Читать книгу "Гибель гигантов - Кен Фоллетт"

Этель Уильямс чувствовала необычайный прилив сил. Ее ничто не раздражало, она решала любую проблему, находила выход из любого затруднения. Глядя на себя в зеркало, она видела горящие щеки и сияющие глаза. В воскресенье после церкви отец заметил со своей обычной усмешкой:

— Какая ты веселая! На деньги разжилась?

Она не ходила, а летала по бесконечным коридорам Ти-Гуина. Каждый день она исписывала все новые тетрадные страницы: списки покупок, графики работы прислуги, расписания, когда убирать со стола, когда вновь накрывать, — и подсчеты: сколько наволочек, ваз, салфеток, свечей, ложек…

Она получила возможность, о которой можно было только мечтать. Несмотря на молодость, она выполняла обязанности экономки, и это в канун визита короля! Миссис Джевонс по-прежнему недомогала, и вся ответственность за подготовку Ти-Гуина к приезду короля и королевы лежала на Этель. Она всегда знала, что сможет отличиться, если получит такую возможность. Правда, при жесткой иерархии среди прислуги было трудно доказать, что ты лучше, чем другие. Но раз возможность появилась, Этель была намерена ею воспользоваться. Может, после приема захворавшей миссис Джевонс дадут менее обременительную работу, а Этель сделают экономкой — тогда ее жалованье увеличится вдвое и в помещениях для слуг у нее будет собственная спальня.

Но до этого было далеко. Графа устраивала ее работа, и он не стал вызывать домоправительницу из Лондона, что Этель восприняла как очень высокую оценку. И все-таки мало ли что может случиться, со страхом думала Этель, вполне могла произойти какая-нибудь промашка, ошибка, которая бы все испортила: грязная тарелка, переполненное помойное ведро, дохлая мышь в ванне… И тогда — прощай, место экономки.

В субботу, в тот день, когда должны были приехать король с королевой, Этель обошла с утра гостевые комнаты, проверяя, везде ли горит огонь в камине и хорошо ли взбиты подушки. В каждой комнате было как минимум по одному букету, — цветы принесли на рассвете из оранжереи. На столах — писчая бумага с адресом Ти-Гуин, а также полотенца, мыло и вода для мытья. Старому графу водопровод не нравился, а Фиц успел провести воду не во все комнаты. И туалетов со сливом воды в доме с сотней спален было всего три, так что большинству гостей придется пользоваться ночными вазами. Для устранения запаха здесь разложили саше со смесью сухих цветочных лепестков, приготовленной миссис Джевонс по собственному рецепту.

Августейшую чету ожидали к чаю. Граф должен был встретить их на станции. Разумеется, там соберется толпа, чтобы хоть одним глазком взглянуть на их величества, но король с королевой именно теперь не были расположены выходить к народу. Фиц привезет их в своем «Роллс-Ройсе» — большом закрытом автомобиле. Королевский камердинер, сэр Алан Тайт и свита с багажом прибудут следом в конных повозках. К Ти-Гуину уже присоединился батальон валлийских стрелков, чтобы выстроиться по обеим сторонам подъездной аллеи в почетном карауле.

Августейшая чета собиралась выйти к подданным утром в понедельник — проследовать через близлежащие деревни в открытой коляске с остановкой у ратуши Эйбрауэна и перед отъездом встретиться с мэром и советниками.

Другие гости начали съезжаться уже с полудня. Пил стоял в холле и отдавал распоряжения горничным и разносившим багаж лакеям, кого куда сопровождать. Первыми приехали дядя и тетя Фица, герцог и герцогиня Суссекские. Герцог был кузеном короля, и его пригласили, чтобы монарх чувствовал себя более непринужденно. Герцогиня, тетя Фица, как и большинство его родственников, очень интересовалась политикой. Ее салон в Лондоне часто посещали члены правительства.

Герцогиня предупредила Этель, что король Георг V терпеть не может, когда часы в разных комнатах показывают разное время. Этель ахнула: в Ти-Гуине часов было более сотни. Она попросила у миссис Джевонс ее карманные часы и начала обход дома, подводя по ним остальные.

В малом обеденном зале она увидела графа. Он стоял у окна с выражением глубокого отчаяния на лице. Этель задержалась на миг, рассматривая его. Никогда она не видела мужчины красивее. Его бледное лицо, освещенное неярким зимним светом, было словно вырезано из белого мрамора. У него был квадратный подбородок, высокие скулы и прямой нос. Волосы у него были темные, а глаза — зеленые, необычное сочетание. Он не носил ни бороды, ни усов, ни даже бакенбард. Если у человека такое лицо, подумала Этель, зачем закрывать его волосами?

Он ее заметил.

— Мне только что сообщили, что король любит, чтобы у него в комнате стояла ваза с апельсинами! — сказал он. — А во всем этом чертовом доме, как назло, ни одного апельсина!

Этель нахмурилась. В Эйбрауэне зеленщики не заказывают апельсины вне сезона, их покупатели не могут себе позволить подобную роскошь. Как и в любом другом городке в долинах Южного Уэльса.

— Я могла бы поговорить с зеленщиками в Кардиффе, если бы мне позволили позвонить, — сказала она. — В это время года у них могут быть апельсины из Южной Африки.

— Но как их сюда доставить?

— Я попрошу передать их с поездом. — Она взглянула на часы, которые только что подвела. — Если повезет, они прибудут в то же время, что и король.

— Хорошо. Давайте так и сделаем. — Он посмотрел ей прямо в лицо. — Вы удивительная. Пожалуй, я никогда еще не встречал девушки, похожей на вас.

За последние две недели он говорил с ней уже несколько раз — чересчур доверительно, и в то же время напряженно, и Этель чувствовала себя странно — ей было неловко, но и радостно, словно должно случиться что-то опасное и восхитительное, как в сказке, когда принц входит в заколдованный замок.

Чары развеялись от звука колес на подъездной аллее и прозвучавшего затем знакомого голоса.

— Пил! Как я рада вас видеть!

Фиц выглянул в окно и состроил забавную гримасу.

— Только не это! — воскликнул он. — Сестра приехала!

— Добро пожаловать домой, леди Мод, — раздался голос Пила. — Правда, мы вас не ждали.

— Граф забыл меня пригласить!

Граф любил свою сестру, но считал, что с ней трудно иметь дело. Ее политические взгляды были до невозможности либеральны: она была воинствующей суфражисткой, активно боролась за избирательное право для женщин. Этель восхищалась Мод. Как бы ей самой хотелось быть такой же независимой!

Фиц широкими шагами вышел из комнаты, и Этель пошла за ним в холл — величественную залу в готическом стиле, которому отдают предпочтение викторианцы, каким был Фица: стены, облицованные темным деревом, обои с крупным рисунком, резные дубовые стулья, напоминающие средневековые троны. Вошла Мод.

— Фиц, дорогой, как ты? — сказала она.

Мод была такой же высокой, как ее брат, и они были похожи, но семейные черты, придававшие Фицу сходство с античным богом, в женском лице были не столь хороши, и Мод можно было назвать скорее эффектной, чем очаровательной. В противоположность расхожему представлению, что феминистки не умеют одеваться, она была одета по моде: в узкое длинной юбке, из-под которой выглядывали сапожки с пуговицами, темно-синее пальто с широченным поясом и такими же манжетами, и шляпа с высоким пером, развевающимся, словно знамя полка.