Читать книгу "Музыка сфер - Элизабет Редферн"

Он медленно встал, и кислота его голоса, который Александр не слышал вот уже полтора года, будто выгравировала что-то в наступившем молчании. Александр вдруг ощутил, какой жалкой, какой унылой выглядела комната с ее пустым камином и темными дубовыми панелями. Запах дешевых сальных свечей неприятно смешивался с чуть заметным, но едким запашком соседней пивоварни, запашком, который в определенные ночи неизменно просачивался в его окна, как бы плотно он их ни закрывал. Он сказал быстро:

— Ты! Чего тебе надо? — и его голос задрожал от страха, что Джонатан пришел предупредить, что ему все-таки пусть с запозданием, но будет предъявлено обвинение за произошедшее на Вир-стрит.

— Ты уже догадался, Александр, — сказал Джонатан, — что это не светский визит.

— Мне это и в голову не приходило, — еле выговорил Александр. — Прошу, объясни побыстрее, зачем ты здесь.

Джонатан продолжал молча смотреть на него, и его синие глаза были холодными — холодными, будто Вега, почудилось Александру. Он заметил, что пол-лица его брата покрывал свежий синяк и что движения его неуклюжи, будто он подавляет какое-то внутреннее недомогание.

— Почему, Александр, ты так испугался, увидев меня? — негромко спросил Джонатан. — Ты же не наведался снова в свой грязный притон на Вир-стрит, верно? Или еще какое-нибудь другое схожее заведеньице? Если так, еще раз выручить тебя я не смогу. Ты ведь знаешь, верно? Ты понимаешь, что расхлебывать все последствия ты будешь сам?

У Александра больно защемило в животе, ладони вспотели.

— Я туда не ходил. Ты должен знать, что нет, что я никогда больше не пойду…

— Ну, уповаю, ты говоришь правду. — Джонатан резко повернулся спиной к брату и начал расхаживать по комнате, трогая то бесценный клавесин Александра, то его ноты, его флеймстидовский Atlas coelestis[5], его чувствительные разметочные циркули. При каждом прикосновении Александр вздрагивал, но наконец Джонатан перестал рыскать по комнате и остановился прямо перед ним.

— Я пришел получить сведения, братец. И чем быстрее ты мне ответишь, тем быстрее я уйду. — Он сунул руки в карманы сюртука. — Скажи мне, ты знаком с какими-нибудь живущими в Лондоне французскими астрономами?

Александр растерялся.

— С французскими астрономами?

— Ты слышал, что я сказал.

— Некоторые мне известны. — Он чувствовал, что голос его переходит в глупое бормотание. — Я иногда слышу про них, так как у них есть связи с Товариществом Тициуса, с наименовавшим себя так обществом наблюдателей звезд… Но тебя же не могут интересовать эти люди? — Он слишком хорошо помнил презрение своего сводного брата к астрономии и всем, кто ею занимался. Однако Джонатан, все так же внимательно всматриваясь в него, сказал:

— Как знать? Расскажи, что тебе известно о них.

— Товариществом Тициуса, — быстро начал Александр тихим беззвучным голосом, — называет себя группа астрономов разных стран, посвятивших себя поискам неоткрытой планеты, предсказанной немецким профессором по имени Тициус и другими после него.

Он отвлекся, увидев, как Джонатан с руками в карманах прислонился спиной к клавесину.

— Продолжай, — нетерпеливо потребовал Джонатан.

— …предсказанной немецким профессором Тициусом и другими после него. Полагают, что исчезнувшая планета находится между Марсом и Юпитером…

Совсем недавно в уединении своего приюта на крыше он размышлял о теории Тициуса с тихим восхищением, однако он не испытывал ни малейшей радости, излагая теории немца своему сводному брату. А Джонатан, казалось, тоже не испытывал никакой радости, выслушивая их. Он слушал, но его лицо оставалось хмурым, пока Александр, запинаясь, говорил про арифметическую последовательность в расстояниях планет от Солнца.

— И потому, — заключил Александр, спотыкаясь на каждом слове, — члены Товарищества Тициуса переписываются друг с другом, сообщая свои наблюдения. Члены его есть в Париже, и в Риме, и в Берлине… Прошу тебя! Мой клавесин, он очень хрупкий, Джонатан. Осторожнее..

Джонатан с внезапным толчком отошел от инструмента, заставив завибрировать все струны.

— Хватит болтать о звездах и планетах, — сказал он. — Просто ответь, сам ты знаком с кем-нибудь из них?

— Лично нет…

— Так от кого ты слышал про них?

Александр замялся.

— Мой друг Персиваль… Персиваль Оутс, оптик, изготовляющий очки, корректировал некоторые их инструменты.

— Он называл тебе фамилии этих людей, этих французов?

— Если и называл, — в отчаянии ответил Александр, — я их не запомнил.

Губы Джонатана сжались. Тяжелой походкой он отошел к окну с еще не задернутыми занавесками. Минуты две он вглядывался в кларкенуэллскую ночь, а Александр в ожидании неимоверным усилием воли заставлял себя сохранять неподвижность. Затем Джонатан отвернулся от окна, и в мерцании свечных огоньков Александр увидел, что покрытое синяками лицо его брата выглядит более измученным, чем в последний раз, когда он его видел, а синие глаза были усталыми, такими усталыми, что Александр спросил себя, не отняла ли смерть дочери у Джонатана нечто более жизненно важное, чем сама жизнь.

— Ты знаешь, что ты у меня в долгу, — сказал Джонатан, нарушая молчание.

— Да. Да. Я всегда это признавал.

— Не думаю, что ты понимаешь, в какой мере ты мой должник. Но это побоку. Слушай, Александр. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Я хочу, чтобы ты побольше узнал про французских астрономов в Лондоне. Я хочу, чтобы ты присоединился к их Товариществу, их обществу, или как там они себя величают, и сообщал мне.

Александр в ошеломлении забыл про страх.

— Но я не знаю, где они живут. Я даже не знаю, кто они.

— Так узнай, — сказал Джонатан. Голос его остался спокойным, но в нем вновь зазвучала угроза. — Посещай их. Разговаривай с ними о звездах.

— Зачем?

— Затем, что они меня интересуют, братец. Разве этого недостаточно?

— Но что, если у меня не получится? Если они не захотят принять меня в свой круг?

— Александр, — сказал Джонатан. — Александр, иногда ты выводишь меня из себя. У тебя же есть заслуги, верно? Разве ты как-то не помог Гершелю в каком-то важном его исследовании?

— Несколько лет назад я высказал кое-какие соображения об орбите его новой планеты, и он меня поблагодарил…

Джонатан пожал плечами.

— Ну вот! Чего еще требуется, чтобы ты произвел на них впечатление? — Он шагнул вперед. — Мне нужны сведения об этих французах. Мне нужны их имена, нужно знать, чем они занимаются. Нужно знать, где они живут. — Он устремил на сводного брата беспощадный взгляд. — Даю тебе неделю. Не дольше. Ты знаешь, где меня найти, верно?