Читать книгу "Провокация - Михаил Зайцев"

В руках у тетки, похожей на крысу, откуда ни возьмись возникла заточка. Перебрасывая заточку из руки в руку, тетка не спеша приближалась к новенькой. Передвигалась она короткими шажками, то приседая, то вставая на цыпочки, то горбясь, то выпрямляя спину, то прищуриваясь, то часто-часто моргая. Этак приплясывая, замысловато приближалась, строя зловещие гримасы, жонглируя пикой-заточкой.

А беззубая бельмастая девка на остро отточенных каблучках и в бесстыдных колготках шла к новенькой, точно сомнамбула, двигалась с плавностью больной лунатизмом, можно сказать, плыла, уронив руки, повернув лицо в профиль, здоровым, зрячим глазом к новенькой. И ее каблучки-гвоздики цокали по кафелю, как метроном.

Они приближались к новенькой с флангов, эти две экзальтированные зэчки. Двигались они по-разному, в разном стиле, но с одинаковой неторопливостью и с одинаковыми, ясными всем, намерениями.

– За мной сохранено Право на самозащиту, – констатировала новенькая голосом, лишенным всяких эмоций. Будто бы автомат дал справку.

– Я наруш-ш-шу реж-ж-жим и пол-у-учу ещ-щ-ще чир-р-рик, – зашипела, брызгая слюной, крыса, – но-о-о я-а-а с-с-сделаю из-з-з те-е-ебя-я друш-ш-шлаг, су-у-ука.

– Я буду любить твой труп, – пообещала беззубая ласково, – пока жизнь не разлучит нас.

– Что ж, мое дело предупредить, – голос новенькой звучал убийственно спокойно. – Еще один шаг, и... не обессудьте.

Шагнула с пятки на носок крыса, перебросив заточку из левой руки в правую.

Цокнули каблучки-кастаньеты одноглазой некрофилки, приблизив ее плавно еще на шаг к заключенной с Правом на самозащиту.

Не дожидаясь, когда – спустя три коротких шажка – окажется в зоне досягаемости сразу обеих противниц, новенькая бросилась на женщину-крысу. Метнула себя, бросила свое гибкое тело на вооруженную зэчку в тот момент, когда заточка перелетала из правой крысиной лапки в левую, когда зэчка переваливалась с носка на пятку.

– Кийя!!! – гортанно вскрикнула новенькая, махом бедра разворачивая себя боком к временно безоружной зэчке с крысиной мордой и выбрасывая по направлению к сей мерзкой морде ребро подметки. Еко-гири, боковой удар ногой, красивый и страшный, как отблеск молнии на закате. Свист рассекаемого говнодавом воздуха в красивой позе и страшный удар боковиной подошвы в переносицу. И с хрустящим хлопком спелого арбуза разламывается напополам череп членистоногой зэчки. Точно напополам, на две ровные половинки, которые раскрываются, обнажая крохотный мозг.

– Сзади!!! – хором кричат женщины-заключенные, что доселе в тихом ужасе взирали на происходящее с ярусов нар, словно рабыни, которых согнали в амфитеатр античного цирка понаблюдать за зрелищем усмирения непокорной, рискнувшей воспользоваться законным Правом на самозащиту.

Новенькая крутанулась на опорной ноге и успела блокировать мая-тоби-гири в исполнении одноглазой, прямой удар в прыжке опасной обувью прямо в глаз строптивице. Агэ-укэ, верхний блок, выход в дзенкуцу-дачи, стойку выпада, с ударом «рыбий хвост», нисходящим ударом тыльной стороной кулака, после которого так удобно зарядить руку «на цки», и, наконец, цки, прямой кулаком, разящий цки по розовой кофточке. И розовая кофточка окрасилась красным, впитывая хлынувшую из сломанной грудной клетки кровь, а Сюзанна фон Гейрих закрыла глаза.

