Читать книгу "Оруженосец - Олег Верещагин"

Замерзать не хотелось. Но Пашка не знал, что можно сделать и как спастись. Поэтому он просто тупо тащился, переставляя ноги, и почти не поверил, когда увидел в склоне — между двумя скальными зубцами, ощерившимися из мокрой травы сквозь то слабнущую, то вновь набирающую силы метель — чёрную щель.

— Пещера! — выдохнул он. И полез — наискось по откосу, падая, скатываясь обратно и карабкаясь вновь. Пашка не думал о том, что у него нет огня, что в пещере, в конце концов, может кто-то жить — кто-то типа медведя… Главным было уйти из-под снега.

Вблизи щель входа оказалась не такой уж щелью — два крепких мужика пройдут плечо в плечо. Пашка ввалился внутрь… и тут же остановился. Его собственное дыхание вернулось к мальчишке эхом откуда-то из чёрной непроницаемой глубины. Пашка вгляделся — и немедленно показалось, что там что-то шевелится.

Он подался назад. Но снаружи валил снег…

Сказать по правде — он расплакался. От страха и беспомощности. Мальчишка стоял на пороге и всхлипывал, не в силах войти глубже или выйти наружу… а холод между тем жадно высасывал из него капельки жизни.

Тогда он сел на месте, сжался в комок и обнял коленки руками…

…К счастью для Пашки, снаружи всё-таки была не настоящая зима. Не настолько холодно, чтобы можно было замёрзнуть насмерть, потому что в ближайшие несколько часов Пашка не двигался. Более того — он задремал, как это ни странно. Задремал от усталости, призрачного ощущения хоть какого-то тепла и непонимания происходящего, порядком истрепавшего нервы. А проснулся от того, что дрожал — непрестанно и неостановимо.

Снаружи вышло солнце — светило резко и тревожно, снег дымился, исчезая, лежали чёткие тени. По-прежнему дул ветер.

Мир больше не оставлял сомнений в своей реальности. Как бы дико это ни выглядело.

Пашка со стоном поднялся на ноги и вскрикнул. В неподвижности он кое-как прогрел своим телом прилегавшую одежду. Теперь же к телу прилипли мокрые, почти ледяные участки.

Пашка медленными движениями обшарил карманы. И сам удивился. В левом кармане он наткнулся на бандану — чёрную, с белой головой волка. А справа внутри брючины висел в самодельном чехле туристский нож со сменными лезвиями — собственно нож, пилка, уширенное лезвие, отвёртка… Набор был там всегда, Пашка про него и не помнил толком. А в монетном кармане оказалась зажигалка!!! С галогеновым фонариком!!!

Включив его, мальчишка повёл лучом и убедился, что пещера довольно большая, а главное — обжитая. Синеватый призрачный луч наткнулся на кострище. И — чёрт! — сложенные рядом дрова, сушняк и полешки. Ну что стоило осмотреться сразу, как вошёл сюда! Что стоило?! Бар-р-р-ран!!! А теперь будет воспаление лёгких, угрюмо подумал мальчишка, уже поспешно складывая костёр — привычными, заученными движениями.

Дрова оказались сухими. Пашка, сидя на корточках, подкладывал, сдерживая нетерпение, веточки побольше — и вскоре с длинным громким выдохом протянул ладони почти в огонь. Посидел с полминуты и стал выбирать ветки, на которые можно повесить одежду. А потом раскочегарил второй костёр — в двух метрах от первого в глубь пещеры…

…Через пять минут Пашка сидел на корточках в окружении сушащихся вещей между двумя кострами и приходил в себя.

Не оставалось сомнений — каким-то чу… (вывертом природы, чудом это называть не хотелось) он оказался перенесён… куда? Какие-то горы, предгорья… и главное — погода не летняя. Не то весна, не то осень… То есть… то есть такого в принципе нигде на Земле быть не может, если на Тамбовщине — июль!!!

Не, может. Какое-нибудь плато Путоран. Или Исландия. Правда, неясно, как же всё-таки… Пашка помотал головой. Поёжился и несколько раз ткнул себя кулаком в висок, чтобы выколотить из головы мысли о том, что творится дома. Хотя… может, ещё ничего и не творится. Решили, что спозаранку умотал гулять. И до вечера не хватятся — не Москва, мало ли, где может ошиваться четырнадцатилетний парень? Но пото-ом…

— Да нет, не надо! — Пашка снова сунул себя кулаком в висок. Поймал себя на том, что это какой-то нехороший жест и заставил себя опустить руку. А то ещё чокнешься…

Но всё-таки — куда выбираться? Мальчишка рассеянно пощупал висящую одежду — она активно сохла, и простуды, кажется, не наблюдалось. Повезло. Хоть в этом. Захотелось смеяться, но Пашка кое-как справился с этим смехом… и тут же понял, что опять пихает себя кулаком в висок.

А что если это не Земля?

В смысле — не его время… или не его пространство?

Что, если сбылась-таки его мечта?

— Ну к чёрту, — пробормотал Пашка. Этого просто не могло быть. Фантастические книжки — они и есть фантастические книжки. Их не бывает в реальности, их авторы выдумывают. Но теперь он просто не мог отвязаться от этой мысли, хотя, морщась, продолжал нажимать на висок снова и снова. В голову лезли самые неприятные моменты, связанные с попаданием в чужие миры земных подростков. — Не может этого быть! — вскрикнул Пашка. И снова дико уставился наружу, где по солнечной траве неслись резкие тени облаков. — Не, я так с ума сойду, — подвёл он итог.

Вообще Пашка был не так уж далёк от истины. Человеческий разум вполне может выкинуть такую штуку, попав в непривычные или страшные условия. Мальчишка понял, что понимает это, — и немного успокоился.

Бесконечно сидеть в пещере было совершенно бессмысленно, хотя бы потому, что запас дров невелик, а еды нет вообще. Обсохнув и согревшись, Пашка, кстати, ощутил жуткую жажду. Настолько нестерпимую, что даже хныкнул — ему показалось, что в горло заснули до желудка длиннющий ёршик для мытья посуды и при каждом глотке неспешно, вдумчиво поворачивают.

Мальчишка оделся и, подумав, перевязал волосы банданой, а нож вывесил открыто. От прикосновения горячей одежды к телу на секунду даже подумалось, что и снаружи тепло…

Но нет. Не было снаружи тепло, дул по-прежнему холодный ветер, хотя тучи-облака почти снесло. И вообще Пашка каким-то шестым чувством понял: нет, это всё-таки весна. Только ранняя или холодная.

Стоя у пещеры, он опять огляделся, но уже внимательно. Нигде ни единого признака человеческого жилья или просто следа человека (но в пещере-то было кострище…). Кругом были горы, холмы, блестящие известняковые выходы, тундра какая-то. И только на юге — далеко-далеко — синела призрачная полоска. Скорей всего, это был лес. И Пашка решил, что пойдёт туда и только туда. Он и сам не мог бы объяснить, почему его туда тянет. Скорей всего, это был генетический зов русского человека: в лесу — безопасность, на открытом месте — беда, в горах — зло…

— Может, я сошёл с ума? — даже с некоторой надеждой спросил Пашка. Ему не хотелось никуда идти. Ясно было, что кроссовки промокнут опять с первых же шагов, а летящие по солнечному небу редкие клочья облаков в каждую секунду могут смениться прежними тучами.

Правда, делать всё равно было нечего. Пашка несколько раз выругался погаже и зашагал на юг — к лесу…

…Спустя три часа, когда солнце перевалило зенит и тихо ползло на закат, мальчишка всё ещё шагал — ни разу за это время не остановившись, по мокрой равнине, где под жухлой травой тут и там прятались лужи, лужицы, а то и целые озерца. Плюс у всего этого был один — в первой же луже Пашка напился от души. Вода была ледяной, но зато растворила ёршик в горле.