Читать книгу "Третья террористическая - Андрей Ильин"

Но все равно это был конец.

Клацнув затвором, осекся первый автомат, отбросив последнюю пустую гильзу.

— Патроны?! У кого-нибудь есть еще патроны?

Патронов практически не было.

— Ну — все, «пушной зверек» нам! — сказал кто-то вслух то, о чем подумали все.

Сержант придвинулся вплотную к колесу, на мгновение выглянул и, вытянув вперед руку, стал шарить по дороге, пытаясь дотянуться до валяющегося возле машины чужого автомата. Простучала короткая пулеметная очередь. Пули, выбивая фонтанчики земли, пунктиром перерезали его руку. Сержант охнул и откинулся назад. Его рука повисла плетью.

— Эй, вы, там!.. Бросай оружие и вылезай! — крикнул из кустов гортанный, с характерным акцентом, голос. — А то гранату кинем!

От гранат колеса не защищали. Гранату можно было аккуратно закатить под днище машины, и тогда осколки, рикошетя от металла и дороги, сметут их всех, словно железной метлой!

Солдаты прятали друг от друга глаза, думая об одном и том же. Смерть была и здесь, и там, но там на минуту или две позже…

— Считаем до трех!

Раз!..

По машине ударила длинная пулеметная очередь, пули звонко щелкали по колесам и бортам, вырывая куски металла. Это было предупреждение. Последнее…

Тот, кто лежал с краю, возможно, сам того не осознавая, подчиняясь инстинкту самосохранения, сдвинулся к заднему бамперу. За ним потянулись другие.

— Оставь автомат! — потребовал сержант, цепко хватаясь за ствол.

В автомате еще было два или три патрона, и Сашка отдал его сержанту. Тот перехватил оружие одной рукой. И, привалившись к колесу, стал ждать. Он, видно, на что-то решился. На что не смогли решиться другие.

Солдаты, испуганно оглядываясь по сторонам, втягивая в плечи головы и выставляя вперед руки с растопыренными в стороны пальцами, стали неловко выбираться из-под машины. Они жались друг к другу, выстраиваясь спинами вдоль заднего борта.

Кусты зашевелились, и из них стали выходить боевики. Они шли открыто, широко ставя ноги, о чем-то громко переговариваясь. Они не боялись, они были у себя дома. Они подошли совсем близко, когда вдруг, неожиданно для всех, из-под машины простучала коротенькая, в два патрона, очередь. Одна-единственная очередь!

Шедший первым боевик, споткнувшись и всплеснув руками, рухнул на землю, ломая своим телом кусты. И тут же разом застучали автоматы, вбивая под колесо пулю за пулей. Они ведь не знали, что в отстрелявшем последнюю очередь автомате патронов больше не осталось.

Еще живого, с перебитыми руками и ногами, с пулей в животе, сержанта выдернули из-под машины. Он был еще жив лишь потому, что его голову и грудь прикрыло колесо.

Сержант валялся в пыли и крови, тяжело дыша и глядя по сторонам обезумевшим взглядом. Вокруг него столпились боевики, но ему было все равно. Есть моменты, когда смерть уже не страшит, когда человека уже невозможно запугать и заставить пойти против себя.

— Падлы, козлы вонючие!.. — с трудом, но от души ругался сержант. И эти слова были далеко не самыми обидными из тех, что он знал и произнес.

Кто-то из боевиков пнул почти уже убитого сержанта по перебитой ноге, и он от боли потерял сознание. Но очнулся.

— Вы ишаки, и отцы ваши были ишаками, и дети будут… — прошептал он запекшимися губами, глядя снизу вверх на своих убийц. Ему уже можно было говорить все, что угодно, ему уже все было по барабану. И все.

— Кто хочет его прикончить? — спросили боевики, обращаясь к солдатам-срочникам. — Кто его убьет, того мы не тронем.

Солдаты молча пялились себе под ноги. Еще совсем недавно они убили бы его с превеликим удовольствием. Тогда, когда он гонял их под дождем за дровами и в столовку за продуктами, когда измывался и бил кулаком по лицу… Они бы его!.. Теперь возможность представилась!

— Ты? — спросил он крайнего.

Но тот, не поднимая глаз, испуганно затряс головой.

— Ты?..

— Ты?..

Больно ткнул пальцем в грудь Сашке:

— Ты!..

Сашка не знал, как это получилось, как вышло так, что он сделал шаг вперед. Наверное, сидящие в нас инстинкты сильнее нас. Он сделал шаг, и ему сунули в руку пистолет, уперев в затылок дуло автомата.

Он стоял над истекающим кровью сержантом, уставя в него ствол.

— Я знал… я знал, что ты гнида! — сказал, болезненно кривясь, сержант. — Надо было тебя еще тогда урыть!

— Давай, стреляй, стреляй! — торопили его боевики, подталкивая в спину.

Но он не чувствовал толчков, он чувствовал лишь жесткий ствол автомата, который сверлил его затылок. И который мог в любую секунду выстрелить. Который обязательно выстрелит, если не выстрелит он! И все, и его не станет!..

Он выстрелил.

Он выстрелил, чтобы не выстрелили в него!

Пуля ударила сержанту в голову, точнехонько в лоб, что вызвало бурную реакцию и одобрение боевиков.

Он был — молодец!..

Сашка стоял над мертвым телом, словно его паралич разбил. В руке сочился дымом пистолет. Вроде бы ничего не произошло, он всего лишь нажал на спусковой крючок, а все так круто переменилось! Да — он выстрелил, но не по своей воле, по необходимости, а сержант хоть так — хоть так был не жилец, был обречен, потому что получил пулю в живот и умирал.

Только кого это волнует?.. Даже если ты выстрелил за мгновенье до чужой смерти, за одно вот такусенькое, коротенькое мгновенье, то все равно ты убил. И значит, ты — убийца. Бандит. Боевик.

Враг…

Одно короткое как чих нажатие пальца на спуск перечеркнуло жирной чертой всю его прошлую жизнь. Крест-накрест! Он только что был там, по ту сторону баррикады, и вдруг стал по другую. Стал ближе к этим, чем к тем. Его бывшие сослуживцы ничего не сказали ему и даже не взглянули на него, но он почувствовал, что стал им чужим. А этим… этим тоже не своим, но уже и не посторонним.

Боевики заставили их собрать оружие и боеприпасы и уничтожить то, что нельзя было унести. После чего они тронулись в путь, сойдя с дороги в том месте, где ее пересекал ручей, чтобы не оставить следов. Со своими бывшими сослуживцами Сашка шел в разных концах колонны и нес разную ношу. Они — труп боевика и раненого, он — боеприпасы. Их убили не сразу, их убивали по мере того, как они выдыхались. Последнего — через две недели.

Его — не убили. Его — оставили в живых. Не за красивые глаза — за выстрел.

Они не убили его, потому что он был нужен им. Им нужны были носильщики, слуги, «саперы», первыми ступающие на минное поле… И, по большому счету, нужны были «братья», не похожие на них, с не бросающейся россиянам в глаза славянской внешностью. Свои, похожие на чужих. Похожие на врагов…

Свои — среди чужих!