Ах, если бы она смогла еще и заткнуть уши! Но нет! Шлем-визер, на сленге – «дурацкий колпак», продолжает транслировать звуки, запахи, корректировать температуру и влажность, заботиться об эффекте присутствия.

– От сумы и от тюрьмы не зарекайся, – лился в уши хорошо поставленный альт звездочки Бриджит Ли. – Я училась карате, играя в «Схватку смерти» от «Майкрософт», и я всегда сумею воспользоваться своим Правом на самозащиту! Ос!

Какое низкое коварство пичкать ее, Сюзанну фон Гейрих, рекламой услуг, которыми она, осужденная, уже не сможет воспользоваться! Пичкать насильно, пристегнув к креслу посреди полупустого салона аэробуса и напялив на голову «дурацкий колпак».

Самолеты – морально устаревший транспорт, их доэксплуатируют, только чтоб сжечь все лишние запасы керосина. Эти керосинки с крыльями используют для транспортировки осужденных, конечно же, специально, дабы частично лишенные Прав лишний раз почувствовали собственную второсортность. И добро бы еще салон был не полу, а совсем пуст. Но, увы, вместе с ней здесь находятся конвоиры. И дюжие парни, поди ж ты, развлекаются сейчас тем, что обсуждают секс-параметры осужденной в «дурацком колпаке».

Самый сильный из страхов человеческих – страх перед неизвестностью, источник обогащения всех конфессий и психологический шлагбаум пред жадными душами потенциальных преступников. Обслуживающему персоналу «специальных учреждений» платят солидные надбавки, пожизненно, за неразглашение подробностей об этих самых учреждениях. И немедленно приговаривают к эвтаназии за разглашение. Сильные мира сего изо всех сил, не жалея средств, стараются держать общество в неведении относительно бытия заключенных, поддерживая и лелея страхи попасть «за решетку», в пугающую изоляцию.

Ясен перец, правозащитники всех рангов и мастей протестуют против закрытости информации о спецучреждениях. Но граждане, восстановленные в Правах после отсидки, как правило, абсолютно здоровы, а иногда так вообще у них исчезают хронические заболевания, от коих осужденные страдали до посадки. Разумеется, правозащитники фантазируют на тему жестоких медицинских экспериментов над осужденными, но все их фантазии бездоказательны. А освободившиеся молчат.

Практически все осужденные на определенные сроки, то есть не пожизненно, освобождаются на год, а то и два раньше. В обмен на добровольное согласие подвергнуться частичной амнезии с полным удалением из памяти воспоминаний о жизни под стражей. Ясно, что правозащитники вопят, дескать, на самом деле процедура принудительная, а значит, властям есть что скрывать от Общества. Они вопят, подают иски в суды, протестуют, однако частенько весь этот кипеж – всего лишь рекламная акция очередной кинокомпании перед выходом очередного «тюремного блокбастера».

Получить дотацию на «тюремное кино», создать «тюремную беллетристику», опубликовать «уголовный комикс», продать «зэковский гейм» и т. д., и т. п., проще простого. Рекламодатели с удовольствием вложатся. Неизвестное всегда манит. Тем более, если оно рядом. Как, например, манило и манит до сих пор лохов озеро Лох-Несс. Полноправные граждане с удовольствием щекочут нервы, потребляя «тюремные секретные материалы». И, хотя гражданам прекрасно известно, что в реальности, нарушив Закон и угодив в спецучреждение, они вернутся на волю без физических увечий, с нормальной психикой, но все же подавляющее большинство обывателей предпочитает выплачивать любые штрафы – хоть в рассрочку пожизненно – лишь бы не залететь – на керосинке с крыльями! – в С.У., пусть даже и на минимальные три месяца. Страх перед неизвестностью – самый сильный из человеческих страхов. Он сродни страху смерти. Оттого чаще прочих в С.У. попадают личности с суицидальными наклонностями. К таковым личностям Сюзанна фон Гейрих всегда относилась с презрением...