили его. Кафаров не поддерживал связь с родителями последние двадцать лет, но полностью их обеспечивает.

— Есть что-нибудь о службе в ВВС?

— Ничем не отличился. В основном водил транспортные самолеты, к боевым операциям не подготовлен. Частые неприятности. Подозревался в продаже боеприпасов моджахедам в Кандагаре. Вина не доказана, но начальство убеждено, что он виновен. Друзей нет, нет привязанностей к женщинам, приверженности к каким-либо идеям. Считается, что у него по меньшей мере трое детей, но ни одного он не признал. Живет своим бизнесом. Ведет переговоры дольше и жестче, чем кто-либо другой, и, если клиент не в состоянии заплатить, берет часть платы землей или природными ресурсами. На самом деле, по нашим оценкам, его доходы от нефтедобычи и стоимость его земель превышают прибыль от торговли оружием. Его состояние практически невозможно оценить, но, скорее всего, он является самым богатым человеком в России.

— Что у него с охраной?

— Его охраняют двое близнецов из Северной Кореи. Инь и Ян.

— Смеетесь?

— Нет. — Ее губы слегка изогнулись в улыбке: Мона Лиза в костюме от Армани. — Раньше у него были ребята из азербайджанской мафии, но он застукал их у своего сейфа, и пришлось отправить их в отставку. — Она изобразила пальцами ножницы. — Ходят слухи, что он проделал это лично, при помощи ножовки — в качестве предупреждения очередным кандидатам. У близнецов свои подчиненные-корейцы, которые водят машины.

— Они были с ним в Иране?

— Это неясно. — Она пожала плечами. — Кафаров наверняка считал Аль-Башира ценным клиентом, так что, возможно, не взял всю охрану. Хотя это не в его правилах.

— Имеются у нас контакты с Аль-Баширом?

— Официально — нет.

— А неофициально?

— Один из чиновников в нашем тегеранском посольстве общался с ним по телефону, но в последние пятнадцать дней он не появлялся. К тому же мы вывезли оттуда почти всех дипломатов — в стране кризис, положение ухудшается.

— Значит, все дело в оружии, которое хочет заполучить ССО?

Оморова подмигнула:

— Скорее всего, да.

Дима пристально посмотрел на нее:

— Вы мне подмигнули.

Она улыбнулась холодно, как сфинкс:

— Иногда у меня дергается веко.

— Но это произошло только после того, как я задал вам вопрос.

— Ой, да перестань ты. Оставь даму в покое, — вздохнул Кролль.

— Не лезь, Кролль. Она уже большая девочка и может сама о себе позаботиться.

Дима отодвинулся от стола. Оморова продолжала улыбаться. Они слишком долго варились в этом, чтобы сейчас притворяться. Дима поразмыслил над ситуацией. Он мог поднять шум, потребовать у Палева полную информацию. Тот, скорее всего, ничего не скажет. Возможно, он ничего и не знает. Пока что они с Оморовой ладят неплохо. Нельзя разрушать установившийся контакт. Он решил, что когда-нибудь она может быть ему полезной, если не давить на нее сейчас.

Дима быстро огляделся по сторонам и наклонился к ней. Окружавшие их люди отступили. Он пристально взглянул женщине в глаза:

— Итак, товарищ Оморова. — Он предпочитал советское обращение, общаясь с людьми, которых считал своими союзниками. — Вы говорите, что это все, что у вас есть, или это все, что вам разрешили показать мне?

— Скорее, последнее.

— Если бы вы были моим командиром, что бы вы мне посоветовали?

Она взглянула на него как женщина, к которой редко относились уважительно и которая наконец дождалась уважения.

Она снова моргнула — на этот раз иначе, медленно.

— Никому не доверяйте — никогда.

Оморова поднялась и указала на принесенные папки: