Читать книгу "Бесстрашная - Робин Грейди"

Алекс ждал около дверей ее квартиры, пытаясь собраться с мыслями и не понимая, почему он так сильно нервничает. С тех пор как Эли раскрыл ему главную тайну Либби, он не мог больше ни о чем думать.

Изначально его интерес к ней основывался на меркантильных соображениях. Он был решительно настроен сделать все необходимое для того, чтобы его привлекательная физиотерапевт помогла ему как можно быстрее восстановиться после травмы.

После их первого поцелуя, когда она отпрянула и убежала, он сказал себе: независимо от того, как сильно она его заинтересовала, будет правильно перестать думать о ней и забыть о том, что однажды случилось между ними. Но это оказалось невозможным.

Сегодня утром Алекс снова ее поцеловал. И несмотря на пылающий огонь, охвативший их тела, она снова оттолкнула его и повела себя еще более резко.

«Никогда больше ко мне не прикасайся».

Он не сможет выполнить ее просьбу.

Уговаривая свои разгулявшиеся нервы немного расслабиться, он опустил глаза на подарок, который принес для Либби. Пришло время разрубить лед, заставить ее поговорить с ним откровенно. Он надеялся, что это ему поможет.

Либби широко распахнула дверь и увидела Алекса, который выглядел так же великолепно, как в тот день, когда неожиданно появился в ее офисе. Точнее, сегодня его широкоплечая, мускулистая фигура кружила ей голову еще сильнее. А улыбка… казалось, с каждым разом она становилась все более соблазнительной и манящей.

Сделав шаг вперед, он протянул ей подарок:

– Это тебе.

Она слегка пожала плечами:

– Ты даришь мне стебель бамбука?

– Это знак примирения.

– Довольно необычный, – решила она, принимая растение. Вдруг она заметила небольшие цветки на стебле.

– Обычно бамбук цветет раз в несколько десятилетий.

– Неужели? Я не знала.

– В странах Азии у этого растения глубокий знаковый смысл.

– Ты говоришь про Малайзию?

Он кивнул:

– В этой стране есть легенда о том, как мужчине снится прекрасная женщина, когда он лежит под стволом бамбука. Когда он просыпается, он отламывает стебель и обнаруживает там женщину.

Сердце Либби подскочило к горлу. Неужели он проводит аналогию с их отношениями? Собрав волю в кулак, она прокашлялась и сказала:

– Милая история.

– Старик из Сепанга однажды рассказал мне, что в бурю бамбук сгибается, но, когда ветер стихает, снова выпрямляется. Он никогда не теряет своей природной сути, своей целостности.

Эмоции переполняли ее, дыхание перехватывало. Теперь Либби была уверена – Алекс пытается иносказательно объяснить ей, что постигшая ее неудача никак не повлияет на те заслуги, которые она заработала на профессиональном поприще. Он потратил много времени на поиски цветущего бамбука, на изучение легенд и символов Востока. Она была тронута, хотя предостерегающий голос все еще звучал в ее голове.

– Алекс, зачем ты пришел?

Его взгляд скользнул по ее губам, и его голос прозвучал так низко и хрипло, что она почувствовала, как ее сердце начинает таять, словно шоколад на водяной бане.

– Ты сама знаешь.

Алекс взял ее за руку, и простое прикосновение его кожи показалось ей невероятным удовольствием, уже ставшим знакомым. Они провели всего две минуты вместе, а она уже чувствовала себя почти побежденной. Либби закусила губу и потрясла головой. Ей очень хотелось верить в реальность того, что она чувствовала, целуясь с ним. Ей очень хотелось стать одной из тех женщин, которые просто отдаются волне чувств и позволяют им вести себя куда угодно. Но она не могла сделать следующий шаг.

Она боялась.

– Этого не случится. Мы не можем вступать в отношения.

– Слишком поздно.

Ее всю трясло, и, когда Алекс наклонил голову и притронулся губами к ее бровям, острое желание пронзило все ее тело.

– Скажи, что не злишься, – прошептал он ей в волосы.

– Я злюсь на себя.

– Отпусти все, – сказал он ей.

И Либби растворилась в поцелуе, самой прекрасной, самой эротичной ласке, которую она когда-либо знала. В этот раз она почти сдалась, практически приняла то, что казалось неизбежным. Неужели это то, чего она искала? Почему она открывается мужчине, которого знает всего две недели?

– Алекс, ты смущаешь меня.

– Я пытаюсь быть честным.

Его руки обвили ее талию, и губы снова опустились к ее губам. Если она решила пойти с ним до конца – заняться любовью, – ей нельзя больше молчать.

На этот раз она настойчиво отстранила его. Тяжело дыша, он приподнял брови и посмотрел на нее с улыбкой:

– Ты опять хочешь сказать, что я тебя смущаю?

– Я должна тебе кое-что сказать.

Алекс нежно привлек ее к себе:

– Ты ничего мне не должна.

У нее протяжно заныло в животе.

– Нет, должна. – Сделав шаг назад, она взялась за подол и начала медленно его поднимать. Но Алекс не переставал смотреть ей в глаза.

– Либби… я все знаю.

Ее руки с силой впились в ткань, в горле запершило, брови сдвинулись в одну полосу.

– Ты… знаешь? О моем несчастном случае? О моей ноге?

Алекс кивнул, и ее горло словно свело судорогой. Комната поплыла у нее перед глазами.

– Знаешь с самого начала?

– Нет, я узнал об этом после твоего отъезда сегодня утром. Я догадался, что за твоим поведением скрывается нечто важное. И вот я обнаружил, что мы с тобой гораздо более похожи, чем казалось мне вначале.

Ее голова закружилась еще сильнее. Либби не знала, как реагировать на его поведение, и в особенности на его последнее замечание.

– Не говори, что у тебя тоже протез, я бы его обязательно заметила.

Его улыбка была краткой, но… понимающей.

– Я знаю, что значит жить с последствиями прошлого. Каждый день мечтать о том, чтобы призраки исчезли из памяти навсегда.

– Я не пытаюсь никому ничего доказывать.

– Тогда позволь мне доказать тебе кое-что.

И Алекс снова поцеловал ее, но в этот раз с нежностью, которая говорила о том, что он понимает ее и Либби может ему довериться. Когда он поднял ее на руки, она больше не сопротивлялась и не пыталась оттолкнуть его. Тем не менее она прошептала:

– Если ты будешь нести меня, твое плечо может заболеть.

Он не остановился.

– Это стоит того.

Со своей ценной ношей Алекс прошел в центр гостиной и увидел кровать с лоскутным покрывалом за открытой дверью. Проходя в спальню, он нажал плечом на выключатель, но Либби пробормотала: