Читать книгу "Колдунья - Сьюзен Флетчер"

Все это происходило у нас с Корой на глазах.

«Конечно же, это ее рук дело!» — прошептала она. И покосилась на громыхающие небеса.

А на следующий день зазвучало слово «ведьма».

«Шлюха», — произнес мистер Фозерс, когда моя мать проходила мимо.

В церкви мистер Пеппер делал все, что в его силах. Он говорил: «Все мы дети Божьи, и Он любит нас одинаково». Но это ничего не изменило. Это не успокоило Кору, которая стояла снаружи в ту ночь. Она бормотала: «Что приближается? Что-то приближается, я чувствую». Потом мистер Фозерс заявил, что Кора украла его серую кобылу в ночь полнолуния. Он сказал, что лошадь отрастила крылья и моя мать летала на ней к дьяволу и обратно. Крылатая лошадь? Скорее, крылатая ложь. Но он стал запирать кобылу в каждое полнолуние и ездил на гнедом кобе. Тот шарахался от любой тени и храпел, но мистер Фозерс предпочитал рисковать собственной шеей на гнедом жеребце, чем бессмертной душой — на кобыле.

Ненавидел ее? Кору? О да.

Я не знаю почему. Возможно, из-за красоты. Из-за ее силы. Из-за мудрости, которая была столь велика, что я чувствовала ее, когда Кора проходила рядом: ее мудрость касалась моей кожи, как дыхание. Может, Фозерс слышал о ее свиданиях с незнакомцами у римской стены и страстно желал быть одним из этих мужчин? Развязать ее лиф в темной северной ночи? Но как бы он смог? Он же был женат и благочестив. Да и моя мать не разрешила бы ему. Она сказала, что он смахивает на курицу — с болтающимся подбородком и таким взглядом, словно все на свете можно просто склевать. «Гадкий человек, — говорила она. — Омерзительный».

Я видела доброту в большинстве людей, и я знаю, что большинство — хорошие. Но только не мистер Фозерс.

Он утопил полосатую кошку в ведре. Он швырял в меня камнями. Его жена была кроткой, как утенок, но однажды она купила у Коры крестовник для синяка цвета темной сливы. Кора сказала, что он имел форму человеческой ладони. Миссис Фозерс залилась краской стыда, пробормотав, что она упала — «какая же я неуклюжая!» — но мы знали, что отметина вовсе не от падения. Бедная женщина как-то спрашивала про болиголов, но у Коры его не было. Эта трава убивает, и отнюдь не нежно. Коре было очень жаль миссис Фозерс — она так одинока.

Вот доказательства безнравственности мистера Фозерса.

Серую кобылу он тоже бил.

И он убил мою мать. Я знаю об этом — здесь, внутри.

* * *

Теперь мне нужно свести все это вместе, будто сшить разноцветные лоскутки.

Вильгельм занял трон. Хрипящий король[11]словно разослал с гонцами на север свои хрипы, и в северные края пришла чахотка. По слухам, в Йорке люди умирали мучительной смертью. Кора сказала, что у нее нет снадобья, чтобы вылечить эту напасть, если она придет в Торнибёрнбэнк. Пришлось просто ждать. Я так и не узнала, почему мистер Пеппер упал замертво прямо в церкви. Наверное, просто его сердце устало, но люди забеспокоились: мор. Кора была встревожена. Часто входила в ручей и подолгу стояла по пояс в воде. Она смотрела на меня очень странно и не спала.

Мистера Пеппера похоронили под дубом, который ронял листья на гроб, будто слезы. А новый священник носил очки. Он был молод и напоминал крысу своими темными усиками и быстрыми движениями.

«Ах!» — сказала Кора, увидев его.

«В нашем смертном мире есть кое-что хуже мора. Это противно воле Божьей. Это работа дьявола. Есть люди, что идут путем дьявола, и не наш ли долг очистить землю? Чтобы освободить ее от таких грешников?»

Потом был ребенок, который родился синим и мертвым.

Кроме того, в поле видели зайца, который чистил уши, и луна вставала между ними. Вся деревня видела эту картину: заяц и полная белая луна…

Кора шмыгнула носом. И обняла меня.

Она целовала меня вновь и вновь, и в моем сердце билось: «Осталось недолго». Потому что я видела, как скворцы летят на запад — клубок из скворцов, катящийся прочь от нас. Последние ночи мы спали в одной постели. И наши иссиня-черные волосы переплетались.

В деревне залаяла собака. В ту ночь Кора спихнула кошек с кровати, схватила мои волосы в кулак и сказала:

— Просыпайся! Вставай немедленно!

Я вскочила. И увидела ее округлившиеся глаза. Она за волосы вытащила меня из постели, а я кричала в голос и была страшно напугана.

— Бери мой плащ, — велела она. — Бери этот хлеб. Бери эту сумку, Корраг, в ней все мои травы. Теперь она твоя, храни ее. Обещаешь?

Я посмотрела на сумку. Потом посмотрела на мать, в ее сияющие глаза.

— Корраг, там, на болоте, пасется лошадь. Садись на нее и поезжай на северо-запад. Скачи быстро и будь смелой, и ты найдешь то место, что подходит для тебя. Оставайся там. — Она коснулась моей щеки и прошептала: — Бедное мое привиденьице…

Собачий лай раздался вновь, уже ближе. Я спросила:

— Ты тоже едешь?

Она покачала головой:

— Мы расстаемся. Ты уезжаешь одна и не должна возвращаться. Будь осторожной. Будь храброй. Никогда не жалей о том, что ты есть, Корраг, — но не люби людей. Любовь приносит слишком много боли и тягот в жизни…

Я кивнула. Я слышала ее и понимала.

Она завязала на мне свой плащ. Пригладила мои волосы, уложила их в капюшон.

— Будь добра ко всякой живой твари, — прошептала она. — Слушай свой внутренний голос. Я всегда буду рядом с тобой. И мы увидимся вновь… однажды.

Я повесила на плечо ее сумку с травами. Спрятала сухари и грушу в рукаве темно-синего плаща, который волочился по земле. Снаружи, в ночном холоде, я нашла серую кобылу мистера Фозерса, стоящую по колено в тростнике. Я села на нее и взглянула на домик с рыбой на крыше и остролистом вокруг и на Кору, которая стояла перед ним в красной юбке, черноволосая, а рядом сидела серая кошка. И это была моя мать. Такой Кора осталась для меня навсегда.

— Скачи! — воскликнула она. — Северо-запад! Вперед! Вперед!

Мы мчались во мраке через вересковые пустоши и болота. Я вцепилась в гриву кобылы, потому что на ней не было ни седла, ни уздечки. Под нами стремительно неслась земля. У меня перехватывало дыхание, до того я была напугана. Возле римской стены мы немного передохнули. Мир вокруг затих, и тумана стало меньше. Показались звезды, я никогда не видела такого неба — словно свет всех звезд был с нами, когда мы мчались на север, и вся магия земли тоже. Я поговорила со стеной. Рассказала ей о Коре и призналась, как я напугана. «Ты защитишь нас? — спросила я. — Мне страшно». Должно быть, кобыла слушала меня, она чутко прядала ушами. И она очень осторожно взяла губами грушу из моей руки.

Мы миновали стену у одинокого платана.

Потом очень долго двигались среди деревьев. Не знаю, когда мы пересекли границу с Шотландией, но это было где-то в тех лесах. Я похлопала лошадь и поняла: все, что осталось у меня теперь, — это плащ, сумка, пара корок хлеба и серая кобыла мистера Фозерса.