Читать книгу "Черная линия - Жан-Кристоф Гранже"

Реверди продолжал знакомиться с территорией, теперь его внимание привлекли большие помещения под толевой крышей, стоявшие за центральными бараками. Эрик проследил за его взглядом:

— Мастерские. При каждом бараке своя. Ты же знаешь принцип: нам занимают руки, чтобы ничего не оставалось в голове. А платят банками сардин. Но к тебе это не относится: те, кто в предварительном, не имеют права работать.

Эрик вытянул узловатую руку:

— За этими бараками — футбольная площадка. Дальше, вдоль болота, хижины на сваях; некоторые из ребят умудрились сварганить себе жилье, купили материал у надзирателей. Своего рода второй дом…

— А эти?

Жак указал вправо на три приземистых строения со следами сырости на стенах.

— Первое — это дигап. «Ломка». Туда отправляют тех, кто не может купить себе дозу. Если они слишком вопят, Раман сажает их во второй блок — в карцер.

— А третий?

— Третий — это… это…

Эрик колебался, но Жак уже понял.

— Барак для смертников, — проговорил наконец Эрик, — Виселица там, внутри… Вроде бы…

Он снова замолчал. Начал изучать пыль под ногами. Реверди сглотнул. Коридор смерти. Он поклялся себе, что не будет о нем думать, и знал, что его силы воли на это хватит. Новый вызов: жить до последней секунды, не думая о смерти.

Он поднял лицо к солнцу и почувствовал, как обжигающие лучи скользят по коже. Он улыбнулся. Ощущение. Жизнь. Он снова открыл глаза и спросил:

— А шансы на побег есть?

— Ноль процентов. Из Канары не убегают.

Он вспомнил о фразе, которой приветствовали заключенных надзиратели в Освенциме: «Отсюда выход один — труба». Для него выходом будет веревка.

Эрик уточнил:

— Высота стен — семь метров. Два года назад ребятам удалось влезть на стену через крышу столовой. Один распорол живот о проволоку. Второй упал с той стороны, так у него обе коленки под ребра вошли. Последнего поймали в болоте, он захлебнулся грязью. У них тут особые собаки, чующие запах даже в воде. Их выписывают из Штатов. Какие-то специально выведенные породы, приученные нести караульную службу. Но они обычно не успевают: находят только трупы.

Внезапно взгляду Реверди предстала странная сцена. Метрах в ста слева, в глухом углу между строениями, вдоль стены, отбрасывая на землю короткую тень, шел мужчина с выбритой головой, направляясь к другому заключенному. Этот другой был совсем юный мальчик с длинными черными волосами, блестевшими от кокосового масла, шорты и футболка обтягивали его тело, подчеркивая каждую складочку. Это женоподобное создание взяло мужчину за руку, и они исчезли под серой тканью.

— Тайцы, — пояснил Эрик. — Я про них забыл. Сто ринггитов за визит. Они собирают целое состояние, чтобы потом сделать операцию. Я могу тебе и шлюху найти. Один надзиратель приводит по пятницам, во время службы. Если хочешь, ты…

— Нет. Никаких женщин.

Эрик, похоже, только сейчас заметил, что тело Реверди гладко выбрито.

— Тайцы, — прошептал он с кривой ухмылкой, — вот что тебе может подойти.

— Это для погружений.

— Что?

— Бритая кожа: это для погружений. Лучше прилегает комбинезон.

Эрик облегченно вздохнул:

— Если хочешь покурить или уколоться, у меня есть план, как…

— И никаких наркотиков.

— Мобильник?

— Нет.

Эрик озадаченно молчал. Реверди кинул ему кость:

— Когда мне что-то понадобится, я обращусь к тебе.

Эрик одарил его самой прекрасной из своих улыбок: его рот напоминал клавиатуру фортепиано: белые и черные клавиши. Он поднялся с явно довольным видом торговца, только что подписавшего контракт.

В этот момент новый голос окликнул Реверди:

— Jumpa!

Перед ним стоял охранник. Жак с удивлением встал. Jumpa — он не ожидал услышать это слово так скоро.

Оно означало просто «посещение».

9

Едва зайдя в помещение для свиданий, он понял, что стоит перед своим ангелом-хранителем.

Китаец лет тридцати, затянутый в дорогой костюм. Маленький, очень толстый, обильный блестящий пот покрывал его, как тонкая пленка лака. В правой руке он держал портфель из красной кожи. В согнутой левой — коробку сигарет, плитки шоколада, журналы. Никаких сомнений: это его ангел-хранитель.

Надзиратель вел Жака через помещение, подталкивая в спину. По такому случаю на запястья и на щиколотки ему нацепили стальные цепи. Ему казалось, что он играет роль — роль кровавого убийцы, — в которую сам не верил. Цепи, помповое ружье охранника, военный шаг — все эти детали казались ему фальшивыми; этакий спектакль, имитирующий реальность. Если бы Реверди вдруг решил перейти к реальным действиям — например, удавил охранника своими кандалами, — тот отдал бы Богу душу, даже не успев зарядить свое ружье.

Помещение для свиданий представляло собой длинную узкую комнату со множеством вентиляторов. Там стояли несколько столов, по обе стороны от них — стулья. Солнце проникало в комнату через слуховые окна под потолком. Его тонкие лучи, преломляясь на всех углах, сверкали, словно лучи лазера.

Китаец положил предметы, занимавшие ему руки, и сразу перешел к делу:

— Меня зовут Вонг-Фат, — сказал он по-английски, опуская протянутую было руку при виде кандалов. — Я ваш адвокат. Называйте меня Джимми. Я на этом настаиваю. Это мое английское имя.

— Я не просил никакого адвоката.

Адвокат развел руками в знак понимания:

— Такая работа.

В это мгновение Реверди почувствовал, как на него наваливается уныние. При мысли о предстоящей комедии — допросы, очные ставки, следственные эксперименты, потом фарс процесса с участием малайских судей в белых париках — он почти пожалел, что избежал линчевания в Папане.

Вонг-Фат, не переставая улыбаться, указал охраннику на стол. Тот силой усадил Реверди и пристегнул цепи, идущие от его рук и ног, к вделанному в пол кольцу. В это время китаец устроился по другую сторону стола, передвинув при этом свой портфель, плитки шоколада и пачки сигарет.

Реверди рассматривал своего собеседника: папенькин сынок, подумал он про себя, выросший на американских кексах и обжаренной лапше. Рубашка от Ральфа Лорена обтягивала его, как колбасная шкурка. Он него пахло дорогими мужскими духами — наверное, он вылили на себя полфлакона.

Желтый цвет кожи придавал ему сходство с ароматизированной восковой фигуркой. В конце концов Жак улыбнулся: его адвокат напоминал рождественскую свечку.

Охранник отошел к двери, не выпуская из рук ружья. Вонг-Фат дождался, пока он оказался достаточно далеко, и потом придвинул принесенные предметы к Реверди: